Охота на канцлера - Платон Обухов

— Вы будете изображать молодоженов. Это у вас хорошо получится.

Однако он решительно воспротивился робкому предложению Тадеуша заключить в целях наилучшей маскировки настоящий брак.

— Анне это ни к чему. Ты можешь попасть в лапы полиции. Тогда достаточно будет поднять твои документы, и Анна попадет под подозрение. А наша борьба должна продолжаться!

Польша (Згожелец)

Мотор подержанного «фольксвагена», на котором ехали Анна и Тадеуш, работал как часы, и к половине шестого вечера заговорщики подъехали к контрольно-пропускному пункту на польско-германской границе в районе Згожелеца.

Увидев длинную очередь автомобилей, Тадеуш заволновался. Не успел он встать в конец, как сзади пристроились новые машины. Очередь двигалась медленно. Тадеуш заглушил мотор, выскочил из «фольксвагена» и подбежал к окошку автомобиля, стоявшего впереди.

— Пан не знает, отчего задержка?

— Вы что, газет не читаете? — изумился сидевший за рулем запыленного «фиата» седоусый поляк. — Немцы ввели ограничение на ввоз спиртного. Не больше трех бутылок водки на человека.

— А вина?

— Вина можно ввозить сколько угодно, — вздохнул водитель. — У немцев оно отличное и они не боятся конкуренции.

Вернувшись в «фольксваген», Тадеуш объяснил:

— Немцы ввели запрет на провоз водки.

Анна спокойно пожала плечами:

— Нас это не должно волновать. Мы спиртное не везем…

— Я бы на твоем месте не был так спокоен! Если они начнут обыскивать автомобиль, то могут наткнуться на «стингер». Он всего лишь прикрыт ковром и бумажными пакетами.

— Ты что, трусишь?

Интонация Анны выражала неприкрытое презрение. Тадеуш в который раз подивился ее выдержке и промолчал.

Очередь подошла через сорок минут. Из фальшивого бензобака «фиата», проходящего осмотр перед ними, немецкие таможенники, не скрывая своего торжества, извлекли двадцать контрабандных бутылок «Выборовой». У Тадеуша сжалось сердце, когда он встал на проверку.

— Молодожены, — произнес Бальцерович на скверном немецком языке. — Решили провести медовый месяц в вашей замечательной стране.

Анна подарила таможеннику самую обаятельную улыбку, на которую была способна.

— У вас великолепная жена! — воскликнул таможенник. — Медовый месяц с ней пролетит быстро!

Он не стал даже досматривать багажник «фольксвагена». Перед ветровым стеклом автомобиля поднялся бело-черный шлагбаум. Машина выехала на широкую автостраду и словно птица понеслась по ней.

Германия (Берлин—Бонн)

В аэропорту «Тегель» Лех взял в аренду у «Хертца» белую «хонду» и не спеша покатил в центр Берлина. Времени у него было предостаточно.

Хотя Лех и был до мозга костей польским патриотом, он не мог не признать, что Берлин по-своему красив. В то время как в Варшаве все деревья стояли еще голые, в парке Тиргартен зеленела трава и тянулись молодыми клейкими листочками к солнцу липы и платаны. Рядом возвышалась величественная громада рейхстага без купола. А за ним в прозрачном воздухе поднимались величественно-помпезные Бранденбургские ворота. Прохожие были одеты ярко, по-весеннему, у большинства на лицах вспыхивали беспричинные улыбки. А в Варшаве веселились в основном иностранные туристы с туго набитыми бумажниками…

Проехав по Унтер-ден-Линден, Мазовецкий стал выбираться из города в направлении на Потсдам-Ганновер. К пяти часам Лех уже въезжал в Бонн.

За аккуратно подстриженными деревьями сверкали витрины дорогих магазинов. Заметив впереди вывеску «Офелия. Меха», Лех поискал глазами свободное место для парковки. В этот момент стоявший между черным «кадиллаком» и синим «вольво» серебристый «мерседес» начал отъезжать от бровки. Лех мгновенно затормозил. «Мерседес» выкатился на дорожное полотно, и поляк немедленно устремился в образовавшийся проем.

По соседству с «кадиллаком» и «вольво» его белая «хонда» выглядела убого. «Зато хозяева этих дорогих лимузинов, в отличие от меня, не имеют шанса оставить свое имя в истории», — утешил себя Лех и вошел под своды «Офелии».

В магазине было всего две покупательницы. Одного взгляда на их туфли «от Тиффани» и сумочки из крокодиловой кожи было достаточно, чтобы понять: эти дамы принадлежат к тому сословию, представителей которого не отпугивают написанные на ценниках «Офелии» цифры.

Лех прошел мимо ряда шуб из меха шиншиллы. Они висели перед огромным зеркалом, занимавшем всю стену. Цены колебались от тридцати до ста пятидесяти тысяч марок.

