Рассказы. Часть 2 - Эдмонд Гамильтон

Он заметил мертвенную бледность лица, увидел ее широко раскрытые от ужаса глаза. Услышал ее отчаянный крик.

— Гаир-сон! Разбуди Спящего! Пусть лучше все мы, все, что вокруг лас, исчезнет, чем умереть вот так…

Он не мог пробиться к ней. Царапающие волосатые руки, которые вот-вот свалят его на землю, мешали ему.

— Разбуди Спящего, Гаир-сон! Покончи со всем…

Люди-звери наконец повалили Гаррисона на колени. Он сознавал, что не было никакой надежды спасти Мирру — никакой — кроме той безумной, подсказанной ею самой Он разбудит Спящего, даже если это погубит ее и все вокруг исчезнет, что ж, лучше ей встретить такой конец.

Гаррисон сделал последнюю попытку освободиться от хватающих, рвущих когтей. Ему удалось, замахнувшись, бросить дубину прямо в неподвижное тело на медно-красном ложе. Дубинка ударила по обнаженному плечу Спящего, и он увидел как потекла кровь из нанесенной раны. Спящий беспокойно зашевелился, приподнимаясь на ложе…

Туманная дымка покрыла внезапно все вокруг. Деревья, трава, помост и ложе, белое тело Мирры и волосатые люди-звери — все внезапно начало тускнеть, исчезать. И Гаррисон почувствовал, что его собственное тело тоже исчезает, растворяется.

Тускнеющим взором он наблюдал, как Спящий садится и открывает глаза. И в последний момент, прежде чем его телу и всему вокруг исчезнуть полностью, Гаррисон увидел и узнал лицо Спящего.

Это было его собственное лицо! Он, Гаррисон, исчезал, как, и все вокруг, но Спящий тоже был Гаррисоном, и сейчас он проснулся!

Он успел осмыслить это невероятное происшествие прежде чем сознание окончательно покинуло его с тем, чтобы в следующий момент внезапно снова прийти в себя. Гаррисон обнаружил себя сидящим на солнцепеке, с затекшими конечностями и совершенно одиноким. Мирра, люди-звери и все прочее исчезло. Он, Спящий, пробудился.

Гаррисон осмотрелся вокруг. Он лежал на голой скале, а вокруг него простирался безжизненный, бесплодный, скалистый остров, без единой частицы живого, без единого пятнышка зелени. И Гаррисон зарыдал, осознав это.

Он, который, спотыкаясь, выбрался на берег и измученный погрузился здесь в тяжелый сон, и был тем самым Спящим. И его сновидения создали и лес, и зверей, и Мирру и даже создали Гаррисона — из сна, похожего на него самого, который жил и любил в этом царстве грез. Он проснулся, и сновидение растаяло, и его творения исчезли.

Что-то заставило его повернуть опущенную голову к морю. Там, вдали, виднелось темное пятнышко судна, направлявшегося к острову…

Капитан танкера посочувствовал потерпевшему кораблекрушение, который лежал сейчас на койке в его освещенной лампой каюте, испытывая удовлетворение от того, что его поиски спасшихся с «Мэри Д.», которые он начал сразу же по получении сигнала бедствия с обреченного сухогруза, наконец, увенчались спасением по крайней мере одного человека. Но сейчас добродушное лицо седовласого моряка выглядело обеспокоенным, и он заговорил неохотно:

— Я не сомневаюсь, что тебе приснился какой-то дикий сон. Лежать в бреду на этом каменистом острове — с кем не случится подобное?

— Это был не просто бред — это сновидение было реальностью! — вскричал Гаррисон. — Все эти вещи, которые мне снились — и лес, и звери, и девушка, и другой я — все они существовали в действительности, так или иначе, пока я лежал и видел их в своих снах.

— О послушай, — сказал ему капитан. — Ты слишком умен, чтобы поверить в это.

— И тем не менее я верю в это, — упорствовал Гаррисон. В его глазах блестели слезы. — Я верю, что встретил единственную девушку, которую смог полюбить, в сновидении, которое было реальным и цельным, пока оно продолжалось. Как сновидение превратилось в реальность? Я не знаю… не знаю. Возможно какое-то странное силовое поле окутывало этот остров и настроилось на психо-излучения находящегося в бессознательном состоянии мозга. Что бы ни послужило причиной этого, я уверен, что это было реальностью. Уверен, благодаря вот этому.

И он закатал рукав, обнажив плечо. На плече была свежая, кровоточащая рана.

— Это ссадина, которую тот, другой Гаррисон, Гаррисон из сновидения, нанес Спящему, бросив дубинку. У меня ее не было, когда я заснул на острове.

ПОХИТИТЕЛИ ЗВЕЗД

1

Когда я вошел на мостик — это было длинное, узкое помещение, — пилот, сидевший у контрольной панели, обернулся, приветствуя меня. — Альфа Центавра прямо по курсу, сэр, — доложил он.

— Поверните на тридцать градусов, — приказал я, — и сбросьте скорость до восьмидесяти световых; она должна оставаться такой, пока мы не пролетим мимо.

Сверкающие рычаги тут же защелкали под его пальцами, и, подойдя ближе, я увидел, как стрелки спидометров ползут назад, — мы замедлялись. Затем перевел взгляд на широкий иллюминатор, занимавший переднюю часть помещения, и принялся наблюдать, как звездная панорама по мере изменения курса сдвигается в сторону.

Мостик находился на верхушке длинного, похожего на сигару корпуса нашего корабля, и в его иллюминаторы видно было сверкающее звездное небо. Впереди пылала гигантская двойная звезда альфа Центавра. Два мощных ослепительных солнца, которые затмевали все остальные светила, медленно ползли в сторону по мере того, как мы огибали их. Справа от нас на фоне черного неба протянулись обширные, похожие на облака пыли участки Галактики, тесное скопление звезд, среди которых выделялись рубин Бетельгейзе, ярко сверкающий Канопус и излучающий горячий белый свет Ригель. А далеко впереди, за звездами-близнецами, сияла яркая желтая точка — Солнце нашей родной системы.

Я смотрел на желтую звезду — туда, куда наш корабль летел со скоростью, в восемьдесят раз превышавшей скорость света. Прошло уже более двух лет с того дня, как наш крейсер покинул Солнечную систему, чтобы присоединиться к могучему флоту Звездной Федерации, который поддерживал порядок в Галактике. За эти два года мы проделали немалый путь, избороздили Млечный Путь вдоль и поперек, патрулируя в составе флота космические трассы и помогая уничтожать редкие пиратские корабли, которые взимали дань с межпланетных торговцев. Но сейчас приказ властей Солнечной системы призвал нас домой, и мы с неподдельной радостью ожидали возвращения. Жители планет, на которых мы побывали, относились к нам вполне дружелюбно, как к собратьям по великой Федерации, но, несмотря на все их гостеприимство, мы были рады вернуться. Хотя мы давно привыкли к инопланетным, негуманоидным формам жизни, расам, населявшим иные системы, от странных людей-мозгов Алголя до жителей Сириуса, похожих на птиц, их миры были для нас чужими. Мы тосковали по восьми знакомым маленьким планетам, вращавшимся вокруг нашего Солнца, и поэтому спешили изо всех сил.