Правда о Bravo Two Zero - Майк Эшер

МЫ С ФАЙАДОМ НАПРАВИЛИСЬ к полям и орошаемым наделам, расположенным к западу от ведущего к Руммани понтонного моста, недалеко от сирийской границы. Здесь, он показал мне водопропускную трубу, соединяющую два поля, поверх которой проходила грунтовая дорога. Метрах в пятистах к югу находились какие-то современного вида бетонные сооружения, а за ними асфальтированная дорога. Я осмотрел, трубу. Она была наполовину закопана и имела ширину, явно недостаточную, чтобы вместить человеческое тело. "Это не та труба, которая была здесь тогда", сказал Файад. Раньше тут была большая труба, но эти поля — часть заливаемой летом поймы, так что трубы ржавеют и приходят в негодность. И ту трубу заменили".

"Так это здесь Вы нашли британского солдата?"

"Да. Это было около полудня. Я, как обычно, делал своею работу — чистил ирригационные канавы. Я прошел около этой трубы, и заметил, в ней человека. Я очень удивился, потому что никогда не видел ничего подобного. Я не знал, кто это был — бандит или еще кто-нибудь".

"Вы не знали, что предыдущей ночь была стрельба, и полиция ищет вражеских солдат?"

"Нет, я понятия не имел об этом. Я не знал, кем был тот незнакомец, но понял, что происходит что-то странное, и не хотел отвечать, если бы что-то случилось. Вон там был временный полицейский пост, размещающийся в нескольких палатках…" Он указал на юг, на место, расположенное примерно в пятистах метрах. "И я как мог быстро побежал туда. Полицейские приехали на своих машинах и вытащили этого человека. Это был иностранец, небольшого роста и среднего телосложения, но весьма подтянутый, и не выглядящий уж очень уж замерзшим".

"Полицейские стреляли по верху трубы?"

"Нет. Они сделали несколько выстрелов в воздух — было видно, что они очень взволнованы, увидев его, но они не стреляли ни в землю, ни в трубу".

"Они били его? Пинали его в голову, например?"

"Нет. Пока я там был, его не пинали и не били. Они поставили его на колени, связали руки и обыскали. Кажется, у него был нож — штык или что-то такое — и еще они нашли что-то, завернутое в коричневую бумагу. Они сказали, что это была взрывчатка. Потом кто-то дал ему чашку воды, но он отказался пить. Еще кто-то дал ему чашку чая из термоса, поднеся ее к его губам. Он, должно быть, подумал, что это был яд или еще что, потому что все время отворачивал голову. Кто-то отпил из чашки, показывая ему, что все в порядке. Похоже, он очень нервничал. Потом полицейские увезли его на своей машине, но я не видел, чтобы его хоть кто-нибудь избивал или делал что-то подобное".

"Вы действительно абсолютно уверены в этом?"

"Да".

"Вы можете поклясться Всевышним об этом?"

"Да, клянусь Всевышним. Никто не делал тому человеку ничего плохого. Полицейские стреляли в воздух, да, и потом, когда они посадили его в машину, некоторые женщины улюлюкали — это наш обычай — но никто его не бил и не пинал. Наоборот, к нему хорошо отнеслись и дали воды, как я уже рассказывал".

Я никак не мог проверить, было ли правдой сказанное мне Файадом, но я просто не мог поверить, что этот старый изможденный человек мог быть частью правительственного заговора. Он, похоже, даже не знал, что в то время шла какая-то война.

Мысль о том, что иракцы дали Макнабу чай вместо того, чтобы запинать его до полусмерти, казалась, намного более соответствовала увиденным мною чертам их характера — и арабского характера вообще, насколько я смог изучить его в течение двух десятилетий. Мой наставник, великий британский арабист и исследователь сэр Уилфред Тезиджер, во время Второй Мировой войны служивший с Дэвидом Стирлингом в изначальном SAS, писал, что бедуины настолько уважают человеческое достоинство, что скорее убьют человека, чем оскорбят его. Не вызывает сомнений, что Саддам Хусейн и его ближайшие сподвижники в правительстве несут ответственность за отвратительные действия. Даже в отношении собственного народа Саддам осуществлял насильственные переселения и депортации, заключение без суда, пытки, казни по политическим мотивам и геноцид. Но описываемые Макнабом мужчины и женщины были обычными иракцами, непосредственными наследниками великой цивилизации, отбивавшимися от захватчиков со времен Каина и Авеля, совершенно не собирающимися впадать в безумие относительно нескольких иностранных солдат, находящихся на их территории.

