Нет места женщине - Екатерина Островская

Таксист нес их чемоданы к входу в гостиницу, по тропинке, покрытой белой мраморной крошкой, и продолжал говорить. Шумело море. Лика едва успевала за итальянцем.

– Так вот, эта баба американская наукой занимается, книжку мне подарила про свою науку. Саентология, вот как та называется. А сама тупая! Не знает даже, кто такой Челентано. Скульптор, говорит. А про Дель Пьеро или Роберто Баджио вообще не слышала…

Таксист вошел в холл и поставил чемоданы на пол. Посмотрел на Александра Сергеевича, который не спеша брел, поглядывая на лазурное море. Потом обернулся к Лике.

– Синьора, ваш муж не понимает по-итальянски?

– Нет, к сожалению.

– Тогда скажите ему про квартиру. Очень уютная, в хорошем месте. Ему понравится. Потому что сам он очень чистый и честный человек. Я таких редко встречал в своей жизни.

– А как вы догадались?

– По глазам, – ответил таксист. – В такие посмотришь – и понимаешь, насколько сам подлый. Я, конечно, не про себя… – Таксист помахал рукой, подзывая портье. А когда тот подошел, сказал: – Привет, Микеле, я вам клиентов привез из России. Подбери для них номер получше.

Лика хотела сразу сказать, что им нужно два номера, но посмотрела на подошедшего Александра Сергеевича и решила не разочаровывать водителя.

Следующий день гуляли по городку. Центр был маленький, большинство домов появились здесь еще, наверное, в Средние века и с той поры лишь переделывались, расширялись и надстраивались. Улочки были узкими, но едва ли пешеходными – возле некоторых домов стояли припаркованные автомобили. Их, сбросив скорость, аккуратно объезжали праздные велосипедисты в цветастых шортах. Здесь было немного прохладнее, чем в Риме.

На огороженном гостиничном пляже народу было немного – не более десятка человек. К морю никто из них не приближался. А когда Александр Сергеевич зашел в воду, все обернулись и посмотрели на него, как на самоубийцу. Лика тоже смотрела ему вслед: Александр Сергеевич был не широк в кости, но мускулист. В сравнении с ним Виталий, который пару раз в неделю посещал тренажерный зал, сильно проигрывал, о такой фигуре он мог только мечтать. Может быть, поэтому молодые итальянцы, сидящие в шезлонгах неподалеку, только поглядывали на Лику, но подходить не решались.

Над морем носились чайки, по водной глади к Понтийским островам шли катера и яхты. Пахло морем и сосновым лесом…

Александр Сергеевич плавал долго и заплывал далеко. А когда подошел, посмотрел на читающую книжку Лику и сообщил:

– Хорошая вода. Очень прозрачная и не холодная, в Крыму такая в сентябре. Искупайтесь – не пожалеете.

Она спорить не стала, пошла к воде. И подумала: неужели ее работодатель рассчитывает полгода провести вот так, лежа у моря, любуясь лазурным горизонтом и наслаждаясь купанием? Зачем тогда брал ее собой?

Прошли три одинаковых дня, похожих друг на друга ленивым времяпрепровождением. Утром Александр Сергеевич шел к морю и плавал. Просыпаясь, Лика выходила на балкон своего номера и, глядя на водную гладь, видела лишь его одинокую голову, которая то исчезала в больших волнах, то появлялась снова. К завтраку мужчина возвращался. А после еды шли к морю уже вдвоем. И после обеда лежали на пляже. Только вечером заходили в бар, где Александр Сергеевич брал себе кружку пива, а Лика пила колу. Подобный пляжный отдых никогда не нравился Лике, она предпочитала отпуск проводить иначе – разъезжая по Италии, знакомясь с новыми местами.

В очередной раз, прощаясь перед сном, она сказала:

– Не понимаю, для чего вы притащили сюда меня, ведь я совсем вам не нужна.

– Вас не устраивает мое общество?

– Устраивает и ваше общество, и деньги, которые вы мне заплатили. Но я не привыкла получать их ни за что.

– У вас есть предложения?

– Давайте хоть в Неаполь съездим. Помпея же рядом, а мы там не побывали.

– Хорошо, – согласился он, – завтра с утра вызываем того таксиста и едем смотреть Везувий. А вечером отправимся на дискотеку.

