Знакомая варежка (Повести и сказки) - Валентина Чаплина

Теперь замолчал и Мишка.

— Это вам Олег сказал, что я вруша. Ему-то вы верите.

И грустно задумалась. А Мишка вдруг испуганно потянул Петьку за штанину:

— Слушай, а как же операция «Секрет»?

Он осёкся, не выдал ли секрета. Но Гришка шарил в траве, отыскивая клещи, которые будто в воду канули. Ксюшка тоже думала о чём-то своём. Они не слышали.

— Лежи, лежи, — жестом остановил его Петька, — приходи в себя. Теперь у нас будет совсем другая операция.

И обратился к Ксюшке:

— Эх ты, говоришь правду, а доказать не умеешь. Что же ты за человек?

А Ксюшка захлопала ресницами, да как запоёт:

Угадай-ка, угадай-ка,Интересная игра…

Гришка перестал шарить в траве и повертел пальцем около головы.

— Ты что, того?

Но Петька его одёрнул.

— Не смей. Ты ничего не понимаешь.

Ей больно. И Гришка тут же замолчал.

— Пошли, сейчас во дворе собрание будет, по дороге всё расскажу, — продолжал Петька.

— Бабушка уже разве сдала экзамен? — удивилась Ксюшка.

— А мы сами. Без бабушки. Я теперь знаю, кто разорил клумбу, — он мельком взглянул на Ксюшкино платье. — Ты домой иди. Без тебя разберёмся.

Ксюшка кивнула.

Ребята видели: с Петькой что-то произошло. Он стоял перед ними, серьёзный, сосредоточенный и очень уверенный. Будто повзрослел. Казалось, что он стал выше ростом.

— Пошли! Время идёт! — двинулся Петька.

Мишка, наконец, поднялся. И тут все трое с удивлением уставились на него. Через всю Мишкину щёку краснела глубокая вмятина.

Нет, это было не ухо от вышитого Варвариного кота. На щеке были — клещи.

Гришка и Мишка встретились глазами и молча сказали друг другу, что драка их откладывается. На некоторое время.

Глава двадцатая

Пусть будет девчонкой

Ребят собралось целый двор. Убедить их в том, что Ксюшка всегда говорит правду, Петьке было нетрудно. Зато раскрыть глаза на Олега оказалось гораздо трудней. Тут одних слов было мало. Требовались факты.

— Олег, выйди, поговорим! — крикнул Петька, подойдя к раскрытому окну.

Но Олег не вышел. Двор настороженно молчал.

— Думаешь, не слышим, как ты топаешь? — вставил Мишка. — Я давно твои шаги через стенку выучил.

Шаги прекратились. Но Олег даже не показался в окошке.

Тогда Гришка ухватился за подоконник, подтянулся и заглянул в комнату. Комната была пуста, только на полу валялись Олеговы босоножки носами в разные стороны. Видно, Олег сбросил их, услышав Мишкины слова.

Гришка ловко перемахнул через подоконник и очутился в комнате. Он выбрал одну из босоножек и спрыгнул во двор к ребятам. На подошве красовалась заплатка, которая, по словам Мишки, была похожа на запятую, только большущую, а по словам Гришки — на щенячий хвост, только малюсенький. Гришка показал её всем, а потом вдавил подошву в землю рядом с бандитским следом на клумбе. Отпечатки оказались совершенно одинаковыми. Это было убедительно.

Двор возмущённо загудел.

— Эх ты, Олег, враль несчастный, — крикнул кто-то из ребят.

— Не Маслов ты, а Маргаринов! — поддержал другой голос.

— Малгалин не хочу, он не вкусный, — картаво произнёс мальчуган в полосатых трусах и сморщил рожицу.

Гришка опять вспрыгнул на подоконник и швырнул босоножку в комнату. Она плюхнулась на пол, повернулась носом к раскрытому окну и посмотрела на Гришку своей блестящей застёжкой. Может быть, ей захотелось убежать от своего хозяина?

И вдруг Гришке показалось, что кто-то всхлипывает в ванной. Но, возможно, это просто капало из крана.

В это время Петька увидел Ксюшку. Она успела переодеться. Платье было узкое, и поэтому шла она не размашистым, мальчишеским шагом, а какой-то незнакомой походкой. И от этой необычной походки появилось в ней что-то новое. Красивое. Даже то, что она прихрамывала, очень шло к ней сейчас. Петька и раньше видел её в этом платье, но только теперь разглядел, какое оно весёлое. Оказывается, всё платье в окошках. Вокруг них голубое, а в самих окошках — оранжевое, будто внутри свет горит.

Ребята во дворе шумели, выкрикивали всякие обидные для Олега слова. А мальчуган в полосатых трусах размахнулся и даже швырнул мяч, но он не долетел до дома. Будь во дворе камни, несдобровать бы Олеговым стёклам.

