Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове - Герман Данилович Нагаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Власов нанял плотников для ремонта дома, подписал с ними договор, выдал аванс, поселил их в первом этаже, а второй запер и «уехал» в Иркутск.
Плотники должны были отремонтировать нижний этаж и оборудовать подвал для хранения продуктов. Плотниками были «наняты» члены РСДРП Герасим Шпилев, Михаил Попов, Егор Решетов и Сергей Костриков. Так как материал был куплен и завезен приказчиком, они немедля приступили к работе. Типографию решено было строить по проекту Кострикова: под пятистенком вырывался большой подвал, а малая часть его отгораживалась бревенчатой стеной и как бы оставалась нетронутой.
На самом же деле там и должны были устраивать типографию. Ее намечали отделить от подвала двумя стенами и пространство между ними засыпать землей. Над потолком типографии тоже должен быть полуторааршинпый слой земли.
Дверь в типографию предполагалась из подвала. Устраивалась она замысловато. Три ряда нижних коротких бревен должны пригоняться встык. За ними был ящик на роликах, наполненный землей, стоящий на рельсах. Он вместе с бревнами мог вдавливаться, вдвигаться в типографию, образуя лаз.
Запиралась эта дверь хитрым сибирским замком. Внутри двух стыкующихся бревен был выдолблен канал, в котором двигался стержень с зарубками — запор. А ключ вставлялся в отверстие в бревне, замаскированное сучком, который ввинчивался в это отверстие и не мог вызвать подозрений. Все это хитроумное устройство делало тайную типографию недосягаемой для полиции...
Над устройством ее возились больше двух месяцев. Казалось, что полиции и в голову не придет искать крамолу в доме богатого купца. Но сыщики, следившие за Костриковым, установили, что он нанялся работать плотником. Это вызвало подозрение. Один из сыщиков был в связи с прислугой доктора Грацианова. Как-то ночью, возвращаясь от нее через сад, он заметил, что к отремонтированному дому подвезли на лошади тяжелый ящик, который снимали и несли в дом четыре человека.
«Здесь что-то нечисто, — подумал сыщик. — И ящик очень тяжел, и привезли ночью». Он постоял, подумал и тут же побежал в полицию...
Еще не начало светать, как в дом на Аполлинарьевской нагрянули полицейские во главе с приставом. Приказав всем «плотникам» стать в углу, пристав достал папироску, закурил. Ему очень не хотелось возиться, отыскивать тайную типографию, в существовании которой в полиции не сомневались.
— Ну-с, господа, чтобы не мучить ни нас, ни себя, прошу сразу указать, где находится тайная типография.
— Что вы, господин пристав. Какая типография? — Сергей развел руками. — Мы дом ремонтировали для купца да вон подвал вырыли.
— Не хотите признаваться? Хорошо. Вам же будет хуже. — Он потушил папироску о каблук и крикнул: — Обыскать!..
Полицейские спустились в подвал. Простукали, прощупали стены. В нескольких местах оторвали половицы и стали копать твердую неподатливую землю. Пристав тоже спустился в подвал, проверил все стены. Звук был глухой, пустот не было слышно. Он поднял комок земли, посмотрел. Земля оказалась твердая, окаменевшая. С копавших полицейских катился пот...
— Хватит, — нахмурясь, сказал он, — все наверх! Лопаты с собой. — И первым поднялся из подвала.
Прошли в другую, малую половину дома.
— Вот здесь взломайте пол и копайте, — приказал пристав и присел у окна на стул.
Двое полицейских, сняв шинели, принялись копать, выкидывая землю прямо на пол. Хорошо утрамбованная земля уже слежалась и поддавалась плохо. Полицейские сменяли друг друга. Пристав нервничал, курил папиросу за папиросой.
Через час-полтора куча земли поднялась почти до потолка.
— Тут ничего нет, ваше высокоблагородие, надо искать в другом месте, — сказал здоровяк полицейский.
— Вижу! — угрюмо кашлянул пристав. — Засыпайте землю обратно.
Полицейские взялись за лопаты...
— Я говорил вам, господин пристав, что никакой типографии здесь нет, — с усмешкой сказал Костриков.
— А это мы еще увидим, — злобно сверкнул глазами пристав. — Собирайтесь все четверо, вы арестованы.
— Как? За что? Вы же ничего не нашли?
— Не разговаривать!
Опечатав двери дома сургучной печатью, всех четверых повели в тюрьму...
Глава тринадцатая
1
Арестованных посадили в общую камеру, где помимо них находилось около сорока человек. Отыскав место на нарах, друзья устроились вместе. Костриков, окинув взглядом сидевших и ходивших арестантов, успел шепнуть товарищам: «Будьте осторожны. Могут быть «наседки»».
Новичков сразу же окружили тесным кольцом. Начались расспросы о воле, о новостях...
— А вас за что замели?
— По какому делу?
Костриков, сидевший в тюрьме и знавший, как себя следует вести, отшучивался:
— За что про что — еще не объявили. Да и вряд ли объявят. Нет за нами никакого греха...
— А что на свободе делали?
— Плотники мы. Дом ремонтировали купцу.
— Чего же вас в политический корпус, а не к уголовникам?
— А мы почем знаем?..
Интерес к новичкам сразу угас. Любознательные арестанты стали расходиться по своим местам.
Друзья после бессонной ночи начали укладываться спать.
— Смотрите, ребята, ни с кем в серьезные разговоры не вступать! Не знаем, мол, за что, и все тут. Надо присмотреться, узнать, что за люди в камере... На допрос вызовут, говорите, что знать ничего не знаем. И друг о друге молчок. Познакомились, дескать, у купца, когда нанимались. Иначе запутают.
Дав такое наставление товарищам, Сергей тоже растянулся на парах. После тяжелой работы по устройству тайной типографии ломило руки и ноги, ныла спина.
«Кто-то продал нас, — подумал он. — Должно быть, видели, как привезли станок. Но искать им придется долго... Месяц, два продержат, а там опять выгонят... Ладно. Мы хоть отдохнем за это время...»
Друзья вели себя тихо, старались казаться простачками. Приглядывались, прислушивались к разговорам и спорам. Сергей догадывался, что за ними следят и подсадили не одну «кукушку». Не раз к нему подсаживался арестант с карими хитроватыми глазками.
— А я, парень, помнится, видел тебя здесь, в тюряге. По рябинкам на лице запомнил.
— А я вас вижу впервые. И сидеть мне не доводилось.
— Может, в городе виделись? Я наезжал из Иркутска по партийным делам.
— Вы меня путаете с кем-то, — сказал Костриков и отошел к товарищам. Когда лег на нары, шепнул:
— Будьте осторожны. Этот рыжий — фискал...
Рыжего скоро вызвали на допрос, и больше он не появился.
Прошло больше месяца, а Кострикова и его товарищей на допрос не вызывали. Однако в камере то к нему, то к Попову, то к Шпилеву
