Новая Россия в постели - Эдуард Тополь

Это — первая глава романа и завязка лишь одной линии. Перейдем ко второй, тоже невыдуманной. Луганск — нищета перестройки, безработица и беспросвет украинского захолустья. Сюда, в отпуск к родителям, приезжает из Москвы старший лейтенант милиции Николаев, на танцах в парке влюбляется в местную Джульетту Ольгу Заварун. Но едва начавшийся роман развития не имеет, поскольку Ольга должна уехать в Москву — ее и других девушек луганский «рекламный агент» Саша Затушный соблазнил «престижной работой в московской коммерческой фирме». Николаев пытается остановить Ольгу, он хорошо знает, что никакой «престижной работы» для луганских восьмиклассниц в Москве нет, но Ольга и слушать его не желает, ведь Саша уже купил им билеты на самолет и даже выплатил авансом по 50 долларов — гигантская по тем временам сумма для Луганска, пожилые и безработные родители Оли смогут три месяца жить на эти деньги! Николаев отправляется на поиски Саши, но… наутро местные милиционеры находят Николаева повешенным в одном из заброшенных домов возле железнодорожного вокзала.

Ольга Заварун с подругой прилетает в Москву. «Несовершеннолетняя Заварун О.В. показала, что в г. Москву она вместе с Зиминой А.А. прилетела для работы в коммерческой фирме. Билеты на самолет в г. Луганске им покупал парень по имени Саша (Затушный А.С.). В аэропорту в Москве их встретила Курилова Е.П., которая забрала у нее свидетельство о рождении, а у Зиминой паспорт. В первый же вечер их нахождения в Москве Курилова привезла ее и Зимину на площадь к Белорусскому вокзалу, где заставила заниматься проституцией. Когда они стали возмущаться, Курилова стала им угрожать, говорила, что их могут избить, убить, опозорить по месту проживания либо расправятся с их родителями. Реально опасаясь за свою жизнь, а также за жизнь близких родственников, не имея при себе денег и документов, они были вынуждены заниматься проституцией. Изучая их документы, Курилова обратила внимание на их возраст, однако сообщила, что заниматься проституцией на нее они будут все равно. Обращаться в милицию они просто боялись, проживали на квартире по улице Ольховская. Практически каждый вечер Курилова отвозила их на „точку“ к Белорусскому вокзалу, где продавала клиентам, половые акты с ними совершались как в обычной, так и в извращенной (в рот) форме. Постоянных клиентов у нее не было, как не было и постоянных мест, куда ее привозили клиенты. Кроме нее и несовершеннолетней Зиминой, проституцией занимались и другие девушки. Около 5 — 6 раз на „точку“ для занятия проституцией их привозил на служебном автобусе сотрудник 10-го отделения милиции Утырский Ю.В.».

Некоторые читатели не поверят этим показаниям. Неужели чистых украинских девушек, только что прилетевших из провинции, можно заставить в тот же вечер заняться проституцией? Только опытный романист да профессиональная сутенерша докажут вам, что именно так — и никак иначе! — это и происходит. Представьте девчонок, только что сошедших с трапа во Внуково. Психологическая ломка начинается с первой минуты — их встречают, сажают в милицейский автобус, отнимают документы и объявляют, что они прибыли в Россию незаконно, что сейчас их отвезут в милицию, а оттуда в тюрьму. Ошарашенные и напуганные девчонки хлопают глазами, что-то лепечут, плачут, а милицейский автобус уже мчится по Москве, и за рулем его сидит настоящий младший сержант милиции в милицейской форме. По дороге он еще остановится у одного-двух милицейских постов, покалякает с коллегами, скажет, что везет задержанных за нелегальный переход границы. Затем, «сжалившись и спасая» девушек, их везут в Бауманский район, в квартиру на Ольховской улице. Здесь продолжается запугивание и устрашение.

«В ходе следствия выяснилось, что квартира на Ольховской — не единственный притон в Москве, курируемый сотрудниками милиции… Было допрошено около 30 девушек, которые сообщили адреса еще двух квартир на улице Маршала Тухачевского, где охрану девочек осуществлял ОМОН. По словам проституток, их здесь заставляли ходить по квартире голыми, подавая охранникам чай и кофе. А оргии, которые омоновцы устраивали в этих квартирах, не под силу представить самому воспаленному воображению. Были у милиционеров и особо извращенные формы наказания для непокорных проституток. „Провинившуюся“ девушку в обнаженном виде свешивали с балкона, держа за ноги (квартира расположена на 5-м этаже) до тех пор, пока она не станет более покладистой». («Московский комсомолец», 24 мая 1995 года.)

