Рассказы. Часть 2 - Эдмонд Гамильтон

— Мирра? — ошеломленно повторил Гаррисон.

— Я увидела тебя из леса, — сказал она, делая быстрый жест тонкими пальцами. В ее глазах светилось радостное возбуждение, и она добавила: — Я так рада, что наконец-то появился еще кто-то.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой единственные люди на острове? — вскричал Гаррисон. — И что ты была здесь одна?

Мирра кивнула:

— Да, кроме Спящего, конечно.

— Спящего? — Гаррисон не понимал ее. Он воскликнул: — А как давно ты находишься на острове?

— С того момента, как я помню себя, конечно, — сказала она, глядя на него с удивлением.

— Но как ты сюда попала? — воскликнул Гаррисон.

— Я не понимаю тебя, — сказала озадаченно Мирра. — Я нахожусь здесь с самого начала. Я часть сновидения, так же как и ты, и все, что вокруг нас.

— Часть сновидения? — эхом отозвался Гаррисон. — Ради всех святых, что ты имеешь в виду?

Замешательство Мирры усиливалось. Она взглянула на него с нескрываемым изумлением в ясных глазах.

— Ты хочешь сказать, что не понимаешь этого? — спросила она, — Это странно — ведь я поняла все сразу. Хотя я и не знаю, как мне удалось.

— Перестанешь ты наконец говорить загадками и объяснишь все как следует? — потребовал Гаррисон. Заметив недоумение и обиду в ее по-детски чистых глазах, он неуклюже попытался смягчить разговор. — Прости меня. Я слишком возбужден и нетерпелив. Что ты имела в виду, говоря, что являешься частью сновидения?

Ее ответ ошеломил его.

— Все здесь вокруг — только сон, — сказала Мирра, с живостью ребенка, старающегося что-то объяснить. — Этот остров — просто голая скала, а лес, животные и мы с тобой — только сновидение. Все это, конечно, кажется реальным для нас, потому что мы тоже — часть этого сна.

— Послушай, ты с ума сошла! — взорвался Гарри сон. — Этот лес, животные, ты — сновидение? И я тоже?

— Конечно, — убежденно сказала Мирра. — Ты — часть сновидения, так же как и я.

Гаррисон с трудом подавил в себе желание чертыхнуться, почувствовав жалость к девушке. Он видел, что она верила в то, что говорила. Должно быть, подумал Гаррисон, она выросла здесь одна и сама придумала эту фантастическую теорию.

— А частью чьего сновидения мы являемся, Мирра? — спросил он, посмеиваясь над ней. — Кому мы снимся?

— Спящему, конечно, — тотчас сказала она. У Гаррисона возникло сильное желание расхохотаться. Это, вне всякого сомнения, являлось самым безумным приключением, которое когда-либо у него было.

— А кто этот Спящий? — спросил он.

На нежном лице Мирры появилось выражение благоговения.

— Он просто — Спящий. Он лежит в глубине леса, никогда не просыпаясь. И то, что он видит во сне, является реальностью для этого острова. Спящий увидел во сне лес и ручьи, которые ты видишь вокруг. Ему приснились животные и птицы. Он увидел во сне меня — и внезапно я оказалась здесь. С того времени, как я появилась здесь, ему приснилось много других животных, но до тебя ему больше не снились люди. Я рада, что он увидел во сне тебя. Мне было так одиноко!

И в темных глазах Мирры мелькнул довольный пляшущий огонек. Уверенно и нежно она взяла Гаррисона под руку мягкой обнаженной рукой.

— Так значит Спящий увидел меня во сне, не так ли? — сказал, забавляясь, Гаррисон. — Мне бы хотелось увидеть этого Спящего.

На лице Мирры вновь появилось выражение благоговейного страха, и она медленно ответила:

— Я могу отвести тебя к нему. Но ты должен пообещать мне близко не подходить к нему.

И с какой-то естественной простотой она повела Гаррисона за собой в лес, идя по какому-то только ей известному невидимому следу, который вел окружным путем к центру поросшего лесом острова.

Попугаи и обезьяны бранили их на своих языках, пока они пробирались по зеленому дерну между гигантскими, украшенными цветами деревьями. Легкий ветерок веял дыханием, полным пряных, благоухающих запахов. Воздух полнился жужжанием и гудением мириадов ярко расцвеченных насекомых.

Мирра шла рядом с ним, словно маленькая, веселая лесная нимфа, смеясь над бранящимися птицами. Сорвав с лианы большой голубой цветок, она вплела его в свои прекрасные черные волосы. Но однажды она внезапно остановила Гаррисона и он увидел, как опасно-прекрасный силуэт леопарда растаял впереди в листве деревьев.

— Мне бы хотелось, чтобы Спящему не снились леопарды, — сухо сказал Гаррисон.

— Они приходят из его плохих снов, — серьезно сказала Мирра. — Ему приснилось много прекрасных вещей, которые мы видим здесь, но иногда ему снятся и дурные, злые вещи.

— Достаточно логично, — рассмеялся Гаррисон. — Как ты все это вычислила?

Мирра улыбнулась ему и покачала головой.

— Я не знаю. Все это как-то само собой прояснилось мне, когда я приснилась Спящему.

Они прошли уже больше мили по сказочному лесу и вышли на поляну, на которой росли высокие, могучие деревья, образующие как бы естественный собор, наполненный зеленоватым мраком и приглушенной тишиной. Мирра робко прижималась к Гаррисону, когда они подошли ближе.

— Мы возле Спящего, — прошептала она. — Не произноси громких звуков. Все живое на острове боится подойти к нему и даже я — я тоже боюсь.

Гаррисона охватило любопытство, которое вскоре сменилось нескрываемым удивлением, когда они на мгновение остановились.

Они оказались на краю идеально круглой, чистой площадки, покрытой изумрудным ковром травы, окруженной молчаливой стеной зарослей. В центре круга, освещенный солнцем, виднелся низкий квадратный постамент из сверкающего хрусталя.

На прозрачном помосте возвышалось ложе из красного дерева, украшенное причудливым орнаментом по бокам. А на нем, завернутое в плащаницу из золотой ткани, расписанной черными фигурами, лежало неподвижное тело мужчины.

Он лежал совершенно неподвижно на боку, рукой прикрывая повернутую вниз голову. Когда Гаррисон подошел ближе (а Мирра боязливо пыталась удержать его), он рассмотрел лишь, что у лежащего человека были темные волосы и белая кожа. Больше ничего не было видно.

— Это Спящий, — прошептала Мирра, дрожащими пальцами остановив Гаррисона в дюжине футов от хрустального возвышения. Ее темные глаза широко раскрылись в благоговейном страхе, когда она смотрела на лежащую фигуру.

— Боже праведный, это, должно быть, труп, захороненный какой-то неизвестной расой в давние времена, — вскричал Гаррисон. — Но как ему удалось так хорошо сохраниться на открытом месте столь долгое время!

— Нет, он не мертв, он только спит, — тихо промолвила Мирра. — Не говори так громко, а то разбудишь его.