Серая хризантема(Фантастические повести и рассказы) - Шаламов Михаил Львович

Пирсон подскочил к двери и выпустил всю обойму в потолок. Тело женщины тряпичной куклой упало к порогу. Потом ее накрыла рухнувшая с крыши туша обезьяны.

Что-то живое ткнуло Эдварда под колени. Бэби. Контуженный, окровавленный, но — живой. Пирсон отбросил бесполезный уже револьвер и, сжав в кулаке рукоятку мачете, вторую руку положил на голову пса. В эту минуту он чувствовал себя сильнее всех чудовищ Вселенной…

Воспоминания Пирсона оборвал звук пистолетного выстрела, потом раздались звон будильника и хриплый вопль:

— Карраул! Чаррлея не коррмят!

«Проснулся, — подумал Эдвард, — теперь всю ночь горланить будет!»

— Эй, Бэби!..

Цокая когтями, пришел пес.

— Мы с тобой Чарли покормить забыли. Выпусти его!

Пес ушел и через минуту вернулся с попугаем на спине. Хозяин снял птицу с подрагивающей собачьей шкуры и посадил ее на тумбочку возле дивана.

— На вот… орешков.

Поев, попугай вспорхнул на спинку дивана, притих.

К сообщению о том, что в Камеруне перебили обезьян, человечество отнеслось неоднозначно. Одним было наплевать на трагедию, произошедшую в далеком африканском государстве, у других людей сообщение о говорящих обезьянах вызвало только любопытство. Но много нашлось и таких, кто воспринял весть об истреблении камерунской гориллы как потерянный шанс установить контакт с братьями по разуму. С этими Пирсону было особенно тяжело.

А в штаб-квартире «Альфы» все еще жили и медленно умирали четыре зараженные «Проказой-бис» гориллы.

Все три месяца, до смерти последней обезьяны, Пирсон пунктуально вел протоколы допросов. Результаты были для многих неожиданные: обезьяны с каждым днем теряли разум. В конце концов, сохранив еще способность пробормотать две-три бессвязные фразы, они больше ничем другим не отличались от обычных четвероруких приматов.

Сынок, ты был лучше меня!

Через год разразилась трагедия на острове Корсика. Пирсон прочитал в газетах о сенсационном открытии археологов. Раскапывая какие-то развалины в безлюдных горах острова, они наткнулись на поселение совершенно иного рода.

«Разумные сурки! Господи! Дожили!» — разнеслось по всему миру. Сотни ученых из разных стран изъявили желание помочь контакту с добродушными грызунами.

Уже на следующий день Эдвард Пирсон во главе небольшой группы вылетел на родину Бонапарта.

Сыну Эдварда, Джону Пирсону, исполнился в ту пору двадцать один год. Молодой биолог, выпускник Говардского университета, оказался на Корсике раньше своего отца. А Эдварда известие о той бойне на острове застало еще на борту «боинга»…

Насекомых, которые селились в глубоких разветвленных норах разумных сурков, назвали «свинцовыми осами». Латинского названия им дать еще не успели. Не проявлявшие до сих пор никакой агрессивности, осы неожиданно набросились на ученых. Яд их убивал мгновенно. Никто и не подозревал, что сурковые катакомбы, которыми изрыт остров, буквально нашпигованы осиными гнездами. Это был своеобразный симбиоз: сурки предоставляли насекомым жилье, а свинцовые осы, в свою очередь, охраняли их от хищников или в данном случае — от слишком уж назойливого внимания человека. Осы были лишены разума, но справлялись со своей функцией отменно. Яд их был вчетверо эффективнее яда королевской кобры, а жало — достаточно прочное и длинное, чтобы проткнуть брезентовую куртку.

Не опускаясь на землю Корсики, «боинг» Пирсона повернул на материк. В тот же день он выступил с речью по французскому радио.

От берегов Корсики еще не успели отойти последние корабли с беженцами, а имя Эдварда Пирсона уже снова было у всех на устах. Газетчики придумали ему титул «Мститель за человечество».

