Можно помереть со смеху - Эрл Гарднер

– Кто там?

– Полиция, – ответил Селлерс.

– В чем дело?

– Нам надо поговорить с вами.

– О чем?

– Вы хотите, чтобы о содержании нашего разговора знали все ваши соседи? – спросил Селлерс.

Окно закрылось. Свет загорелся на первом этаже, и послышались шаги на лестнице. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров и осталась в этом положении, обусловленном длиной предохранительной цепочки.

Встревоженный голос спросил из-за двери:

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение?

Селлерс вытащил из кармана бумажник, раскрыл его и показал через дверь свой полицейский значок. После этого цепь была снята, дверь широко отворилась и перед нами предстал доктор Велс – узкоплечий, испуганный мужчина, который, казалось, страдал от язвы желудка. Он был в купальном халате, надетом на пижаму, на ногах его были шлепанцы.

– Что случилось? – спросил он.

– Вы родственник Друрри Велса?

– Он мой брат.

– Где его сейчас можно найти?

– Не знаю.

Селлерс резко распахнул дверь и вошел в дом. Я последовал за ним.

– Зажгите здесь свет, – приказал Селлерс.

Загорелась люстра, и мы все трое вошли в гостиную.

– Вы бы… Вы бы не хотели выпить чего-нибудь крепкого? – пробормотал доктор Велс.

– Мы при исполнении обязанностей, – отрезал Селлерс. – Где ваш брат?

– Говорю вам, не знаю. Некоторое время назад он сообщал мне, где находится, но где он теперь, мне неизвестно.

– Когда он в последний раз связывался с вами?

– Примерно неделю назад.

– Где он находился тогда?

– Он не сказал… Понимаете ли, дело в том, что у него произошли некоторые домашние неприятности и он, как бы это сказать, сторонится людей, не желает ни с кем общаться.

– Как осуществляется связь между вами?

– Он время от времени звонит мне по телефону.

– Как часто?

– Иногда может пройти целый месяц, прежде чем я услышу его голос. А после этого он нередко звонит мне каждые два-три дня. Видите ли, сержант, он мой брат, но я далеко не во всем его одобряю. Например, я считаю недостойным, позорным его отношение к жене и детям. Он помогает им только материально, да и то лишь тогда, когда это становится совершенно необходимым. И объясняет свою позицию тем, что его супруга необыкновенно противится разводу и он, мол, хочет заставить ее расплатиться за ее несговорчивость. Я не одобряю такое поведение.

– А вы сами можете связаться с ним? – продолжал спрашивать Селлерс.

– Говорю вам, сержант, что не могу. Я не знаю, где он… Полагаю, вы ищете его по поводу неуплаты алиментов?

– Мы ищем его по поводу убийства, – прямо ответил Селлерс.

– По поводу чего?

– Вы слышали, что я сказал. Речь идет об убийстве.

– Но это невозможно! – воскликнул доктор.

Селлерс оставил эту реплику без внимания, вынул из кармана сигару, взял ее в рот и сказал:

– Итак, вы пытаетесь укрыть парня, который подозревается в убийстве? Это может обернуться для вас крупными неприятностями, и я могу быть тем человеком, который принесет вам эти крупные неприятности. Вы это понимаете?

Доктор Велс покорно кивнул.

Селлерс резко повернулся и вышел. Я пошел следом за ним. Но за дверью задержался, услышав, что кто-то вышел из спальни. Затем раздался резкий женский голос:

– Звони своему братцу. Пусть он не впутывает нас в свои делишки! Карл, ты не можешь позволить себе шутить с полицией… И, в конце концов, в такого рода серьезных делах каждый человек должен помнить о гражданском долге…

После короткой паузы послышалось шуршание телефонного диска и громкий голос доктора Велса:

– Друрри, что ты натворил на этот раз?

Очевидно, он не получил развернутого ответа, потому что почти без перерыва продолжал говорить:

– У меня только что была полиция… Они ищут тебя… Нет, они говорят, что не по этому поводу… Они из отдела по расследованию убийств… Говорят, что речь идет о подозрении в убийстве…

На недолгое время он замолчал, слушая, по-видимому, что говорит ему брат, и, выслушав это, сказал:

– Друрри, я больше не могу скрывать от них твое местонахождение. Даю тебе двадцать четыре часа, и это все, что я могу для тебя сделать.

После этих слов доктор Велс повесил трубку.

У супругов состоялся короткий разговор, и, выключив свет в гостиной, они вместе пошли в спальню.

