Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис

Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис

Читать онлайн Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 68
Перейти на страницу:

Токсидемия поражала, затем, большей частью негрудных детей и взрослое население (женщин, может быть, несколько чаще, чем мужчин), грудные же дети и старики обычно щадились[287].

Далеко не всегда все члены семьи оказывались одинаково подвержены отравлению — фактор, который часто смущал врачей, затрудняя диагностику.

При этом в одной и той же семье, несмотря на одинаковое питание, одни члены захварывали, другие нет (факт этот выставлялся крестьянами, как доказательство против зависимости болезни от примеси спорыньи к хлебу)[288].

Были и такие наблюдения: «мелкие склероции, как правило, более ядовиты, чем крупные», «спорынья с диких злаков более токсична, чем с хлебных»[289].

Как мы видим, спорынья ведет себя очень непостоянно, данные о ней противоречивы, и этот фактор не мог не сыграть важную роль в отношении к ней. Именно эта «плавающая» опасность спорыньи представляется наиболее существенной причиной массовой недооценки ее вреда. Если же говорить в терминах «русской рулетки», то в эту игру играют, даже зная о том, что в барабане действительно есть пули, или хотя бы одна. Но какой «выигрыш» могли получать те, кто возможный вред спорыньи осознавал? В чем находили они свой экстремальный азарт? «Русская рулетка» была вовсе не исключительно русской. Во Франции точно так же опасность спорыньи продолжали игнорировать, несмотря на официальные предупреждения, даже когда вред ее уже стал достаточно ясен. Пусть кто-то по-прежнему об опасности не знал, кого-то заставлял голод, но не было ли изначально еще какой-то причины в «неведении» крестьян о вреде спорыньи? Возможно, и была. Ведь спорынья, кроме своей ядовитости, еще и наркотик. Вероятно, речь здесь может идти как о достаточно спорной психологической зависимости, так и о вполне физической: спорынья — не ЛСД, и представляет собой набор десятков алкалоидов, так что вполне возможно предположить, что галлюцинировать можно было от одних, а физическую зависимость получить от других. Этот вопрос никто не исследовал, но хорошо описаны случаи привыкания и синдрома отмены при приеме эрготамина. В противопоказаниях современных препаратов с эрготамином обычно указывается: «возникает риск развития к нему привыкания и физической зависимости». Так что теоретически допустимо, что на спорынью можно было просто «подсесть».

Изучая странное поведение французских крестьян, которые продолжали травиться, уже, казалось бы, зная о вреде спорыньи, профессор Феррьер задается вопросом: не стоят ли за этим ее галлюциногенные свойства? Ведь, как и в России, европейским крестьянам было никак не объяснить, что спорынья вредна, хотя в Европе и не было настолько выраженной ее сакрализации, как в России. Наглядным примером странного для стороннего наблюдателя отношения крестьян к спорынье могут послужить эпидемии в Солони.

Глава 12

Гангрена де Солонь

К XVII веку эрготизм стал «болезнью бедных» — morbus ruralis. Во Франции от «священного огня» сгорали в основном крестьяне — в Саксонии, Силезии, Солони. С 1630–1650 гг. центром постоянных эпидемий считалась Солонь. Поклонение св. Антонию здесь никогда не угасало. Попытка в 1682 году вынести «смешную и позорную» статую «Антоний со свиньей» вызвала резкое сопротивление верующих[290]. Согласно аббату Тессье, Солонь была «областью, которая, к сожалению, произвела больше спорыньи, чем вся Франция». Жители Солони были большими любителями ржаного хлеба. Случаи гангрены появлялись здесь с середины августа, после нескольких недель потребления ржаной муки свежего урожая, и ослабевали в течение осени, когда ржаная диета разбавлялась гречневой крупой. Но отказываться от потребления ржи жители вовсе не спешили, даже узнав о вреде спорыньи, чем серьезно озадачили врачей XVIII века[291].

И так здесь было уже сотни лет. Собственно, название Солонь (Sologne), ранее Secalaunia, и происходит от латинского secale — рожь. Со временем само название местности стало обозначать болезнь:

Эпидемии отравления спорыньей периодически охватывали Солонь с одиннадцатого и двенадцатого веков до самой революции. Эрготизм настолько отождествлялся с регионом, что в восемнадцатом веке болезнь называли «gangrene des Solognots» и «convulsio Solonienses». Задолго до этого крестьяне Солони придумали слово «спорынья» для рогатой ржи[292].

