«Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего» - Максим Калашников

Канарис с самого начала определил уникальные задачи своего детища: действовать там, где еще не начали действовать регулярные войска или там, где они уже не в состоянии действовать. «Эти «еще не» и «уже не» предполагали, что правила и законы войны неприменимы к боевым операциям дивизии. Таких войск до этого никогда не знала германская армия», — написал о «Бранденбурге» автор нашумевшей книги 1959 года. С самого начала новый спецназ был призван работать, не считаясь с привычными законами и обычаями войны. «Немецкие солдаты, одетые в форму противника, проникающие в ряды чужой армии, чтобы вести бои в ее тылу — все это, конечно, не вязалось с обычными представлениями солдата о войне». «Метод глобального ведения войны с использованием переодетых в чужую форму войск, разработанный Канарисом, призван играть в будущем гораздо более значительную роль, чем до сих пор». (Цитируем по книге Д.Мельникова и Л.Черной «Двуликий адмирал» — Москва, Издательство политической литературы, 1965 г., с. 61-62).

Нужно признать, что гитлеровцы в этом отношении опередили и англичан, и американцев, и нас. Скажем, британцы только в 1940-м году приступили к созданию отрядов спецназа, подчиненных разведке. И то с каким скрипом шло дело! Господа генералы и адмиралы не желали брать на себя ответственность за такое сложное и скользкое дело. Да и наши, некогда опережавшие Германию в деле использования отрядов спецназначения, стали формировать ОМСБОН (отдельную мотострелковую бригаду особого назначения) при НКВД лишь после нападения Гитлера, в трагическом сорок первом. Спешно. Со многими огрехами и недоработками[9].

Немцы же вовремя поняли, какие возможности в войне открывают регулярные, постоянные силы спецопераций. Они уразумели, насколько можно с их помощью экономить время, деньги и ресурсы, добиваясь молниеносных побед и психологического шока у противника. Уже в ноябре 1940 года «учебно-строительная» рота превращается в батальон особого назначения «Бранденбург-800». Интенданты вермахта принимаются тайно снабжать его комплектами бельгийского и голландского военного обмундирования. Ведь готовилась молниеносная кампания на Западе.

«Бранденбург» стал первым в истории подразделением, сформированным из людей чужой национальности или из тех, кто хорошо знал язык и обычаи стран, на которые собирались напасть гитлеровцы. Уже в сороковом батальон развернулся в полк. Первый его батальон квартировал в Бранденбурге и отчасти состоял из выходцев с советской территории. Потом, после начала войны с русскими, Канарис придаст этому батальону специальные отряды — «Нахтигаль» (из западноукраинских националистов) и «Бергман» («Горец» — из северокавказских любителей резать русских). Канарис и тут как в воду глядел, предвидя нынешнюю войну в Чечне. Помните, как на первом этапе ее в 1994-1996 годах против наших в трогательном единстве воевали чеченские боевики и бандеровские добровольцы? Второй батальон (дислоцированный в Дюрене, Рейнская область) состоял из уроженцев Эльзаса (французских немцев), а также из французов, бельгийцев и голландцев. Третий батальон, стоявший в окрестностях Вены, предназначался для операций в Юго-Восточной Европе и тоже состоял из боевиков, хорошо знавших тамошние языки. Как видите, батальоны развертывались на главных направлениях операций Германии. Немудрено, что потом, желая распространить диверсионно-террористическую войну на весь мир, абвер формировал при «Бранденбурге» индийский, афганский, германо-арабский легионы и особую персидскую роту. В этом смысле Канарис предвосхитил нынешнюю эру глобализации.

Но вернемся в позднюю осень тридцать девятого. Покончив с панской Польшей, немцы остановились. Настало время «странной войны» — затишья в октябре 1939-го-апреле 1940 годов. Ни Гитлер, ни его оппоненты тогда — в отличие от мудрого Сталина — не понимали, что началась Вторая мировая война. Гитлер воспринимал кампанию в Польше как четвертую успешную спецоперацию, идущую за австрийской, чехословацкой и мемельской (отторжение Мемеля-Клайпеды у «независимой Литвы» весной 1939-го). Хотя формально англичане и объявили Германии войну, Адольф Алоизьевич строго-настрого запретил своей авиации наносить удары по английским боевым кораблям, стоящим в доках и гаванях. Но и англичане с французами тоже щелкали клювом вместо того, чтобы действовать. Собрав сильную сухопутную группировку на континенте, два победителя в Первой мировой ничего не предпринимали. Даже в футбол с немцами на нейтральной земле гоняли. Хотя к 27 сентября 1939 года на Западе 72 французских и четыре английских дивизии стояли против 32 немецких пехотных дивизий, у которых не было ни единого танка, боеприпасов хватило бы на три дня боев, а число боеспособных самолетов исчислялось несколькими машинами.

