СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов

дело останавливался перед каждой палатой и спрашивал Клаву о количестве раненых. Он видел, что его вопросы просто раздражают женщину.

– А что за этой дверью? – спросил он, когда они вышли во двор госпиталя. – Вот за той дверью?

– Это аптечный склад. Может, тоже показать? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

– Покажи, – как-то буднично ответил Костин. – Может, ты там прячешь своих мужчин. Доверяй, но проверяй, Клава.

Женщину передернуло от его слов. Она достала из кармана халата связку ключей и стала искать нужный ей ключ. Она пробовала то один, то другой ключ, но они не подходили к замку. Клава явно нервничала. Руки у нее мелко дрожали, и она то и дело бросала испепеляющие взгляды на Костина. Эта внезапная проверка госпиталя сотрудниками СМЕРШ выбила ее из обычного состояния. Наконец, она нашла нужный ей ключ.

– Ты успокойся, Клава. Это обычная плановая проверка. Надеюсь, что там никого нет?

– Костин! Ты кого или чего ищешь. Может, скажешь мне? Я никогда бы не подумала, что ты такой ревнивый, – пробовала она пошутить. – Впрочем, ты и в постели не промах.

– Не волнуйся, Клава. Зачем бояться того, чего нет… Я же к тебе с добром, а ты меня в штыки.

Она открыла дверь, и Александр вошел в помещение. Склад оказался небольшим, от силы квадратов шестнадцать. Вдоль стен стояли грубо сколоченные стеллажи, на которых находились ящики и коробки с лекарствами.

– Чего только у тебя здесь нет, – произнес Костин, читая наименования лекарств.

– Ты скажи мне, у кого из ваших сотрудников есть еще ключи от этого склада? – спросил ее Костин.

Его вопрос вызвал некоторое замешательство у Клавы.

– Только у меня. Скажите, почему вы меня об этом спрашиваете? Что-то случилось? Почему вы молчите?

Александр не ответил. Он обошел весь склад и остановился около стола. От его взгляда не ускользнул окурок немецкой сигареты с испачканной помадой. Он взял его в руки и стал рассматривать.

– Вроде ты не куришь сигареты, Клава? – спросил ее Костин. – Кто здесь тогда курил? Подруга?

Он сразу заметил, как напряглась женщина. Она смотрела на капитана, как затравленный и загнанный в угол зверек.

– Почему не курю, Саша, курю. Мне один офицер подарил с десяток пачек этих сигарет. Могу поделиться, если хочешь. Мне не жалко…

– Я папиросы курю, привык к нашим, отечественным…. Ты не обижаешься, что я задаю тебе подобные вопросы, это профессиональная привычка. Хочу отвыкнуть, но не получается.

– Просто, Саша, я думала, что мы с вами, по крайней мере, хоть друзья, а выходит, что я ошибалась. Вы явно меня в чем-то подозреваете…. Все какая-то недосказанность.

Костин улыбнулся ей и, достав из кармана папиросы, закурил.

– Это ничего, если я немного покурю? Что ты Клава, как и в чем я могу тебя подозревать, – произнес он, специально акцентируя на то, что он в отличие от нее, по-прежнему разговаривает с ней, как со старым другом. – Ты старый проверенный временем сотрудник госпиталя. Заметь – советского.

Костин подошел к одной из стен, которая была словно задрапирована белой простыней.

– Клава, а Клава! А что там? У тебя нет того волшебного ключика, который подарила черепаха Тортила Буратине. Ты читала про «Буратино»? Похоже не читала, а жаль….

Александр оттянул простыню в сторону, за которой была узкая дверь.

– Куда ведет эта дверь? Ты слышишь, Клава, о чем я тебя спрашиваю?

Женщина молчала, наблюдая за тем, как офицер срывал со стены драпировку.

– Ты, что молчишь, Клава? А я то, подумал, что ты мне все расскажешь по дружбе, а ты словно воды в рот набрала.

– Там сарай. В нем мы храним всякое барахло, – с трудом ответила женщина.

– Вот как? Значит – барахло. Может, ты мне его покажешь? Хочешь, а я тебе расскажу твое будущее. Ты не поверишь, но оно не радостное для тебя. Ждет тебя, Клава, дальняя дорога, казенный дом. Это при хорошем раскладе карт, а при худшем – стенка. Ты еще молодая, неужели ты так хочешь умереть?

Лицо женщины окаменело. Она попыталась, что-то сказать, но у нее не получалось.

– Снимай халат, поехали ко мне в гости…

Женщина сняла с себя халат и шагнула за порог склада.

***

Клава сидела в кабинете Костина и, молча, изучала интерьер помещения. Она делала вид, что все задаваемые ей вопросы, она просто не слышит.

– Клава! Не заставляй меня применять к тебе иные методы допроса. Я думаю, что они тебе явно не понравятся….,– произнес Александр. – Ты же знаешь, что дороги обратно для тебя уже нет.

– Не пугайте меня, товарищ Костин. Я многое видела в этой жизни, и для меня нет секретов в НКВД. Я хорошо знаю методы вашей работы. Вы думаете, что я испугаюсь физической боли, не надейся. Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала то, в чем не виновата? Не получится, капитан. В чем мне признаваться, в том, что на складе медикаментов была потайная дверь? Смешно, я ее не делала. Госпиталь занял эти помещения буквально, как только Мозырь освободили советские войска. Там и ранее была эта дверь, только я ее завесила простыней. За эти двери, надеюсь, у нас в государстве не расстреливают.

Костин усмехнулся.

– Скажите, Клава, какая ваша настоящая фамилия?

– Зачем вам моя настоящая фамилия? Вы же ее хорошо знаете и без моей подсказки. Так, что давайте, бейте…. А в прочем, моя настоящая фамилия…

Она назвала фамилию одного из известных военных специалистов, который был репрессирован в 1937 году, а затем был расстрелян, по обвинению в участии военного заговора Тухачевского.

– Моя мама тоже была арестована перед самым началом войны, осуждена, с потерей всех гражданских прав. Теперь вы, наверное, понимаете мою «своеобразную любовь» к нашему отечеству. Не буду скрывать, что я росла, и все время мечтала отомстить всем вам за своего отца и умершую в ГУЛАГе, мать, но мести у меня не получилось. Я спасала раненных бойцов, которые были не виновны в гибели моих родителей.

Клава замолчала. Она ждала от Костина вопросов, которые могли бы обвинять ее в измене родины, но он почему-то молчал. У капитана явно не хватало доказательств ее вины. Они оба понимали, что этот допрос был лишь прелюдией к настоящей схватке. На данный момент у Костина кроме подозрений больше ничего не было, и Клава посчитала, что ей проще пройти по делу, как человек, изменивший свои данные, чем как агент немецкой разведки.

«Похоже ее на испуг не возьмешь, – подумал он. – Нужны веские аргументы, а не догадки».

– Что Клава, так и будем играть в