Эпидемии шли постоянно, а научные круги тем временем спорили о причинах болезни. Солонь была для них хорошим местом наблюдения сельских патологий — удобно, недалеко от Парижа. Врач Людовика XIV Фагон (Fagon) упрямо считал виновными атмосферу и некий туман, нападающий на поля и избирательно поражающий колосья. Другие винили скудную диету и нечистоплотность крестьян, кто-то обращал внимание на холод. Некоторые, вслед за немецкими врачами, мыслили более разумно и винили пищу. Те, кто не присоединился к какому-либо направлению, ратовали за множественность причин гангрены[293].

Об ответственности пищи за гангрену сообщалось Королевской Академии Наук врачами Марбургской школы, почти догадавшихся о спорынье еще в 1597 году после эпидемии 1596–97 гг. в Гессене, но эту информацию не посчитали достоверной. Наконец, в 1672 году Академия решила послать собственного представителя исследовать «странную болезнь, которая нападает почти исключительно на людей бедных и в голодные годы»[294]. Этим представителем стал архитектор и анатом Клод Перро, брат известного сказочника Шарля Перро. Академик отнесся к заданию ответственно и, оставив еще не законченную им колоннаду Лувра, отправился на расследование. По возвращении в столицу он описал в своем отчете то, что узнал от местных врачей и хирургов. По словам Перро, рожь иногда действительно становилась плохой, да настолько, что «те, кто потребляет хлеб, сделанный из этого плохого зерна, теряют части тела от гангрены, кто-то одну часть, кто-то другую; у одного отваливается палец, у другого рука, у третьего нос»[295]. Хирург из Монтаржи рассказал Перро, что спорынья поражает рожь почти каждый год и было только несколько лет, когда этого не происходило. Но если спорыньи нет в больших количествах, то болезнь не проявляется.

Академия, как повелось, к докладу отнеслась довольно недоверчиво. Рассказы Перро на позицию академиков не повлияли. А уж сподвигли ли они брата Шарля на написание недобрых сказок, и случайно ли тот надел героине сказки про волка именно красную шапочку — того истории не известно. Но все же не без влияния сообщения Клода Перро, а также усилий Н. Белле, Поля Дюбе, хирурга Чаттона и других врачей, периодически посылавших в Академию письма и образцы ржи со спорыньей, два года спустя Академия решила направить в Солонь еще одного своего представителя — Дениса Додарта (члена Академии с 1673 года).

Додарт в поездке пообщался с Тулье, врачом в Анжу, по наблюдениям которого во время эпидемии 1670 года в гангрене явно была виновата спорынья. Более того, Тулье поведал, что его отец, тоже врач, определил вред спорыньи еще в 1630 году, наблюдая эффекты эрготизма на домашней птице. Додарт обнаружил спорынью «почти повсюду», но особенно в Солони, Берри, окрестностях Блуа и в Гатине[296]. Хотя вина ржи в гангрене все еще вызывала большое сомнение, Додарт полагал, что присутствие этой болезни у людей, которые ели только ржаной хлеб, и корреляцию между появлением спорыньи и распространением болезни следует рассматривать в пользу того, что именно спорынья была тому причиной. Спустя два года Додарт убедился в связи между эрготизированной рожью и отравлениями, о чем и сообщил в письме к Королевской Академии Наук в 1676 году. Для проверки этой гипотезы Академия приказала скармливать хлеб изо ржи со спорыньей животным[297]. После письма Додарта, как принято считать, академики наконец поверили в вину рогатой ржи. Исходя из этих событий, конец XVII века упоминается в исторических работах, как время осознания вреда спорыньи. Баргер тоже писал, что среди образованных людей во Франции с тех пор сомнения в причинах болезни уже не было, тогда как в Германии к определенному мнению прийти не могли до 1800 года[298]. И хотя далее Баргер указывает, что только «после огромной эпидемии 1770–71 гг. вред спорыньи стал общепризнанным»[299] (и даже это не совсем верно, правильнее считать «точкой признания» 1776–1777 гг., см. ниже) в литературе почему-то прижился XVII век. Хофманн так и писал: «С развитием сельского хозяйства и с приходом в семнадцатом веке понимания, что содержащий спорынью хлеб и являлся их причиной, частота и масштабы эпидемий эрготизма значительно уменьшились»[300].

Но насчет понимания вреда все далеко не так однозначно. Если, например, во время эпидемии 1721–1722 гг. в Силезии король выпустил указ о запрещении использования ржи, испорченной спорыньей, потому что серьезно страдали даже лошади и свиньи[301], то это, скорее, было исключением. Эпидемии шли своим ходом, иногда достигая угрожающих размеров.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 68
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис торрент бесплатно.
Комментарии