Мои встречи с Анной Франк. Откровения выжившей в концлагере - Нанетт Блиц-Кёниг

постоянно не хватало. Я помогала мужу сэкономить. Например, когда мы праздновали день рождения детей, многое делала сама – пекла торты или организовывала мероприятия для их гостей. В общем, это была счастливая жизнь.

Несмотря на это, я не забывала пережитое в концлагере. Выжившие начали страдать от этих психологических травм в тот самый день, когда они выходили за пределы лагеря. Например, мои пищевые привычки навсегда изменились благодаря Берген-Бельзену. По сей день я не могу есть макароны, жареную пищу, белый хлеб, просто не могу есть что-либо в больших количествах. С возрастом мне пришлось перенести операцию на каждом колене, потому что хрящ был разрушен. По мнению некоторых врачей, мои проблемы были связаны с пороком развития костей из-за плохого питания и тяжелых условий в юном возрасте.

Мое тело сильно пострадало в концлагере, но самые тяжелые травмы – это те, которые я ношу по сей день в своей душе. Я не могу забыть ужасы, через которые я прошла в молодые годы. В голове словно крутился фильм. Я не в силах стереть из памяти то, что произошло. Я лишь могу сказать себе, что должна была быть сильной, чтобы жить, несмотря на демонов в душе и печаль в сердце. Все пережившие Холокост так или иначе травмированы, каждому приходится иметь дело со своими собственными призраками.

Занимаясь семьей, я заполняла свои дни на полную катушку, активно занималась воспитанием детей и уходом за домом, пока муж был на работе. Помню, когда дети были маленькими, я водила их повсюду: на уроки игры на фортепиано, на уроки плавания, на любые занятия, которые они хотели. Когда они стали взрослыми и завели собственных детей, я, наконец, решилась осуществить одну свою мечту: окончить университет.

Мой отец учился на юридическом факультете, но я выбрала экономику. В восьмидесятых годах меня приняли в Папский католический университет Сан-Паулу. Конечно, прошло много времени с моей школы, но я целый год готовилась, чтобы иметь возможность сдать вступительные экзамены. Я все-таки получила неплохую подготовку в еврейской гимназии, а потом много занималась самообразованием. Я всегда гордилась тем воспитанием, которое мы с Джоном дали нашим детям. На это меня, безусловно, вдохновили воспоминания, как мои собственные родители воспитывали меня. Да, их отняли у меня в молодости, но я всегда буду нести в себе их наследие.

К счастью, мои дети могли вести хорошую жизнь. Хотя они знали, что такое Холокост. Это событие невозможно вычеркнуть из мировой истории и истории отдельных семей.

Как раз тогда я начала думать, что перенесла достаточно тяжелых испытаний и преодолела все потери. Хватит на всю оставшуюся жизнь. Но тут судьба заставила меня пережить новое трагическое событие. В 2003 году я потеряла одного из внуков. Он попал под лавину в Канаде, где жила его семья. Его школа организовала экскурсию, а безответственные учителя разрешили некоторым ученикам прогуляться по чрезвычайно опасной территории. Четырнадцать студентов приняли участие в этом походе, но только семеро из них вернулись живыми. Это происшествие так и замяли, школа совсем не была наказана за свою преступную безответственность. Это стало трагедией для всей семьи. Все были глубоко опечалены. Он был сыном моей младшей дочери Джудит Марион, и ему всего исполнилось пятнадцать лет. Я не думала, что опять придется выносить такую боль. Эта потеря стала катастрофой для моей дочери.

«Мама, как тебе удалось преодолеть все, что случилось с тобой в жизни?» – спросила она меня однажды. Я не знала, что отвечать. Помнила, в то время я не могла ни с кем поделиться переполнявшей меня болью. Когда меня выпустили из концлагеря, никого не интересовало, через что прошли выжившие, эта тема всплыла гораздо позже. Тем не менее я не думаю, что какой-либо психолог мог бы помочь мне в те годы. Тот, кто никогда не испытывал ужасов концлагеря, не может понять, что это было такое. Мне кажется, это вообще невозможно ни понять, ни принять.

Мне было уже шестьдесят лет, когда я решила рассказать другим о Холокосте. Первый раз это случилось в 1999 году, когда моя внучка училась в колледже в Мичигане. Она подумала, что мне будет интересно поделиться с ней своей историей. После этого мне потребовалось некоторое время, чтобы выйти на публику со своей историей. Это не произошло в одночасье. Одной из причин, побудивших меня рассказать о пережитом, был тот факт, что очень немногие знали о судьбе евреев в Голландии.

Существовало ложное убеждение, что Голландия была «еврейским убежищем» – полная противоположность тому, что происходило на самом деле. Так, польские выжившие много говорили о Холокосте, поскольку именно в Польше произошло большинство смертей. Из шести миллионов зарегистрированных смертей почти половина пришлась на польских евреев. Однако другие жертвы тоже нельзя забывать. Именно поэтому я решила поделиться с миром своей историей.

Нанетт Блиц-Кёниг со своей школьной фотографией спустя более 70 лет после того, как был сделан этот снимок

В 2001 году я вернулась в Голландию, чтобы найти выживших из еврейской школы в Амстердаме. Как и я, некоторые выжившие побывали в концентрационных лагерях, а другие избежали смерти, скрывшись от нацистов. Там я снова встретила Тео Костера, который пригласил меня вернуться в Голландию в 2008 году. Он снимал документальный фильм о его истории и одноклассниках. Его документальный фильм позже стал книгой «Класс с Анной Франк». Однако не все согласились участвовать. Кто-то даже не хотел оглядываться на прошлое, тяжело было вспоминать.

Во время этой поездки мы вместе собрали много материала, чтобы помочь Тео в его проекте. Мы вспоминали время, проведенное в еврейской средней школе, когда мы подружились с Анной Франк, и делились нашим личным опытом Холокоста.

В рамках работы над документальным фильмом мы посетили транзитный лагерь Вестерборк. Я приехала туда с Тео и моим мужем и была удивлена, увидев, как это унылое место превратилось в зеленый парк, где дети катаются на велосипедах. Но даже улыбки этих детей не могут стереть огромную боль, которую испытали здесь множество голландских евреев. И я в их числе. Невольно приходит в голову мысль, что у большинства депортированных сюда никогда не будет возможности вернуться, чтобы посетить эти места. Я сразу начала вспоминать погибших родителей и брата.

Сегодня я часто езжу по разным школам и университетам Бразилии, чтобы рассказать о своем прошлом. Приходится много путешествовать. Истории, которые я должна рассказывать, совсем не веселы, особенно для меня. Но я продолжаю произносить их от имени всех тех, кого