Как видите, Москва открывается новоприбывшим девушкам с совершенно кафкианской стороны, и не знаю, какая Зоя Космодемьянская не сломается в таких условиях. Тульский парень, демобилизовавшись из армии, идет работать в столичную милицию и оказывается в самом центре милицейского сутенерства — 10-м отделении милиции, курирующем Тверскую улицу. Луганские девчата летят в российскую столицу на работу секретаршами и оказываются в борделе. И все они принимают это за норму жизни в новой России. Равняясь на милицейский беспредел своего начальства, влюбленный в проститутку сержант лихо пользуется милицейской формой для прикрытия сутенерского бизнеса своей возлюбленной. А попавшие в рабство девчонки… — писателю даже не нужно утруждать фантазию, хватило бы хладнокровия описать реальные события:

«Иногда девушкам приходилось бесплатно потрудиться и на „субботнике“, когда к ним на квартиру приезжали „бандиты“ и справляли свою половую нужду „различными извращенными способами“ (при обыске борделя на Ольховской были обнаружены фотографии, на которых запечатлены многие из этих развлечений, причем сцены забав с участием собаки оказались еще не самыми коробящими)».

Не знаю, почему в «МК» стыдливо закавычили слово «бандиты», но зато смело опубликовали фотографии голых девочек, лежащих под возбужденным псом.

Впрочем, как говорил мой любимый Михаил Булгаков, «за мной, читатель!», сюжет только начинается. Позвольте представить вам главного героя этого документального романа — бритоголового увальня в джинсовом костюме-«самопале», тридцатипятилетнего капитана милиции Андрея Дугина. Это и есть редкий и даже уникальный — я не боюсь этого слова — герой нашего времени, я отыскал его весной 1995 года, когда собирал в Москве материал для своей новой книги. Он был рожден горбачевской перестройкой, о чем есть документальное свидетельство — в указе, подписанном М.С.Горбачевым 21 марта 1989 года, сказано: «За мужество и самоотверженные действия, проявленные при задержании вооруженного преступника, наградить лейтенанта милиции Дугина Андрея Евгеньевича медалью “За отвагу”». А газеты, которые опубликовали тогда подробности схватки Дугина с вооруженным бандитом, напавшим на женщину, отмечали, что «это была первая неделя работы лейтенанта милиции в уголовном розыске».

Дальнейший путь Дугина, который любой романист обязан преподнести читателю в экспозиции, прослеживается по его необычному послужному списку: за время службы в милиции против Дугина трижды возбуждались уголовные дела. Первое: за применение оружия при задержании вооруженного преступника, хотя именно за это задержание Дугин получил медаль «За отвагу». Затем его даже посадили в следственный изолятор и по статье 148-й ему грозило от 6 до 15 лет за «вымогательство», однако через неделю лицо, написавшее заявление на Дугина, было осуждено за ложный донос и мошенничество. И в марте 1995-го — новое дело и перспектива статьи 126-й — «Незаконное лишение свободы», срок до трех лет. Находился Дугин под этой статьей не один, а вместе со своими сотрудниками. В результате бандит, которого они задержали, все-таки сел за решетку, а Дугин получил третью медаль — «За безупречную службу».

А теперь — к сюжету. Став в апреле 1993 года заместителем начальника угрозыска 92-го отделения милиции на территории бывшего Бауманского района Москвы, Дугин, на мой взгляд, повел себя на манер американских шерифов. Он набрал команду лейтенантов и сказал: на нашей территории мы преступность изведем. Я думаю, что москвичи еще помнят разгул бандитизма в те годы, ежедневные уличные перестрелки солнцевской, таганской, чеченской, грузинской, люберецкой и других группировок, рэкет, «наезды», «разборки», «стрелки» и вообще сплошное Чикаго двадцатых годов, помноженное на профашистские, прокоммунистические и прожириновские демонстрации. Знаменитые Сильвестр, Япончик, Михась, Тайванчик, Роспись. Взрывы «мерседесов» на улицах и даже прямо на Петровке, перед воротами МУРа. Убийство Холодова, Листьева, Отарика. Посреди этой войны всех против всех объявить, что в одном «отдельно взятом» Бауманском районе не будет преступности, было сродни построению коммунизма в одной отдельно взятой стране. И тем не менее…

Насколько я помню, Дугин и его команда действовали на манер героев Клинта Иствуда — от прямой конфронтации с бандитами до освобождения арестованного по мелочи сына главаря чеченской группировки в обмен на уход этой группировки с территории Бауманского района. В результате к весне 1995 года в этом районе практически прекратились квартирные кражи, угоны автомобилей и уличный бандитизм. Жители начали спокойно ходить по улицам и играть с детьми во дворах. Если учесть, что трое из шести подчиненных Дугина — безусые лейтенанты, проживали, как сержант Утырский и погибший в Луганске старший лейтенант Николаев, в перенаселенных подмосковных милицейских общежитиях, а работали в полной нищете — одна пишмашинка и один диктофон на всех да старая «Победа» с лимитированным расходом бензина (и это против бронированных бандитских «мерседесов» и джипов!), то, пожалуй, и чикагской полиции вряд ли удалось бы с такими средствами (и зарплатой) добиться тут лучших результатов.