В этот момент Гитлер еще раз убеждается, что ему противостоят слабые и нерешительные лидеры. Они не ударили ему в незащищенный тыл, когда вся немецкая армия трудилась в Польше — и сейчас на это не решатся. Когда вермахт рвал поляков на клочки, англичане так и не решились начать воздушные налеты на Германию. Британские бомбардировщики сбрасывали на немцев тонны листовок с призывом восстать против Гитлера. Мол, бомбить города и промышленные центры немецкого Рура — это варварство. А в английском парламенте шли интересные демократические дебаты, о содержании которых в Берлине знали буквально через несколько часов:

«…Были люди, которые призывали правительство подкрепить объявление войны более активными действиями и, ввиду отказа от бомбардировочных операций против городов и промышленных центров, высказывались за бомбежку зажигательными бомбами Шварцвальда (Черного леса). Один из лейбористских лидеров, Хью Дальтон, … гневно заявил Кингсли Вуду (английскому министру авиации): «Дым и чад немецких лесов научат немцев, весьма сентиментально относящихся к своим лесам, что война не всегда приятна и выгодна, и что ее нельзя вести исключительно на территории других народов».

В ответ он услышал, что сожжение Шварцвальда противоречило бы Гаагской конвенции. Когда другой член парламента, Лео Эмери, поддержал этот призыв, потребовав быстрых действий до того, как сухой лес намокнет под осенними дождями, Кингсли Вуд заявил ему: «О, что вы, этого делать нельзя. Вы от меня еще потребуете затем бомбить Рур»…» — писал в 1966 году журналист и историк Дэвид Мэйсон.

12 сентября 1939 года первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль предложил отправить на Балтику сильную группировку британских ВМС: 2-3 линкора, пять крейсеров, две флотилии эсминцев и подводные лодки. В результате операции «Екатерина» Англия могла бы полностью уничтожить судоходство между немецкими портами и Швецией, прервать поставки железной руды в Рейх и полностью парализовать гитлеровскую промышленность. Однако избранники народа в парламенте Британии сей план задробили… Мол, сложно слишком, рискованно…

Нужны ли к этому комментарии, читатель? Перед нами — картина давно не воевавших западных наций во всей красе. И Гитлер прекрасно понимал: он на фоне демократических лидеров — аки волк среди баранов.

И тогда он совершает ослепительную по дерзости и красоте операцию — «Везерюбунг». Захват Дании и Норвегии.

Глава 5. Скандинавский блиц-триллер (1940-Й)

Ах, Норвегия, Норвегия…

Без Норвегии немцы воевать дальше не могли. Контроль над Норвегией — это поставки жизненно важной для немцев железной и руды (11 миллионов тонн в год!). Норвегия — это выгодные базы для подводных лодок и надводных рейдеров, которые получают прямой выход в северную Атлантику. В Норвегии можно разместить авиационные базы, грозя ударами главным гаваням британцев и их городам.

Нацисты прекрасно отдавали себе отчет в значении Норвегии для своих успехов. Держали руку на пульсе событий в этой скандинавской стране. С конца 1939 года абвер развернул в крупнейших норвежских портах (Осло, Бергене, Ставангере) сеть своих агентов-радистов. Сидели они в гаванях соседних Дании и Швеции — в Кристиансунне, Гётеборге и Скагене. Они регулярно следили за движением морских конвоев в Англию, давая работу морской авиации Геринга.

Если бы англичане и французы не топтались на месте, они, заняв Норвегию, ставили Гитлера на колени. Война кончилась бы уже в начале 1940 года.

Это понимал и Гитлер. А потому и отдал приказ о подготовке молниеносного захвата Норвегии. Но как? С классической точки зрения это представлялось чистым безумием. Чем перебрасывать немецкий десант в Норвегию? Морем — иначе никак. Есть, конечно, воздушнодесантные части — но они будут уничтожены, если к ним на помощь не подоспеют «тяжелые» сухопутные части. Значит, волочь пехотные и горнострелковые части придется морем, на котором полностью господствуют англичане и французы. Итак, к весне 1940 года у немцев — всего два корабля линейного класса, а англо-французов — шесть! У Гитлера — ни одного авианосца, у его противников — целых три. Тяжелых крейсеров поровну: 3 и 3. Зато в легких крейсерах союзники обладают подавляющим превосходством: 19 кораблей против трех немецких. На 14 немецких эскадренных миноносцев — 29 англо-французских.