Четыре жизни академика Берга - Ирина Радунская

За время пребывания в академии тов. Бергом произведен и получил практическое применение ряд научных работ. Кроме того, уход его из академии был бы связан с прекращением научно-педагогической деятельности в Военно-инженерной академии и в Военно-морском инженерном училище. В последнем он руководит дипломным проектированием по радиотехнике восьми кончающих слушателей.

Считаю нужным особенно подчеркнуть, что привлечение тов. Берга к педагогической и научной работе в академии сейчас является настоятельно необходимым ввиду, во-первых, малочисленности (притом все убывающей) научных сил в академии и, во-вторых, ввиду проявленных им несомненных и больших способностей к научной и педагогической работе».

…И ходатайство встречает отказ.

Лукомский был человек горячий и упрямый, он отлично знал каждого своего выпускника, болел за него и часто лучше него понимал, на что тот способен. Он не смог добиться назначения Берга адъюнктом в академию, но добился того, что тот остался в Ленинграде преподавателем Высшего военно-морского инженерного училища.

И вот, получив 16 марта 1925 года удостоверение об окончании Военно-морской академии Рабоче-Крестьянского Красного Флота, гласившее, что Берг «успешно окончил полный курс Электротехнического факультета, за время пребывания в академии самостоятельно разработал проект радиопеленгаторной станции для Черного моря и судового радиопеленгатора и произвел экспериментальную разработку и исследование схемы регенеративного приемника для управления на расстоянии», он приступает к преподавательским обязанностям. Он готовит «своих» студентов к выпуску. Так складывается, что его студенты кончают вуз через несколько месяцев после того, как кончил ВМА их учитель. И если раньше, до 24–25 годов, в Высшем военно-морском инженерном училище была выделена лишь одна небольшая группа слушателей-радиотехников, то теперь в первый раз при содействии Берга организуется радиотехнический факультет. Создается даже специальное Высшее военно-морское училище связи и курсы усовершенствования специалистов связи, куда в 1926 году Берг будет назначен по совместительству начальником.

Училище разместили в Адмиралтействе, никакой радиотехнической базы там, конечно, не было, и сами курсанты под руководством Берга (как несколько лет назад Берг и несколько слушателей ВМА под руководством Фреймана) приступают к организации радиотехнических лабораторий и кабинетов.

Очень интересно взглянуть на Берга в его новом амплуа.

Но найти нашего героя в огромном здании, протянувшемся на километр вдоль Невы, нелегкая задача. Правда, шпиль Адмиралтейства, видный чуть ли не из любого места Ленинграда, может послужить нам прекрасным ориентиром, и мы, возможно, найдем Берга где-нибудь — если не в лаборатории, то хоть на крыше. Крыша Адмиралтейства неплохо послужила беспокойному племени поселившихся в здании радистов. На ней будет красоваться не одно причудливое украшение — то в виде рыболовной сети, то ажурного цилиндра. Какие только антенны не придется испытывать Бергу в период исследований подводной связи на Неве! Однажды он ухитрился «воткнуть» свою антенну для радиосвязи с Кронштадтом в переплетающиеся тела дельфинов, венчающих здание Адмиралтейства близ Дворцового моста.

Такая фамильярность с архитектурными достопримечательностями возмутит городское архитектурное управление, и антенну придется срочно убрать в более подходящее место. Но даже если нам повезет и мы увидим, как Берг и его ученики перетаскивают антенну на другое место или монтируют новую, мы не успеем почерпнуть впечатления от этого процесса: все делается бегом, почти без слов. Не исключено, что студенты, услышав звонок, внезапно прервут бурную деятельность и разбегутся по аудиториям дослушивать лекции, а их руководитель, не сбавляя темпа, тем же аллюром помчится в Морскую академию. (Там, не дождавшись, пока закончится оснащение лабораторий училища, Берг продолжает свою научную работу.)

Ворвавшись в лабораторию, Берг обрушит шквал предложений на начальника лаборатории Володю Казанского, с которым они много дней, а иногда и ночей затратили на исследование новых электронных ламп. Кроме анода и катода, конструкторы ухитрились втиснуть в них еще два электрода, две сетки — в надежде на более эффективную работу ламп. Никто еще не понимал физическую сущность происходивших под стеклянным колпаком явлений — Берг и Казанский решили выяснить, что можно ожидать от этих нововведений.