Так и повелось: день они путешествовали, а вечер проводили в «Буссолии». Дискотека была очень популярная и всегда переполненная. И однажды, когда Лика сказала, что ей надоело толкаться в толпе, поехали в ночной клуб отеля «Пунто россо». Там было спокойно. Сначала пошли в бар, где тоже стоял рояль, но никто на нем не играл. Лика поинтересовалась у бармена, почему нет пианиста, и тот сообщил, что музыкант был, но потребовал слишком много за свои выступления, и его уволили. Девушка перевела ответ Александру Сергеевичу, и тот попросил уточнить, сколько получал пианист. Бармен пожал плечами. Но после некоторого раздумья и взгляда на экран телевизора, вещавшего о спаде экономики, признался Лике, что тысячу евро музыканту платили наверняка, непонятно только за что. К тому же и постояльцы кое-что ему подкидывали.

Бармен повернулся к телевизору, с экрана которого лысый комментатор запугивал итальянцев:

– Объемы производства сокращаются во всех странах Евросоюза, реальные доходы населения снижаются. Простым гражданам приходится экономить на всем, а это в первую очередь ударило по гостиничному бизнесу…

– Вот, что я вам говорил! – воскликнул бармен и показал на экран. – Прибыли падают, а этот тра-ла-ла целый день по клавишам… И без него голова болит от проблем. В баре пусто, а если придет кто, то возьмет чашечку кофе и сидит два часа. В окошко на море смотрит и доволен. Непонятно только, чем. Хорошо, когда русские или китайцы приезжают… Хотя китайцы все по магазинам бегают. А русские вообще! Один за час две бутылки «Хеннесси» у меня выпил, а потом еще две взял и к себе в номер пошел. Вот это я понимаю – экономика. Еще, говорят, в «Чирчео» один русский вселился, так он вообще жил в ресторане. Из России самолет с цыганами вызвал, а те еще медведя с собой привезли. Как только медведь карантин прошел? Хотя понятно, русский денег дал… Нет, не так: русский дал денег цыганам, а те медведю…

Бармен задумался и покачал головой:

– То есть цыганы подмазали службу ветеринарного контроля. А медведь у них плясал постоянно. Один официант подумал, что внутри медведя человек сидит. Налил стакан коньяка – какой русский от коньяка откажется? – и подал медведю. Медведь выпил, разбил стакан и полез на официанта, целоваться, что ли… В общем, настоящим зверь оказался, а официант побежал брюки менять. Потом к тому русскому приехала жена, и хорошая экономика для отеля сразу закончилась. Они где-то поблизости виллу купили и теперь медведей, страусов, слонов им туда приводят…

– Что он такое интересное вам рассказывает? – поинтересовался Александр Сергеевич.

– Говорит, что один русский тут купил виллу неподалеку. А до этого некоторое время содержал целый отель…

Александр Сергеевич кивнул равнодушно, и тогда Лика решила пошутить.

– Вообще-то он скучает без музыки. Привык к звукам фортепьяно.

– Могу устроить.

– Вы не будете возражать, если мой спутник сыграет для вас что-нибудь? – обратилась Лика к бармену.

– Как я могу возразить, если он такой богатый, что к нам в Италию отдыхать ездит?

Александр Сергеевич понял и без перевода, что получил разрешение. Положил на стойку двадцать евро и направился к роялю. Открыл крышку, положил ладони на клавиши и заиграл. Бармен спрятал купюру в карман и улыбнулся Лике:

– Какой талантливый у вас муж. Очень хорошо играет, не то что тот… тра-ла-ла-ла.

Александр Сергеевич, стоя перед инструментом, играл «Мурку». Но, правда, недолго. Отошел, взял от одного из столиков стул и вернулся к роялю. Размял пальцы. Лика ждала продолжения «Мурки» несколько раздосадованная: эта шутка не стоит двадцати евро. Но раздались звуки первого концерта Чайковского.

– О-о… – удивился бармен.

Он взял со стойки пульт и убавил громкость звука в телевизоре. И тут же отключил его совсем.

Немногочисленные посетители обернулись и смотрели на исполнителя. Услышав звуки рояля, из холла заглянули несколько человек. Но стоять в дверях было не очень удобно, и люди направились к стойке. Бармен принялся за работу.

Посетителей становилось все больше. И народ с удивлением смотрел на человека, сидящего за роялем, признавая в нем не просто исполнителя, а мастера. Лика тоже была поражена. Она и раньше, конечно, слышала, как Александр Сергеевич играет, еще тогда, при первой их встрече. Но в «Пармской обители» он больше издевался над ресторанной публикой, а сейчас играл так, словно выступал в огромном концертном зале, переполненном ценителями и поклонниками его мастерства…

Когда прозвучали последние аккорды, раздались бурные аплодисменты. Многие слушатели встали со своих мест. Даже бармен пару раз хлопнул в ладоши и крикнул:

– Браво, маэстро!

Лика аплодировала вместе со всеми. Александр Сергеевич посмотрел на нее, кивнул и снова начал играть. На сей раз Шопена. Он играл еще час, вероятно. А небольшое помещение было уже переполнено.