Лицо у Ксюшки треугольное, веснушчатое, но Петьке казалось: будь оно другим — и глядеть бы в него не стоило.

«Ну зачем ей становиться мальчишкой? — подумал Петька. — Пусть будет девчонкой. На всю жизнь».

Отчего Петька так подумал, они сам не знал.

Ксюшка остановилась поодаль и ничего не спрашивала. Ребята, увидев её, постепенно смолкли.

— Слыхала, Олег фамилию переменил, — крикнул Мишка, — он теперь не Маслов, а Маргаринов.

Она улыбнулась и подошла к ребятам.

Во дворе появились обе Петькины бабушки. У маминой мамы было вконец расстроенное лицо, и она, как ни странно, казалась от этого моложе.

— Успокойся, доченька. Всякое бывает, — говорила ей папина мама. — Хочешь, я тебе на ужин манной каши сварю?

Ребята окружили бабушек. Мамина мама посмотрела на всех совершенно убитым взглядом, тихо сказала: «Срезалась», и уголки губ её предательски дрогнули.

Общий вздох ужаса замер в воздухе.

— Тройка, — добавила она и вытащила из кармана носовой платок.

Все облегчённо вздохнули и зашевелились.

— Не расстраивайтесь, Зоя Иванна! Тройка — чепуха! Пересдадите!

Но каждый из ребят понимал, что для бабушки тройка равносильна колу, потому что она никогда кроме пятёрок ничего не получала.

Бабушка горько улыбнулась, спрятала платок в сумку, потом оглядела всех и сказала:

— Сейчас устроим собрание. Я вижу, вы уже собрались. Меня ждёте?

— Нет, — чистосердечно сказал Мишка, — не ждём.

Бабушка в упор посмотрела на Петьку.

— Сами выяснили? Узнали, кто поломал цветы?

— Да, — твёрдо ответил Петька.

Бабушка не спросила, кто это. Может быть, она давно догадывалась о виновнике? Сразу повеселев, повернулась ко второй бабушке.

— Тебе не кажется, что у нашего внука появляется своя голова на плечах?

Папина мама кивнула.

— А как же! Давно пора, — и заторопилась в дом: у неё были свои хозяйственные заботы.

А мамина мама неожиданно разбежалась да как даст ногой по мячу, который лежал на асфальте.

Раздался очень знакомый всем ребятам звон, от которого всегда хотелось бежать врассыпную и вспоминалась прокуренная комната домоуправления. На тротуар посыпались стёкла. Во дворе стало тихо, как бывает на стадионе перед одиннадцатиметровым штрафным ударом. Потом Гришка деловито и серьёзно сказал:

— Не бойтесь, Зоя Иванна, вину мы возьмём на себя.

И тут Ксюшка разразилась смехом. Ребята возмущённо посмотрели на неё, потом — туда, куда она показывала. Дружный хохот потряс двор.

Бабушка даже растерялась. Ребята прямо хватались за животы, а Гришка упал на лавочку и от смеха дрыгал своими циркульными ногами.

Бабушка хотела было обидеться, но, посмотрев туда, куда указывали ребята, чуть не зарыдала от хохота и обхватила руками дерево. Воробьи стаей слетели с крыши, уселись на Олегов подоконник и недоумённо глядели на хохочущих людей.

Оказывается, учёная бабушка выбила стекло в своей собственной комнате.

Когда, наконец, бабушка смогла говорить, она шёпотом попросила ребят:

— Не проговоритесь, пожалуйста, обо мне моей дочке, Петиной маме. А то она опять скажет, что это — непедагогично!

Эпилог

Моя повесть подошла к концу. После этой истории Присмотрись и Разглядика к Петьке больше не приходили, но не потому, что забыли о нём. Просто Петька теперь научился сам разбираться во всём. А у волшебных человечков очень дел много. Они знакомятся с другими ребятами. Могут встретиться и вам.

Клумбы во дворе больше никто не разорял. И ещё тут появилась теперь неразлучная четвёрка. Это — Петька, Мишка, Ксюшка и… Барбосыч. Он живёт у Петьки, предан своему хозяину, любит его товарищей и особенно подружился с бабушкой. С маминой мамой. Они быстро нашли общий язык и друг в друге просто души не чают. Оказалось, что в бабушке всю жизнь дремала собачница, и теперь она, наконец, проснулась.

По утрам Барбосыч с удовольствием ходит в киоск бабушке за газетами. А ещё она приучает его носить хозяйственную сумку.

Когда бабушка готовится к экзаменам, Барбосыч сидит возле и внимательно на неё смотрит. Бабушка, конечно, исправила свою злосчастную тройку и опять получает одни пятёрки. Говорят, что последний раз, когда она отвечала профессору и от волнения что-то забыла, то из открытого окна вдруг послышался негромкий собачий лай. И бабушка всё правильно вспомнила. После этого она купила Барбосычу полкило конфет «Кис-кис». Это его самые любимые.