Русские оружейники - Герман Нагаев

Герман Нагаев

Русские оружейники

Федоров

В. Г. Федоров

В старом Петербурге

1

Еще накануне все газеты сообщили о том, что по улицам Петербурга пройдут войска, возвращающиеся с турецкой войны.

Утром, несмотря на хмурую осеннюю погоду, главные улицы были запружены народом: каждому хотелось увидеть героев Плевны, Карса и Эрзерума.

Коллежский регистратор Григорий Федорович Федоров, служивший помощником смотрителя в училище правоведения, услышав звуки военных оркестров, застегнул на все пуговицы не новый, но тщательно вычищенный сюртук, хорошо облегающий его плотную фигуру, расчесал перед зеркалом пушистую бороду и, взяв за руку четырехлетнего сына, крикнул в соседнюю комнату:

– Мать, мы ушли.

Через несколько минут они оказались на Литейном. Посадив на плечо сына, Григорий Федорович пробрался к краю панели.

– Вот теперь гляди, Володя, это наши победоносные войска возвращаются с войны. Турков били.

Оглушенный громом оркестров, Володя замер, изумленно всматриваясь в колонны войск.

Из-за туч неожиданно выглянуло солнце и озарило ярким светом марширующие полки. Его слепящие лучи заиграли на трубах оркестрантов, заблестели на гранях плавно колыхающихся штыков. Войска проходили чеканным шагом, с развернутыми знаменами, что придавало их маршу особую торжественность. За пехотой, грохоча по булыжнику мостовой окованными колесами, двигались артиллерийские части. Красивые, сытые кони, по три пары в упряжке, везли бронзовые орудия. Сияющие на солнце стволы пушек были увиты зеленью. В гривах лошадей пестрели цветы.

За артиллерией стройными колоннами шли кавалерийские эскадроны. Потом показались на белых конях гусары. Они сидели гордо подбоченясь, словно возвращались не с полей битвы, а из ближних лагерей. Выхватив из ножен шашки и горяча коней шпорами, проезжали кирасиры[1]. Двигались казачьи сотни. Все это пестрело в глазах мальчика, изумленного невиданным доселе зрелищем.

В последующие дни и дома и на улице только и разговоров, что о войне. Даже мальчишки из соседних домов играют в войну. Они разбились на две партии и повязали на руки белые и черные повязки. Белые – русские, черные – турки. «Турки» засели в стареньком сарае на задворках, где мелом было выведено большими неуклюжими буквами «Плевна».

К сараю со всех сторон подползают «русские», швыряют камни и кричат: «Турки, сдавайтесь!» Но так как ответа нет, с громким «ура» бросаются на штурм…

Разговоры о войне, игра в войну, вид марширующих по городу войск волнуют сердце мальчика. Володя начинает мечтать о битвах и восторженными глазами смотреть на военных. Но в его памяти навсегда остаются не только впечатления о красивом марше воинских частей, о детских играх в войну, а и о множестве безруких и безногих, которые, прося подаяния, бродили по улицам Петербурга. Он с жадностью слушал рассказы взрослых о жестоких сражениях на Кавказе. Особенно его поразил страшный рассказ одного солдата-инвалида об осаде Плевны и об огромных потерях русских в этом сражении. Володя хорошо запомнил суровое, обезображенное шрамом лицо солдата и его деревянную ногу.

Солдат с деревянной ногой жил рядом, в Косом переулке, и частенько выходил за ворота рассказывать ребятишкам о своих приключениях на войне.

Старшие братья, Ваня и Коля, любили послушать солдата и нередко брали с собой Володю.

Солдат не только хорошо рассказывал, но и пел ребятишкам песни, чаще всего ту, которую в то время любили распевать в народе.

В 1878 году, в день 30 августа, должны были праздноваться именины царя Александра II. Командовавший русской армией брат царя, Николай Николаевич, решил этот день ознаменовать «грандиозной» победой и без надлежащей подготовки дал большое сражение под Плевной, где полегло много русских воинов.

Этому кровавому событию и была посвящена песня, которую пел безногий солдат. Она начиналась так:

Именинный пирог из начинки людскойБрат готовит державному брату,А по Руси святой ходит ветер лихойИ разносит крестьянские хаты…

Песню быстро выучили все мальчишки и потом, маршируя во дворе, пели ее хором. Однако это пение продолжалось недолго. Некоторых мальчишек высекли за нее родители, других выдрал городовой, а солдат исчез неизвестно куда.

Но маленькому Володе на всю жизнь запомнились правдивые, бесхитростные рассказы бедного солдата и эта суровая песня, полная гнева и слез русского народа.

2

Отец Володи Федорова получал мизерное жалование, которого едва хватало, чтоб сводить концы с концами. Когда дети подросли и пошли учиться, надо было где-то прирабатывать, чтоб скопить деньги на уплату за обучение.

Обладая хорошим голосом, Григорий Федорович поступил в хор Казанского собора, где пел в вечерние часы, получая за это кое-какое вознаграждение. Занятый большими хлопотами, он мало бывал дома, и дети его почти не видели. Их воспитанием занималась мать, совмещавшая это со множеством всяких забот по хозяйству. Анна Ивановна была неутомимой работницей и нежной, заботливой матерью. В длинные зимние вечера дети собирались за столом, над которым ярко горела пятнадцатилинейная «молния». Анна Ивановна обыкновенно сидела за шитьем, а Ваня, Коля и Володя рисовали или рассматривали «Иллюстрированную хронику русско-турецкой войны».

Война давно уже кончилась, но последствия ее еще долго продолжали волновать русских людей, особенно молодежь.

Братья Володи учились в Александровской военной гимназии. Там много говорилось о войне. Эти разговоры продолжались и дома. Просматривая «Иллюстрированную хронику», где было много рисунков и фотографий, братья иногда засиживались до полуночи. Оторваться от рисунков и литографий не хватало сил.

…Вот генерал Скобелев на белом коне ведет в атаку русские войска на Зеленых горах… Вот гибнут в неравном бою солдаты майора Горталова, поклявшиеся не отдавать назад захваченные ими турецкие траншеи… Вот картина переправы русских войск через Дунай…. Вот плененный Осман-паша отдает свою саблю русскому генералу Ганецкому…

Фотографии и рисунки говорят о беспримерной храбрости русских солдат, о разгроме в боях всех турецких армий: на Дунайском фронте и на Кавказе, о взятии русскими мощных крепостей Карса, Эрзерума и Плевны, которые турки считали неприступными. Эти рисунки наполняют гордостью юные сердца. Братья вслух мечтают о том, что станут такими же, как герои Плевны и Эрзерума. Но не все фотографии им одинаково понятны. Они смотрят на усатого генерала графа Игнатьева, подписывающего Сан-Стефанский мир с турками, и не знают, радоваться этому или нет. Им не было известно, что этот мир был продиктован царскому правительству англичанами, боявшимися падения Константинополя, так как русские армии двигались к нему, почти не встречая сопротивления разбитых турецких войск. Англичане ввели свой флот в Дарданеллы и угрожали России войной, если русские войска займут турецкую столицу. Вмешательство англичан свело на нет победы русских войск, одержанные ценой тяжелых жертв. Условия Сан-Стефанского мира глубоко возмутили широкие круги русского народа. Не было семьи, где бы не говорили о последствиях этой войны.