Переждав минут пять, я осторожно вылез из своего убежища, на цыпочках подошел к входной двери, нащупал цепочку, снял ее, приоткрыл дверь и выскользнул на крыльцо. Сбежав по ступенькам на садовую дорожку, я выскочил по ней на тротуар и поспешно пошел к центру города, размышляя на ходу над тем, как бы мне поскорее поймать такси. Дойдя до угла улицы, я увидел свет приближающихся ко мне фар и пошел ему навстречу. Машина двигалась медленно, а поравнявшись со мной, подъехала к тротуару и остановилась. Дверь ее отворилась, и Селлерс сказал:

– Залезай в машину, Шустрик!

Я с удовольствием исполнил это приказание.

– Ну, что он там делал? – сразу спросил Селлерс.

– Ты догадался, что я остался в доме? – спросил я.

– А разве я не сделал все, чтобы помочь тебе в этом?

Что я мог ответить на такой вопрос?

– Он позвонил брату? – спросил Селлерс.

– Позвонил сразу, – ответил я.

Селлерс вывел машину на середину улицы, и мы вернулись к дому доктора Велса.

На этот раз хозяин очень быстро отворил дверь и залепетал:

– Вы не имеете права. Это нарушение закона… Это…

Он не мог закончить, потому что Селлерс ворвался в дом, схватил его за грудки, сильно тряхнул и прижал спиной к стене.

– Ну, быстро называйте номер телефона, по которому вы звонили после моего отъезда! – прокричал он.

– Ни по какому номеру я не звонил, – испуганно промямлил Карлтон Велс, но Селлерс, мертвой хваткой держа лацканы его халата, оторвал доктора от стены и снова шарахнул о стену с такой силой, что задрожал дом.

– Одевайтесь! – приказал он. – Вы арестованы!

– За что?

– За препятствование расследованию уголовного преступления. За помощь преступнику после совершения убийства. Думаю, что найдутся и другие пункты обвинения. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы против вас был использован весь уголовный кодекс.

– Клянусь вам: я никому не звонил. Я…

Селлерс повернул лицо ко мне.

– Он лжет, – сказал я.

– Нет-нет. Я не лгу. Я…

– Когда после нашего ухода вы покидали гостиную, вы запирали входную дверь на цепочку? – спросил я доктора.

Он смотрел на меня испуганными глазами, в которых появилось предощущение неудачи.

– Да, запирал, – припомнил доктор Велс.

Где-то наверху заплакал ребенок.

– А когда вы сейчас открывали нам эту дверь, цепочка была уже снята? – продолжал я. – Нетрудно догадаться, отчего это произошло.

– Как будут чувствовать себя ваши дети и жена, – при этих словах Селлерс показал рукой на потолок и продолжил: – если завтра в газетах появится фотография их отца и мужа? Ваша фотография вместе с фотографией арестованного за убийство вашего драгоценного брата. А как к этому отнесутся ваши знакомые и друзья? Ваши партнеры по гольфу всегда будут рады сыграть с таким человеком, как вы, парочку партий, не правда ли?

На протяжении этой речи доктор Велс сжимался в своем купальном халате все больше и больше.

– Одевайтесь, – повторил свой приказ Селлерс.

– Сержант! Я… Я скажу вам… Я…

– Одевайтесь!

– Я скажу вам… Я…

– Ну, придется вам ехать в халате, – неумолимо сказал Селлерс и потащил доктора Велса к двери.

– Нет, нет, нет. Я оденусь!

– Я пойду с вами наверх, – заявил на это его собеседник, и они вместе начали подниматься по лестнице.

Оттуда донеслись женские причитания и детский плач, затем мужчины вернулись в холл.

– Вы не имеете права делать это без ордера на арест, – лепетал доктор Велс.

– Но я делаю это, не так ли? – говорил Селлерс, выталкивая его из дома.

– Вы не имеете права увозить меня…

– Посмотрите и увидите, какие я имею права, – возразил Селлерс и втолкнул его в полицейскую машину.

Через несколько секунд автомобиль сорвался с места и рванулся от тротуара сразу на середину проезжей части.

Мы расположились втроем на переднем сиденье, и Селлерс говорил со мной через голову сидевшего между нами доктора Велса:

– Он говорил по телефону с братом, Дональд? – спросил у меня Селлерс.

– Говорил. Он сказал Друрри, что больше не имеет возможности скрывать его местонахождение, и дал ему двадцать четыре часа на то, чтобы исчезнуть…

– Это все, что нам требуется, – с удовлетворением констатировал Селлерс. – Такого разговора вполне достаточно, чтобы поставить доктора Велса перед судом.

Потребовалось всего лишь две минуты для того, чтобы после таких слов зубной врач окончательно капитулировал, раскололся и выложил адрес своего брата.

– Кажется, вы начинаете умнеть прямо на глазах, – похвалил его Селлерс и, включив красную мигалку, до предела нажал на акселератор. Сирену он не включил.