Новая Россия в постели - Эдуард Тополь

Дальнейший путь Дугина, который любой романист обязан преподнести читателю в экспозиции, прослеживается по его необычному послужному списку: за время службы в милиции против Дугина трижды возбуждались уголовные дела. Первое: за применение оружия при задержании вооруженного преступника, хотя именно за это задержание Дугин получил медаль «За отвагу». Затем его даже посадили в следственный изолятор и по статье 148-й ему грозило от 6 до 15 лет за «вымогательство», однако через неделю лицо, написавшее заявление на Дугина, было осуждено за ложный донос и мошенничество. И в марте 1995-го — новое дело и перспектива статьи 126-й — «Незаконное лишение свободы», срок до трех лет. Находился Дугин под этой статьей не один, а вместе со своими сотрудниками. В результате бандит, которого они задержали, все-таки сел за решетку, а Дугин получил третью медаль — «За безупречную службу».

А теперь — к сюжету. Став в апреле 1993 года заместителем начальника угрозыска 92-го отделения милиции на территории бывшего Бауманского района Москвы, Дугин, на мой взгляд, повел себя на манер американских шерифов. Он набрал команду лейтенантов и сказал: на нашей территории мы преступность изведем. Я думаю, что москвичи еще помнят разгул бандитизма в те годы, ежедневные уличные перестрелки солнцевской, таганской, чеченской, грузинской, люберецкой и других группировок, рэкет, «наезды», «разборки», «стрелки» и вообще сплошное Чикаго двадцатых годов, помноженное на профашистские, прокоммунистические и прожириновские демонстрации. Знаменитые Сильвестр, Япончик, Михась, Тайванчик, Роспись. Взрывы «мерседесов» на улицах и даже прямо на Петровке, перед воротами МУРа. Убийство Холодова, Листьева, Отарика. Посреди этой войны всех против всех объявить, что в одном «отдельно взятом» Бауманском районе не будет преступности, было сродни построению коммунизма в одной отдельно взятой стране. И тем не менее…

Насколько я помню, Дугин и его команда действовали на манер героев Клинта Иствуда — от прямой конфронтации с бандитами до освобождения арестованного по мелочи сына главаря чеченской группировки в обмен на уход этой группировки с территории Бауманского района. В результате к весне 1995 года в этом районе практически прекратились квартирные кражи, угоны автомобилей и уличный бандитизм. Жители начали спокойно ходить по улицам и играть с детьми во дворах. Если учесть, что трое из шести подчиненных Дугина — безусые лейтенанты, проживали, как сержант Утырский и погибший в Луганске старший лейтенант Николаев, в перенаселенных подмосковных милицейских общежитиях, а работали в полной нищете — одна пишмашинка и один диктофон на всех да старая «Победа» с лимитированным расходом бензина (и это против бронированных бандитских «мерседесов» и джипов!), то, пожалуй, и чикагской полиции вряд ли удалось бы с такими средствами (и зарплатой) добиться тут лучших результатов.

Но один дом на улице Ольховской продолжал гноиться криминалом, тут периодически происходили преступления: в феврале 1994-го — убийство, в августе — драка и ножевое ранение, а затем какие-то шумные оргии, о которых соседи трусливо сообщали в милицию уже постфактум. 22 октября 1994-го дугинцы осуществили налет-проверку этого дома и в одной из квартир обнаружили наконец притон — причем как раз в тот момент, когда шесть юных проституток обслуживали клиентов из ОМОНа. Столкновение дугинцев с голыми бойцами ОМОНа в борделе на Ольховской могло бы украсить любой фильм Мартина Скорсезе, но российская реальность занимательней голливудских стандартов — омоновцев, пребывающих, как известно, над законом, Дугину пришлось отпустить под обещание забыть этот адрес и не соваться в Бауманский район. А девочек — Ольгу Заварун, Анну Зимину и других — привезли в 92-е отделение на допрос (и заодно приобщили к делу найденные при обыске квартиры фотографии бандитских и омоновских потех — принуждение девушек к сексу с псом и т.п.).

Там-то во время допросов и выяснилось, что почти все девочки из Луганска — из того самого Луганска, откуда перед смертью звонил Дугину и его ребятам их общий приятель старший лейтенант Николаев, который собирался, вернувшись из отпуска, перейти к Дугину на работу. А одна из девочек даже познакомилась в Луганске с Николаевым на танцах и рассказала ему о вербовщике Саше Затушном. О, если бы она послушалась тогда Николаева! Ее отец был бы здоров, ведь когда она в Москве упорствовала, отказываясь обслуживать клиентов в извращенной форме, милиционеры-насильники позвонили в Луганск ее родителям и сказали им, что она убита, от этого сообщения ее отца разбил паралич. «Будешь сопротивляться, будешь и вправду убитой», — пообещали девушке ее хозяева.

