Нарисованная смерть (Глаза не лгут никогда) - Джорджо Фалетти

Теперь его снимала другая камера.

Он был виден только со спины и держал руки в карманах. Прихрамывая, он добрался до частного лифта Шандели Стюарт. Позвонил в домофон, и даже на расстоянии было видно, что кнопку он нажал через рукав куртки, чтобы не оставлять отпечатков. По движениям головы всем стало понятно, что он разговаривает с кем-то в квартире. Спустя несколько секунд двери лифта открылись, человек вошел в кабину, но до закрытия дверей так и не повернулся лицом.

Голос Джордана разорвал почти кататоническую тишину, в которой все смотрели эту «хронику объявленного убийства».

– Который час?

Фаули указал на тайм-код в углу экрана.

– Без десяти десять.

Джордан встал сбоку от Бартона, колдовавшего с дисками. По холлу словно бы пронесся ледяной ветер. Несмотря на то, что пишет про убийц детективная литература, действия преступников во плоти довольно предсказуемы. Они совершают много ошибок – от волнения, по глупости, по неопытности, из самомнения. Этот же отличался большим хладнокровием и решимостью, а главное – был намного умнее обычного. Возникшее у всех ощущение неловкости быстро сменилось тревогой, потом яростью.

– Вот сволочь! Знал, что камеры работают, потому дождался, когда кто-нибудь войдет, и прикрылся им, как щитом. А после все время показывал объективам спину.

Фаули добавил к этому свои соображения; они полностью совпадали с тем, что думал Джордан.

– Тут есть еще один момент. Напротив Центральный парк, и многие там регулярно бегают в любое время суток. Если посмотреть другие записи, таких людей в спортивных костюмах мы увидим десятки. К тому же, поняв, что открыли из квартиры, охранник ничего не заподозрил.

Буррони оперся на стойку и наклонился к человеку, который показывал им видео.

– Бартон, вас как по имени?

– Вуди.

– Вуди, у меня две большие просьбы. Во-первых, сделать нам копию этой съемки, а во-вторых, молчать о том, что вы сегодня видели и слышали. Вы окажете нам неоценимую помощь, от этого зависит жизнь других людей.

Бартон, молчаливый парень с мохнатыми, сдвинутыми бровями, лишь кивнул в ответ.

– Можете не сомневаться, – ответил за него Фаули. – За Бартона я ручаюсь, как за себя.

Джордан испытывал нетерпение. С момента прибытия он лишь накапливал информацию, теперь ему хотелось остаться одному и начать ее обрабатывать. Видимо, у Буррони появилась та же мысль, потому что он протянул Фаули руку, прощаясь.

– Спасибо тебе. Ты нам очень помог.

– Всегда к вашим услугам. Джордан, ни пуха тебе.

– К черту. Спокойной ночи, Хармон.

Они спустились по лестнице, пересекли холл и вышли на воздух. Дождь почти перестал, лишь одинокие капли неуверенно срывались с хмурого неба. Но под ногами все еще блестели лужицы. Сыщики остановились у машины. Буррони первым высказал их общую мысль:

– Тот же тип, с которым столкнулся Лафайет Джонсон в подъезде твоего племянника.

– Тот же самый, либо его близнец. Из этого следуют три очевидных вывода.

– Ты их назовешь или предоставишь мне?

Джордан кивнул детективу Буррони.

– Давай ты.

– Первый: убийца Джеральда Марсалиса и Шандели Стюарт – одно и то же лицо. Второй: она была лично знакома с убийцей, иначе не впустила бы его. И третий: скорее всего, знал его и Джеральд.

– Точно. Есть еще и четвертый. Правда, это не столько вывод, сколько навязчивая идея.

Буррони вопросительно сдвинул брови, и Джордан поделился с ним своей версией:

– Скорее всего, тот, на кого он указал, как на третью жертву, также знает человека, собравшегося его убить. Нам надо установить и того, и другого, прежде чем мы окажемся перед трупом Снупи, который, вероятно, будет приклеен к своей конуре.

21

Джордан отпер дверь подъезда, когда уже всходило солнце.

Дождевые тучи уплыли вслед за ветром, и рассветные лучи озарили красноватым отблеском стены небоскребов по контрасту с тенью, которую те отбрасывали на улицы. Нью-Йорк забыл еще одну ночь, не первую и не последнюю. Хотя Джордану очень бы хотелось, чтобы она стала последней. Он оставил свои размышления за дверями подъезда и вдохнул запах ванили, которым были наполнены дом и его жизнь с тех пор, как в них появилась Лиза.

