Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

Петька подпрыгнул, потом вдруг бухнулся на колени, истово перекрестился и заплакал, бормоча отчаянно:

– Иваныч, крест святой, на помойке.

Пока Петьку отпаивали водой, Лукьянов еще раз проверил сумку, в косметичке под пудрой лежал листок бумаги с адресом. Он прочитал его вслух, а я усмехнулась. По этому адресу проживала Елена Иванова. Теперь сомнения окончательно оставили меня. Иванова встретила подругу и привела ее на квартиру тетки Мещерякова. Там Серафимович и ночевала перед своей кончиной. Утром отправилась в универмаг, где работала подруга, и нашла свою смерть.

– Когда сумку подобрал? – спросила я.

– Вчера… нет… два дня назад. Ага. У дворничихи спросите, она подтвердит, я на помойку в Варварином дворе всегда заглядываю. Народ там представительный, пиво любят, бутылки выбрасывают… Лень сдавать, буржуи хреновы… Зашел, не спеша просматриваю, что бог послал, а в уголке под мусором сумка. Вроде как нарочно спрятали, ну я вытащил, а тут как раз дворничиха. Поскандалил с ней малость и бегом домой.

– Нашел сумку два дня назад, а на рынок понес только сегодня? – усомнилась я.

– Да пил я эти дни. Цыганов за гараж расплатился, – обращаясь к участковому, пояснил он. – Я ему погреб рыл, кирпичом выкладывал, любо-дорого посмотреть. С ним и пил, то есть сначала с ним, а потом с соседом, Вовкой. Ну и еще люди были, сейчас не вспомню. А сегодня проснулся, башка трещит, похмелиться бы, а пусто. И деньги тю-тю. Оттого и пошел на толкучку с сумкой этой проклятой, век бы ее не видеть. Лучше б дворничихе отдал, пусть бы у нее голова теперь болела.

Я набрала номер Вешнякова, коротко поведала ему о сумке и Петьке, что страдал напротив.

– Поскучай еще немного, – вздохнула я, обращаясь к страдальцу. – Сейчас подъедет наш товарищ, запишет твои показания.

– И посадит, – горестно добавил Петька. Участковый забеспокоился.

– Не за что тебя сажать, – сказала я. – Получишь благодарность, словесную, конечно, за помощь следствию.

Мы покинули комнату, слыша, как Петька заныл:

– Иваныч, слыхал, мне благодарность обещали. Ты б налил мне чуток, я знаю, у тебя есть.

– Чего мелешь, сейчас люди приедут, а ты с похмельной рожей.

– Нальет, – как и я, прислушиваясь к разговору, заметил Лукьянов. Я пожала плечами.

– Заглянем еще раз на квартиру тетушки, – предложила я.

– Зачем, и так ясно, ночь Серафимович провела именно там.

– Вдруг там осталось что-то интересное?

– Пусть менты ищут, они зарплату за это получают.

– Плевая у них зарплата, я б за такую савраской бегать не стала.

– Так они и не бегают.

– Вот именно. Так что пойдем глянем на жилище.

В квартире не так давно закончили ремонт. Из мебели – кухонный гарнитур, диван в гостиной и телевизор на подоконнике. На диване аккуратной стопочкой постельное белье. Я на всякий случай проверила шкафы. Чай, соль, бутылка масла, две картофелины, сморщенные, с отростками.

– Довольна? – заглядывая в кухню, спросил Лукьянов. Что я могла ответить? – Никаких тайников я не обнаружил, – продолжил Саша. – Да и глупо было что-то оставлять здесь. Ванька узнал об убийстве, выбросил вещи и смылся от греха подальше.

– Чего-то я недопонимаю, – хмуро глядя в окно, сообщила я.

– Чего?

– Приезжает подруга, так? Иванова ее встречает. Тут же пасется ее дружок, но близко не подходит. Подругу Иванова ведет не к себе домой, а на эту квартиру, хотя репутация возлюбленного ей должна быть хорошо известна. Я имею в виду тот факт, что он ни одной юбки не пропускает.

– Ну и что тебя смущает?

– Все, – лаконично ответила я. Лукьянов усмехнулся.

– Подружка из тюрьмы не так давно вернулась, чего ж ее в дом тащить, с мужем знакомить?

– А зачем тогда дружбу с ней водить?

– Может, не было никакой дружбы? Может, их связывали исключительно деловые отношения?

– И какие у них дела?

– Поехали к учителям, вдруг узнаем что-нибудь путное. Поторопи своего Вешнякова.

Вешняков, легок на помине, появился сам: мы встретились возле подъезда.

– Ну, что? – спросил он, косясь на Лукьянова.

– Соседка видела женщину в сером плаще.

– Похоже, это Серафимович, – сказал Артем.

– Похоже, – согласилась я. – Кого-нибудь из учителей нашел?

– Вот адрес классного руководителя Ивановой и Серафимович. Что за дерьмо у нас вырисовывается? – вдруг спросил он с тяжким вздохом.