Двухсеточные электронные лампы привлекли внимание исследователей непонятными трудностями, не позволявшими реализовать очевидные преимущества этих ламп. В баллоне трехэлектродной лампы — лампы с одной сеткой — электроны, испускаемые накаленным катодом, пролетают к аноду через сетку, которая как бы подхлестывает их, управляет их потоком. Естественно, инженеры решили, что введением второй сетки можно еще больше увеличить усиление, даваемое лампой, или заставить ее работать от гораздо более низкого напряжения, чем нужно для трехэлектродных ламп. Так затеплилась надежда увеличить мощность передающих радиостанций, с одной стороны, и с другой — дать возможность приемным станциям принимать более слабые радиоволны, чем раньше. А разве есть у радиотехники более насущная задача? Появилось несколько статей, посвященных описанию опытов с новыми лампами, но дальше лаборатории ни одна работа не пошла.

«Почему? Может быть, очевидность здесь только кажущаяся? — спрашивали себя Казанский и Берг. — Возможно, при заводском исполнении различные экземпляры ламп сильно различаются между собой, а поэтому типовой режим для большинства из них оказывается неоптимальным?»

Положение осложнялось тем, что теория, разработанная для ламп с одной сеткой, теряла силу при введении второй. Знаменитое уравнение Лангмюра, служившее путеводной нитью при решении многих задач молодой электроники, здесь пасовало.

Существовала еще одна «палочка-выручалочка» расчетов, так называемый «эквивалентный потенциал», который помогал сравнивать идентичные явления. Но истинной эквивалентности между лампами не было, и этот метод приводил к ложным заключениям.

Если теория бессильна, решили Берг и Казанский, остается лишь путь экспериментального исследования. Но и здесь они не ожидали встретить столбовую дорогу. Первой преградой оказалось отсутствие подходящих измерительных приборов.

Им предстояло точно мерить небольшие напряжения, и они хотели, чтобы измеряющий прибор (вольтметр), не поглощал бы заметной доли энергии, иначе его показания окажутся ошибочными. А известные в то время приборы включались в исследуемую цепь и, конечно, забирали часть энергии. Экспериментаторы чувствовали, что им необходим особый вольтметр, не иждивенец, и даже представляли себе в общих чертах, какой прибор им нужен, но о фабричном вольтметре такого типа они могли только мечтать.

Решили сделать его самостоятельно. Если такие точные приборы не изготовляли даже заводы, то можно представить, какие трудности ожидали конструкторов-любителей.

Одну за другой Берг и Казанский испробовали шесть схем ламповых вольтметров, описанных в доступных им журналах, — ни одна не подошла. Но упорная работа принесла свои плоды.

В спорах и опытах родился седьмой вариант. Новая схема! Все элементы ее были хорошо известны, как слова в родном языке. Но не каждому, далеко не каждому дано находить сочетания, превращающие слова в стихи.

«Обычная трехэлектродная лампа, простой трансформатор в цепи ее анода, микроамперметр, включенный во вторичную обмотку трансформатора вместе с детектором, — и задача решена, — писал Берг в своем отчете. — Нужно только устанавливать пружинку детектора на «грубую» точку, не гоняться за наибольшей чувствительностью. При этом вольтметр работает очень устойчиво в течение многих часов. Нужно еще следить за постоянством рабочей точки на характеристике лампы». А ведь все это Берг хорошо усвоил еще во время ночных бдений на Е-8!

21 февраля 1926 года Берг направил в журнал статью, в которой на основе обширного материала, сведенного в четкие графики, он утверждал, что лампы со второй сеткой превосходят односеточные лампы только при малых нагрузках. Этой статьей он экономил время сотням радиоинженеров, отсекал для них ложные пути.

Берг избрал наиболее авторитетный радиотехнический журнал того времени «Телеграфия и телефония без проводов», журнал, который в научном мире и теперь известен под сокращенным наименованием «ТиТбП». И статья, в которой четко обозначился творческий почерк Берга-ученого, была принята взыскательной редакцией и опубликована.

В этот период, заполненный до отказа научной работой, Берга можно было встретить близ Адмиралтейства или Морской академии почти в любое время суток.