Золотарь, или Просите, и дано будет… - Генри Олди

– Я что-то сказал?

– Ага. Про Карандаша.

– Точно?

– Точно.

– Наверное, читал где-то. Нет, я знал другого клоуна. Не такого знаменитого. Он говорил мне, что к публике выходят, как дрессировщик – к опасному хищнику. Долго готовятся. Оттачивают мастерство. Настраиваются. Костюм, выражение лица, жесты. Реквизит. И все для того, чтобы не съели. Публичность требует всего тебя, говорил он. Тебя в наилучшем виде. Тебя в боевой готовности. Без остатка. Иначе – съедят.

– Это точно.

– Тебе-то откуда знать?

Антошка кивнул на монитор:

– Да мы все это знаем. Считай, круглые сутки – на публике…

– С похмелья, – Золотарь чувствовал, что надо остановиться. И не мог. – В драной майке. С глупой рожей. Косноязычные. Раздраженные. Злые. Без тормозов. Случайные. С куцыми мыслями. С идеями-выкидышами. С желаниями, которым не сбыться. С никчемушней болтовней. Круглые сутки на публике. И круглые сутки она вас – нас! – жрет. Аж хруст стоит. Все-таки есть разница между публичностью артиста и публичностью девки…

– Пап, а у тебя ведь тоже дела? – вдруг спросил сын. – Да?

– Да.

– Какие?

Вот тут Золотарь понял, что влип. Честное слово, он не взялся бы объяснить сыну, какие у него дела. И дела ли это.

3

– Ой, а эта!

– Роскошь!

– Просто чудо!

Рита не утерпела: перебралась к Шизе. Теперь дамы щебечут над клумбой виртуальных орхидей.

– А вот еще лучше!

– Я всю галерею на закачку поставила.

– Сбрось мне на флэшку…

– Ага. Пока можем другие поискать…

Они, значит, в цветниках резвятся, а нам дерьмо разгребай! Словно прочитав мои мысли, Натэлла косится в сторону подзащитной. В синих, как озера из песни, глазах бегемоточки блестит неодобрение. Самовольно пропасть из поля зрения – кто разрешил? Никто. Но хватать и возвращать Натэлла не спешит.

– Етить-колотить…

Это, ясное дело, Карлсон.

– Нарыл что-то ценное?

– Так, фигня…

А пальцы-сардели по клаве – что твой пианист в Альберт-Холле. Трынь-трынь-трынь! Кнопочки в ответ: шур-шур-шур! И мышка контрапунктом – клик-клик! Фигня, говоришь? Вон и принтер загудел, всосал лист бумаги.

– Я щас…

Колобок в джинсе катится за дверь. По дороге Карлсон судорожно дергает из кармана мобилку. Как назло, телефон застрял и не желает являться на свет божий.

– Что с ним?

– Не знаю, – басом вздыхает Натэлла. – Вы тут все психи.

– А ты?

– И я. Раз тут…

Возвращается Карлсончик через пару минут. Взъерошенный, глазки бегают. Сунулся к принтеру, схватил листок с распечаткой. Близоруко щурясь, уткнулся в него носом. А нос-то у тебя вспотел, дружище! Весь в росе, как огурец на грядке.

И снова – к компьютеру.

Меня заело любопытство. Откатываюсь вместе с креслом – так, чтоб видеть Карлсонов монитор. В сеть полез? Нет. Вывел на дисплей какую-то таблицу, сверяется с распечаткой. Губы пляшут качучу – беззвучно. Что ж ты нарыл, брат? И признаваться не хочет… Снова за телефон схватился. Тычет в кнопки.

Не отвечает телефон. Что делать будешь, охотник?

– Рита?

Решил находкой поделиться?

– У меня…

Не слышит Рита. В орхидеи зарылась.

– Рита!

– Что?

В голосе Риты звучит неудовольствие.

– Я нашел…

– Потом.

– Интересное…

– Потом.

– Хочешь посмотреть?

– Не хочу.

– Оно клевое!

– Я занята.

– Иди лесом, – подключается Шиза. – У нас интересного – зашибись.

– Рита! Ты такого еще не видела!

– Скинь по сетке!

Спелись дамы. В унисон.

– Не могу по сетке! – упрямится Карлсон. – Я большой файл на закачку поставил. Боюсь, зависнет.

Врет. Неумело и глупо. Что на него нашло?

Краем глаза замечаю: Натэлла тоже уставилась на Карлсона. Судя по выражению ее лица, фрекен Бок готова взяться за мухобойку. Неужели Карлсон импицирован?! Да или нет, но толстяк, не в силах усидеть на месте, винтом выворачивается из кресла. И я понимаю: один его шаг к шкафу, за которым притаилась Рита – и в "нижнем котле" начнется битва титанов. Натэлла, кто б сомневался, скрутит беднягу в бараний рог. Но в этот момент лучше находиться где-нибудь подальше.

В идеале, в Антарктиде.

Однако Карлсон за шкаф не спешит. Напротив, он демонстративно прикладывает палец к губам и начинает делать Натэлле странные знаки. Тычет кулаком в сторону шкафа, подмигивает, как припадочный, приплясывает на месте…

Натэлла, мягко говоря, изумлена.

Я, грубо говоря, хренею.