«Дороговато, но если продать парочку „стингеров“, — немного пофантазировал Лех, — можно было бы собрать деньжат на такую шубейку…»

Мелодичное позвякивание колокольчика у двери возвестило о появлении еще одной покупательницы. Это была Кунигунда фон Мольтке в сопровождении адъютанта ее мужа — капитана Хедемана в сером штатском костюме.

Кунигунда подошла к одной из шиншилловых шуб завораживающего сиреневого оттенка. Капитан накинул ее на плечи министерше.

— Ну, как? — кокетливо изогнувшись перед зеркалом, спросила Кунигунда.

— Вам идет любая одежда, фрау, — с полупоклоном ответил Хедеман. — Но эта шуба вам особенно к лицу.

— Да, но прежде чем покупать такую дорогую шубу, мне придется попросить разрешения у мужа, — со вздохом сказала Кунигунда.

Хедеман повесил шубу обратно на плечики и похлопал по ней, расправляя складки. Бросив прощальный взгляд на шубу, фрау фон Мольтке направилась к выходу.

Дождавшись, когда дверь закроется, Лех подошел к шубе, которая еще хранила тепло жены министра обороны и вооружений. Сделав вид, что рассматривает ценник, поляк незаметно запустил руку в правый карман шубы. Вздохнув, словно и ему пришлось бы спрашивать разрешения на покупку, Лех вышел из магазина.

Мазовецкий сел в машину, немного проехал по улице и припарковал «хонду» у магазина вычислительной техники «Космос». Он отыскал портативный Notebook в самом дальнем конце ряда выставленных для продажи компьютеров. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, поляк вставил в компьютер дискетку, извлеченную из кармана шубы, которую положила туда Кунигунда. Через несколько секунд на экране высветился план президентского дворца. Красной стрелкой была обозначена комната, в которой должны были собраться на свое завтрашнее заседание члены кабинета ФРГ.

Шантаж сработал великолепно! За негативы, предъявленные Лехом, Кунигунда готова была выполнить любое его задание.

Услышав шаги приближающегося покупателя, Лех торопливо вывел на дисплей одну из развлекательных программ. По экрану забегали, гоняясь друг за другом, футболисты.

Плотный мужчина в джинсовом костюме, улыбаясь, стоял за спиной Леха и смотрел на игру. Внешне поляк был спокоен, но в его душе клокотала жгучая ненависть к этому типу. Тот, заметив недоброжелательный взгляд, через полминуты отошел. Лех смог снова вывести на дисплей содержимое дискетки Кунигунды.

Заседание кабинета должно было начаться в пять часов в так называемой «Зеленой комнате». Так назвали ее за цвет обоев и штор. Для целей Мазовецкого она подходила более всего, так как была угловой.

Вытащив дискетку из компьютера, он улыбнулся продавцу и вышел из «Космоса».

На улице Лех огляделся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного. Он быстро пошел вперед. Вскоре поляка обогнало черное «вольво». Неожиданно водитель резко вывернул руль, и машина, въехав колесом на тротуар, задела Мазовецкого, который, больно стукнувшись затылком об асфальт, ненадолго потерял сознание.

Олег Смирнов выскочил из «вольво» и побежал к распростершемуся поляку. Быстрым движением осмотрел карманы и, наконец, нашел то, что высмотрел еще в «Космосе» — маленькую компьютерную дискетку. Убедившись, что Лех жив, Олег сел в машину, рванувшую с места, и исчез с места происшествия.

Мазовецкий очнулся, протянул руку к ноющему затылку: она была вся в крови. С трудом встав на ноги, он медленно зашагал по улице. В первой же попавшейся поляку аптеке ему оказали первую помощь, забинтовав голову. Теперь Лех чувствовал себя уже совсем неплохо. Судорожными движениями он обшарил карманы. Дискетки не было…

Англия — США (Лондон — Нью-Йорк)

Оказавшись на борту «Викинга», Вера Наумова стала гражданкой небольшой республики со своим королем — капитаном корабля и обширными владениями, представлявшими три палубы огромного «Викинга» и трюм, где стояли клетки со слонами, тиграми и лошадьми «Медрано». Норвежский трехцветный флаг развевался на корме и на мачте судна, принадлежавшего богатым судовладельцам братьям Вильхельмсенам из Бергена.

Атлантический океан был на редкость спокоен. Могучие гребные винты неумолимо гнали «Викинг» к берегам Соединенных Штатов. На горизонте не было видно ни единого клочка суши. Это придавало морскому пейзажу особую прелесть.

На «Викинге» жизнь шла во всем ее дивном многообразии. Работали пять баров и три ресторана, крутили фильмы в кинотеатре, пассажиры плавали в двух бассейнах. В обширной оранжерее по веткам тропических деревьев скакали макаки, ползали лемуры, хриплыми голосами перекликались попугаи, проносились в воздухе миниатюрные колибри, а в мутной воде искусственного пруда нежился боливийский кайман по кличке Фредди — главная достопримечательность этого небольшого зоопарка.