Если то, что мне рассказали, было правдой, то беря в плен Кобурна, Лейна и Макнаба, те самые люди, которые, по словам Макнаба, действовали подобно примитивным дикарям, проявили в отношении них определенный гуманизм. Касательно того, что они, как он говорит, считали его и его патруль ответственными за смерть и ранения большого количества местных жителей, я не смог найти ни одного свидетельства тому, что в ночь с 26 на 27 января 1991 года члены Браво Два Ноль убили, или ранили кого-либо из жителей Крабилы.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

МАРКАЗ КРАБИЛА ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ города Крабилы, в которое Аднан Бадави вечером 26 января сообщил о пяти британских коммандос, находилось чуть больше чем в километре от места, где был захвачен Макнаб. Судя по короткому расстоянию, на которое его перевезли на машине, вероятно, он и было местом, где он находился и был допрошен в ходе первой, "тактической" фазы его пленения. Хотя сам Макнаб описывает его как "лагерь сил специального назначения", Ахмад сказал мне, что в то время в Крабиле не было никаких иракских коммандос, и что взятие в плен этих иностранных солдат было чисто полицейской операцией. Райан также говорит, что Динджера отвезли в полицейский участок, а поскольку едва ли не первым человеком, которого Макнаб увидел по прибытии, был Динджер, становится ясно, что это должно быть то же самое место. В любом случае, приведенные Макнабом в его книге эскиз и описание лагеря коммандос выглядят странно похожими на полицейское управление Крабилы.

К сожалению, с этого места след, по которому я шел, остыл. Я был уверен, что кто-то из жителей Крабилы, должно быть, присутствовал, при допросах Макнаба, Динджера и Кобурна, но я был лишен доступа к этим людям. Удай из Министерства информации сказал мне, что это потому, что вся администрация с 1991 года полностью поменялась, а записи были утеряны. Хотя я знал, что это могло быть отчасти верно — например, не менее восемнадцати тонн документов из иракских архивов было захвачено курдами в 1992-93 годах — я не заглотил эту наживку. Я подозревал — справедливо ли, нет ли — причиной отказа было то, что иракцы в ходе допросов членов патруля SAS нарушали Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, и не хотели, чтобы десять лет спустя это стало предметом моего въедливого внимания.

Хотя Макнаб в своей книге заявляет обратное, Ирак подписывал Четвертую Женевскую конвенцию (1949 года), требующую гуманного отношения к военнопленным и защиты их от насилия, запугивания, оскорблений и общественного любопытства. Статья 17 Соглашения в явной форме запрещает для подтверждения полученной информации применять к пленным физические или моральные пытки, а также любые другие формы принуждения. Пленным, которые отказываются предоставить информацию, нельзя угрожать, оскорблять или причинять намеренные неудобства любого вида. Понятно, однако, что на самом деле в ходе войны Ирак нарушал Конвенцию. Причем не только в отношении военнопленных, но также убивая, насилуя и пытая гражданских лиц в Кувейте. По большому счету, Конвенция является всего лишь листком бумаги — она регулярно нарушалась американцами во Вьетнаме и попиралась израильтянами в течение двух прошедших десятилетий.

SAS — это подразделение, члены которого являются "потенциально подверженными пленению", и каждый человек из SAS знает, что в "реальном мире" в случае захвата его могут ожидать пытки и смерть, и не только от иракцев. По этой причине частью процесса отбора в полк является "сопротивляемость допросу". Практически во всех армиях применяется методика "тактического опроса", которая подразумевает определенный тип принуждения или "причинения неудобств". Одними из наименее приятных и наиболее эффективных являются сенсорная депривация и лишение сна, а вовсе не вырывание ногтей.

Я не сомневаюсь, что Макнаб и остальные трое членов его группы, попавшие в плен, в течение проведенных в иракских тюрьмах недель избивались, подвергались лишениям, надругательствам, оскорблениям, унижениям, мучениям и психологической дезориентации. Я также полагаю, что, возможно, некоторые из их тюремщиков мучили их лишь из чистого удовольствия. Остается стойкое чувство, что Макнаб был справедлив, говоря, что "замочит" тех иракцев, которые издевались над ним, "если вдруг завтра столкнется с кем-либо из них на улице".

Зверское обращение с военнопленными не является приемлемым, как нравственно, так и согласно Женевской конвенции, но вопрос степени плохого обращения иракцев с Макнабом уже поднимался его товарищем по плену, Стэном. Выступая во время оклендского судебного дела по поводу книги Кобурна "Солдат номер пять", Стэн поклялся под присягой, что некоторые наиболее экстремальные сцены, описанные Макнабом в "Браво Два Ноль", были выдумкой. Оказавшись в Багдадском пересыльном центре спустя всего несколько дней после Макнаба, Стэн, должно быть, тогда же узнал, что с ним происходило, или выяснил это позже, во время разбора. Он отмечает в особенности, что история Макнаба, о том, как его жгли докрасна раскаленной ложкой и вырвали зубы во время допроса, была неверна. По словам Макнаба, иракский дантист, девять лет проработавший в лондонской больнице Гая и Св. Томаса, нарушил Клятву Гиппократа, вырвав ему зубы без анестезии, под насмешки следователя, спрашивающего, "Ты, действительно думал, что мы собираемся помочь тебе, ты, презренная куча дерьма?" Однако почему считается, что помощь со стороны иракцев должна быть столь маловероятна? Как сказал самому Макнабу один из его тюремщиков, Кобурн когда тому оперировали локоть[22], получил от иракцев две пинты крови, а уорент-офицер SAS, взятый в плен со сломанной ногой, получил качественное лечение.