– Ну, дерьма у нас всегда немало, – решила успокоить его я.

– Такого вроде еще не было. Час назад получили телефонограмму: в прошлый четверг в Омске был убит Вадим Краснов. Нашли на скамейке в парке с перерезанным горлом.

– Интересная новость, – присвистнул Лукьянов. – Не успел парень выйти из тюрьмы…

– Ага. Похоже, кто-то ждал этого момента.

– Месть за убитую девочку? – нахмурилась я.

– Допустим. А две другие женщины: Иванова и Тюрина?

– Они учились с Серафимович в одной школе, и очень может быть…

– Вот тебе и маньяк, – вздохнул Вешняков. – Зорро хренов. Может, мы того… фантазируем?

– Может. Мы поедем к учительнице, потом заглянем к матери погибшей девочки, она-то должна знать или, по крайней мере, догадываться, кто такой Зорро.

Мы простились с Артемом и отправились к Сталине Васильевне Белобородько, так звали бывшего классного руководителя.

Она нас ждала, предупрежденная Вешняковым по телефону. Женщине было лет семьдесят, седые волосы тщательно уложены, элегантное платье. В старой даме было что-то аристократическое. Женщина поздоровалась, провела нас в кухню, быстро сервировала стол, чай у нее был восхитительный. Заметив мою улыбку, она пояснила:

– Ученик привозит из Японии. Бывший ученик, я имею в виду. Теперь он глава крупной фирмы, очень хороший мальчик.

– Артем Сергеевич предупредил, о чем мы хотели поговорить с вами? – спросила я.

– Да. О той ужасной истории. До сих пор не могу вспоминать без содрогания.

– Вы извините, мы не из праздного любопытства.

– Я понимаю, и все же…

– Убиты три женщины, все три бывшие ученицы вашей школы. Серафимович-Уфимцева, Иванова-Корнеева и Тюрина, она замуж так и не вышла и фамилию не сменила.

– Да, я помню всех трех. Хорошо помню. Так их убили?

– Сталина Васильевна, вы телевизор смотрите? – вздохнул Лукьянов. Иронии она не уловила, или ей на чужую иронию было начихать.

– Очень редко. Я человек книжный.

– Понятно. Но об убийствах в универмаге, надеюсь, слышали?

– Соседка что-то рассказывала, но я не очень интересуюсь.

– Так вот, все три женщины были убиты в универмаге. В прошлый четверг убит бывший приятель Уфимцевой Вадим Краснов, недавно освободившийся из тюрьмы. У нас вопрос: Уфимцева была дружна с Тюриной и Ивановой или они просто учились в одной школе?

– Они дружили. Троица – не разлей вода. Беда всей школы. Совершенно неуправляемые девочки. Хамство, прогулы. Когда Уфимцева познакомилась с этим парнем…

– Красновым?

– Да. Начала всех терроризировать, грозилась, в случае чего, избить до полусмерти. Родители были вынуждены встречать детей из школы.

– И ничего нельзя было сделать?

– Уфимцева была очень хитрой девчонкой, стоило на нее нажать, становилась паинькой, обещала хорошо учиться, слезы лила, подхалимничала. Две другие плясали под ее дудку. Когда ей пригрозили, что отправят в специнтернат, она испугалась, учителям больше не хамила, уроки не прогуливала, хлопот от троицы не стало. А потом этот ужас. Свои дикие игры они не оставили, а просто перенесли их на улицу.

– За убийство осудили Уфимцеву и Краснова. Как вы думаете, две другие подружки могли быть соучастницами? Я просто спрашиваю ваше мнение.

– Я в этом абсолютно уверена. У Тюриной дед в то время был в городе большим начальником, да и Уфимцева с Красновым настаивали на том, что убивали вдвоем. Но все прекрасно знали… Я уже говорила это вашему сотруднику, повторю и сейчас.

– Вы имеете в виду сотрудника, который вел следствие двенадцать лет назад? – спросил Лукьянов.

– И тогда тоже.

– Подождите, – насторожился Лукьянов. – А когда еще к вам приходили из милиции?

– Недели три назад. Симпатичный такой мужчина.

Мы быстро переглянулись.

– Как он объяснил свой визит?

– Сказал, что совершено преступление и нити тянутся к тому давнему убийству. Мы с ним долго беседовали.

– А фамилию его вы не помните? – с надеждой спросила я.

– Помню, конечно. Елагин Алексей Николаевич. Очень милый человек. Майор милиции.

Лишь только мы покинули квартиру учительницы, я позвонила Вешнякову.

– Артем, проверь, есть ли в городе мент по фамилии Елагин Алексей Николаевич, предположительно, майор. Узнай, каким боком он в этом деле.

– Накопала что-то интересное? – насторожился Вешняков.

– Интересного пруд пруди. Узнай поскорее, это важно. Ну, что? – повернулась я к Лукьянову. – Не знаю, как ты, а мы с Сашкой не прочь поужинать. Несчастный пес целый день в машине.