В гостиной работал телевизор с выключенным звуком. Джордан сделал несколько шагов и увидел ее на диване перед телевизором. Она спала, накрывшись пледом и едва слышно дыша. Глядя на нее, такую незащищенную, Джордан невольно почувствовал себя незваным гостем.

Он выключил телевизор. Хорошо бы вот так можно было выключить гнетущую тяжесть в душе. Почти неуловимая перемена звучания в комнате разбудила Лизу. Она почувствовала его присутствие и на миг открыла глаза. Джордан глянул в них сверху и почувствовал пропасть под ногами. Цвет ее глаз был кладом пиратов, волнующимся пшеничным полем и чем-то еще, совершенно невозможным, что и во сне не приснится.

Стоит, как дурак, и думает неизвестно о чем.

Лиза вновь закрыла глаза, повернулась на бок и лениво, блаженно потянулась, как будто наконец обрела уверенность в жизни.

– Как хорошо, ты дома.

Безмятежность этого сонного голоса, его теплое, родное звучание кинжалами вонзились меж пластин его кирасы. Он всю жизнь прожил один; когда внутренний голос вопрошал его о смысле этого одиночества, он только отмахивался. В прошлом судьба его не раз пересекалась с другими судьбами. Это были мужчины, с которыми он обменивался дружескими словами и жестами, или женщины, обещавшие то, что принимали за любовь. В конечном итоге, все они приходили сеять ветер и уходили, предоставляя ему пожинать хоть и небольшую, но все же бурю.

Лиза вновь открыла глаза и вздрогнула, как будто появление Джордана застигло ее врасплох. Она рывком вскочила с дивана.

– Который час?

– Полседьмого.

– Что у тебя?

– Еще одного человека убили.

Лиза тут же прекратила расспросы, и Джордан был благодарен ей за это.

– Я ждала, что по телевизору сообщат, да так и заснула.

– Как ни странно, нам удалось не допустить набега варваров. Рим или то, что от него осталось, пока спасен.

Лиза направилась на кухню. Он услышал ее голос вместе со щелчком дверцы открываемого холодильника:

– Кофе сварить?

– Нет, спасибо, я уже позавтракал рядом, в кафе. Теперь бы еще принять душ, и я снова человек.

Оставив позади несбывшийся аромат кофе, Джордан прошел в комнату для гостей, разделся, как попало побросал на кровать одежду. Машинально отметил абсурдность своего положения.

В сущности, ничто не изменилось.

Стоило пройти несколько метров по своей квартире – и он уже гость. Он вошел в ванную и увидел в зеркале свой всегдашний облик, хотя он почему-то перестал укладываться в это определение. Нет, он уже не тот человек, который еще две недели назад расхаживал по квартире со шлемом в руке и смотрел на дорогу с вопросительным знаком в конце пути.

Все изменилось.

Желание убежать осталось, но теперь он боялся спрашивать себя – от чего.

Он включил воду и встал под душ. Намылился, тщетно надеясь смыть с себя липкую грязь преступления и впитавшийся в поры, тошнотворно сладкий запах клея.

Начал привычные игры со смесителем.

Горячая. Холодная.

Джеральд. Шандель.

Горячая. Холодная.

Линус. Люси.

Горячая. Холодная.

Одеяло. Рояль.

И Лиза.

Горячая. Холодная.

Нажав на рычаг, остановил струи. Вылез на коврик, натянул халат. Вытерся, быстро побрился. Лосьон после бритья, как всегда, обжег кожу приятной свежестью. Закапал глазные капли, чтобы снять красноту и усталость бессонной ночи, и вновь посмотрелся в зеркало. И в ту же секунду с удивлением осознал, что пытается взглянуть на себя глазами Лизы.

Писк сотового избавил его от смущения. Он подошел к кровати, взял телефон и ответил, одновременно начав одеваться.

– Да.

– Здравствуйте, Марсалис, это Стилер, судмедэксперт.

– Вот это оперативность.

– Так я же вам говорил. Быть может, мне бросить мое ремесло и в гадалки податься. Вскрытие, правда, еще не закончено, но кое-что я решил сообщить, не дожидаясь окончания.

– Так?

– Для начала хочу подтвердить, что смерть наступила в результате удушения. Кроме того, удалось установить, что жертва имела сексуальный контакт уже после смерти.

– То есть он сначала удушил ее, а потом изнасиловал?

– Так точно. Обнаружены следы смазки презерватива. Страшно подумать, до какой степени безумия способен дойти этот тип.

Джордан невозмутимо ждал продолжения.

– Презерватив из тех, что оказывают успокаивающее действие на мужчин и возбуждающее – на женщин.

– Черт побери, откуда он взялся, этот псих?