Может, именно так и ведут себя импы, прежде чем броситься на жертву? Или это у каждого индивидуально? Видя тщету своей клоунады, Карлсон, вопреки собственному призыву к молчанию, вновь подает голос:

– Ритуля! Не пожалеешь! Никуда твои кактусы не денутся…

И башкой мотает – то на шкаф, то на Натэллу.

– Карлсон, ты нас достал!

Шиза "на взводе". Она вообще заводится с пол-оборота. Пот заливает лицо Карлсона. А еще говорят "звездеть – не мешки ворочать"! Врут. Однозначно.

– Ритушечка! Ритунчик! Что тебе, трудно? Всего на минуточку…

– Ты и мертвого уговоришь…

Льда в голосе Риты хватит, чтобы остудить целый взвод разгоряченных Карлсонов. За шкафом возмущенное шуршат. Сейчас из норы явится разгневанная мышь! Я бросаю взгляд на Натэллу – и бегемоточка, словно только этого и ждала, начинает действовать.

С неподражаемой грацией.

– Дай и мне посмотреть!

– Эй, полегче!

Внезапный интерес телохранительницы более всего походил на торнадо. Вы когда-нибудь видели торнадо в отдельно взятой комнате? Вам повезло. Вспугнутыми птицами взвились бумаги. Отчаянно застонали половицы; Карлсона унесло вбок, на мое рабочее место. Он с трудом устоял на ногах, схватившись за стол. Смахнул на пол клаву с "мышью". И теперь зло пыхтел, налившись дурной кровью.

Вовремя я откатился!

Из-за шкафа возникла Рита. Симпатичный, но неумолимый айсберг надвигался на "Титаник". Но Натэлла Ритой пренебрегла. А злосчастным монитором – тем более. Она следила за действиями Карлсона.

– Ты чего?!

– Что ты нам хотел показать, Карлсончик?

Вот я и узнал, как мурлыкают боевые бегемоты!

– Показать? Айпишник! Посмотри айпишник, дура!

Внезапно Карлсон захохотал. Давясь, булькая, он продавливал слова сквозь смех, как фарш через мясорубку.

– Вот! Вот – распечатка! Смотри! Да прикрой же Риту!

– От тебя?

– Не от меня, дура! На айпишник гляди! Ты ж их все знаешь!

– Ну, допустим…

– Должна знать! Должна!

На какое-то мгновение Натэлла растерялась. Но – лишь на мгновение. Одной рукой она выхватила у Карлсона распечатку, другой махнула Рите: стань, мол, рядом! Не выпуская Карлсона из поля зрения, скосила глаза на бумагу, на монитор…

– Что там? – не выдержала Рита.

– Скачок траффика.

– Где?

– У нас. Ай-Пи… Шизина машина.

Натэлла кивнула на шкаф.

– Я ж говорил! Етить-колотить!

– Что ты говорил?

– Я знаки подавал! А ты!..

– Знаки?! Ты рожи корчил! Не мог по-человечески сказать?

– Так я ж… чтоб не спугнуть…

– И кого ты боялся спугнуть, дорогой?

В проходе, привалясь худым плечом к шкафу, стояла Шиза. С презрением она изучала трясущегося Карлсона. Так смотрят на бомжа, спящего в луже блевотины.

– Тебя, дорогая, – за Карлсона отвечает Натэлла. – Увы, тебя.

В какой момент она оказалась между Шизой и Ритой, задвинув подопечную себе за спину, я не уловил. Рокировку бегемоточка провела виртуозно.

– Твой Ай-Пи?

Натэлла протянула Шизе распечатку. Я уверился: сейчас она схватит Шизу за руку, заломает, скрутит… Ничего не произошло. Шиза взяла измятый лист бумаги, вчиталась.

– Я не помню… – растерянно шепчет она. – Не помню…

– Чего?

– Айпишник свой не помню.

– Твой! – не выдерживает Карлсон. – С гарантией! У меня таблица на экране.

– Так вы что?.. вы думаете…

Голос Шизы опасно дрожит.

– Я, по-вашему, имп?

– Никто ничего не думает! – вмешивается Рита, предупреждая истерику. – Был скачок траффика. Надо проверить. Сколько там в распечатке?

– Семьдесят три метра… – всхлипывает Шиза.

Терпеть не могу, когда женщины плачут. Встаю с кресла:

– Давайте я проверю! Шиза, иди на диван. Успокойся.

– Ага, успокойся…

– Может, и не было вброса? Может, внешники зря кипеш подняли!

К моему искреннему удивлению, Шиза подчиняется. Закрыв лицо руками, она, как сомнамбула, медленно идет к дивану.

– Кончай реветь, да? Разберемся…

Карлсон уже и сам не рад, что заварил эту кашу.

– Может, орхидеи? Их там много было…

– Сейчас гляну…

Проскальзываю в Шизин закуток. На экране – черная орхидея. Капли росы искрятся на лепестках. Красиво. И – запах. Ваниль? Точно ваниль. Чуть подгнивший банан. И еще что-то, неуловимое, знакомое…

Должно быть, духи.

Как файл называется? Orchid-Black.jpg. Ого! Здоровенный… Download Manager. Файлы на букву "O". Вот они! Подряд. Три десятка. Объемы в графе "Transferred"… Считаю сумму. Наверное, это можно сделать как-то по-другому, проще и рациональнее. Ну так мы чайники. Со свистком. Три метра… Один двести…