Вообразите себя на месте юных робингудов Бауманского района, которые только что освободили шесть семнадцатилетних девчат из клеток борделя на Ольховской, где тех насиловали, били и даже спаривали с ретривером. Вообразите их злость, гнев и ярость к сутенершам и насильникам в погонах. И прибавьте к этому ту ниточку, которую дугинцы вдруг получили к разгадке гибели Николаева — своего соседа по комнате в общежитии. Даже не обсуждая, они решили скинуться и на свои собственные деньги послать в Луганск двух своих лучших сыщиков. И в это время в 92-е отделение является младший сержант милиции Юрий Утырский и прямым текстом заявляет дугинцам: «Отдайте моих девочек!»

Лучшего момента для такого появления Утырского на сцене не смог бы придумать даже Николай Васильевич Гоголь. Дугинцы во все глаза зырились на эту залетную, из 10-го отделения, птицу в милицейских погонах, а Утырский, уже усвоивший и жаргон и этику столичной милиции, продолжал на нецензурной зековско-милицейской фене: мол, вы чё, командиры, не тянете, чё вам толкуют? Телки наши, вон у меня в машине их хозяйки сидят…

И действительно, во дворе 92-го, в служебном автобусе 10-го отделения милиции сидели Елена и Наталья Куриловы, хозяйки борделя на Ольховской! Они прикатили сюда «уладить недоразумение» между двумя московскими отделениями милиции и забрать «своих» девочек. И крайне возмутились, когда вместо стандартных в таких ситуациях отступных у них изъяли документы, а самих посадили в камеру предварительного заключения. Но еще больше возмутился младший сержант Утырский, которого от ареста защищали его милицейские погоны. Покидая дугинцев, он пообещал, что на них обрушится все МВД и они просто вылетят из милиции. И действительно, на следующее утро служебный телефон Дугина закипел от звонков свыше, полковники и инспектора МВД требовали отпустить арестованных сутенерш и проституток.

Но упрямый бритоголовый капитан стоял на своем: на его территории борделей не будет, даже если они действительно принадлежат 10-му отделению милиции. Если руководству милиции так нужны эти притоны, то пусть 10-е держит их в своем районе.

В ответ дерзкий капитан услышал, что его дни в милиции сочтены.

Однако и Дугин думал, что он не лыком шит. Документы о содержании притона на Ольховской под «крышей» 10-го отделения милиции были оформлены по всем правилам и переданы в прокуратуру, младший сержант Утырский был арестован. Два дугинских следователя улетели в командировку в Луганск с официальным письмом МУРа к украинским коллегам оказать помощь в расследовании гибели старшего лейтенанта милиции Николаева, и «МК» гордо сообщил читателям о приближающемся торжестве справедливости:

ЗА ТОРГОВЛЮ ПРОСТИТУТКАМИ РАСФОРМИРОВЫВАЮТ ЦЕЛОЕ ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ

Вопрос о полном расформировании 10-го отделения милиции решается в эти дни руководством ГУВД Москвы.

Как стало известно «МК» из компетентных источников, сотрудники этого отделения, расположенного близ Белорусского вокзала (между Брестской и Тверской улицами), открыли себе отличный источник доходов — торговлю женщинами легкого поведения. Собственно говоря, бизнес местных «бабочек» находился целиком под их контролем. Снять проститутку на подведомственной отделению территории можно было только через его сотрудников. Зато в любое время дня и ночи.

Иногда живой товар доставлялся в нужное место по заказу клиента прямо на милицейских машинах. Чтобы вывести на чистую воду милиционеров-сутенеров, РУОП и 3-е РУВД ЦАО провели крупную операцию. Были собраны фото— и видеоматериалы, отснятые в районе Тверской улицы, запечатлевшие милиционеров-сводников в моменты получения денег и передачи проституток в руки клиентов.

Инспекция по личному составу ГУВД сейчас в срочном порядке расформировывает отделение, чтобы полностью укомплектовать его новыми сотрудниками. Кое-кто из особо скомпрометировавших себя милиционеров, видимо, пойдет под суд». («МК», 5 июля 1995 г.)

Читатель, который интересуется тайнами писательской кухни, должен перечесть эту заметку в «МК» еще раз. Посмотрите, сколько здесь «крутых» детективных эпизодов: по материалам раскрытия притона на Ольховской зашевелилось Управление по организованной преступности и Управление внутренних дел Центрального административного округа, создается специальная бригада в составе следователей и кинооператоров, выделяются техника, аппаратура, средства; милиция начинает охотиться за милицией — сыщики накрывают еще пару милицейских притонов на улице Тухачевского, следят за милиционерами-сутенерами на Тверской, снимают их камерами ночного видения и получают документальные свидетельства доставки проституток клиентам на милицейских машинах и даже получения денег! Иными словами, когда очень нужно, милиция все-таки умеет работать!