«Мы не можем согласиться с теми, кто предлагает оставить Корсику суркам и осам! — говорил он в одном из более поздних своих выступлений. — Кто же прокормит тогда триста тысяч корсиканских крестьян? Не нищенские дотации правительства нужны людям, у которых наглые полуразумные твари отняли родину, а конкретные энергичные действия, конкретная помощь! Земля — наш дом, и только мы, люди, имеем на нее право. А поэтому — не должно быть никакой пощады ни свинцовым осам, ни пресловутым корсиканским суркам…»

Несмотря на многочисленные протесты частных лиц и организаций, группа «Альфа» возродилась к жизни, на сей раз уже в ипостаси международного комитета, и приступила к работе.

Неделю на поверхности острова пылал напалм. В огне погибла и группа ученых, которые на свой страх и риск пытались организовать эвакуацию с Корсики обреченных сурков. Пирсону доложили, что среди погибших был и его сын Джон…

Природа сотворила Человека для добра. Но мы не оправдали ее надежд. И вот сейчас, когда она хватилась и пытается противопоставить нам один разумный вид за другим, чтобы исправить свою роковую ошибку, задача Человечества — выжить любой ценой. Мы больше не можем позволить себе такой роскоши, как внутривидовые войны. У нас сегодня противник посерьезнее, чем мы сами. Этот враг — наша мать Природа.

Через три года международный комитет «Альфа» имел филиалы во всех государствах Западной Европы. Его влияние распространилось и за океан.

Многолетние затяжные баталии с международными ассоциациями, со внезапно набравшим силу во всем мире движением «зеленых» изматывали Пирсона. ЮНЕСКО навязала ему целый легион ксенологов. Давно ли эта профессия упоминалась только на страницах журналов фантастики, но вот ксенологи уже тут как тут и вставляют Горилле Пирсону палки в колеса.

Но Пирсон нанес ответный удар. Секретная директива — и в Миланском НИИ «Альфы», где велись изучение последней микроколонии корсиканских сурков и работы над искусственным синтезом яда свинцовых ос, началась эпидемия. Осы передохли все до одной. Пусть сидят теперь господа ксенологи и гадают, почему сурки, эти их хваленые умники-разумники, тупеют с каждой минутой.

Только сам Эдвард знал причину: Природа поняла, что бита и эта ее карта. Без ос сурки нежизнеспособны. Мавр не справился со своей задачей — мавр должен уйти.

Порою возникали непредвиденные сложности. Кто-то предположил, что неизвестный ранее штамм чумы, опустошившей половину Австралии и сделавшей само понятие «австралийские аборигены» достоянием истории, — очередное оружие, обращенное Природой против человечества. Однако оказалось, что это провокация австралийских расистов, решивших под шумок претворить в жизнь свой лозунг: «Австралия — для белых».

Как ни странно, эти события ударили и по Пирсону, который к появлению этнического оружия не имел ровно никакого отношения. После памятного процесса над «Белыми Ягуарами» Пирсон вздохнул свободнее. Потом наступило время, когда газеты сменили возмущенный тон по отношению к Пирсону на шутливый, посмеиваясь над чудачествами «Мстителя за человечество». На званых обедах, на официальных приемах у глав правительств, на трибуне Всемирного Конгресса не расставался он с огромным дымчатым догом. На карикатурах их любили изображать сиамскими близнецами, а иногда Пирсона рисовали в виде существа с телом гориллы и собачьей головой. К таким карикатурам комментариев уже не требовалось. А Эдвард просто был благодарен своему псу.

Это случилось осенью 1999 года, когда Пирсон должен был лететь на Тринидад, открывать конгресс по защите малых государств от экологической угрозы. Возле ожидавшего у подъезда автомобиля Бэби словно взбесился. Он рычал, бросался с лаем на хозяина, не давал ему открыть дверцу. Полиция обыскала машину и обнаружила в ней пластиковую мину. По официальной версии ответственность за это неудавшееся покушение ложилась на одну из крайне левых политических группировок. Покушались на жизнь Эдварда Пирсона и крайне правые.

Корреспондент: А что вы скажете о Круге?

Эдвард Пирсон: Круг? Это что-то новенькое. Феномен Круга еще предстоит внимательно исследовать, но уже можно сказать a priori — пресловутый Круг это еще одна угроза существованию человечества на планете и притом гораздо более серьезная, чем все ей предшествовавшие вместе взятые…