Желанный обман - Дениз Робинс

— Но почему вы пошли на обман? Почему?! — спрашивал Арчи.

Он был крайне заинтригован и чувствовал, что во всем этом скрыта какая-то личная тайна, которую не знает никто. Но Магда отводила глаза и молчала. Она уже знала о том, что сэр Адам завтра покидает Морнбери Холл и отправится домой, и понимала, что если все расскажет сейчас, то это отразится на сэре Адаме, а тот, в свою очередь, не преминет выместить свой гнев на ее бедной матери.

— Не могу поверить в то, что вы добровольно решились обмануть вашего супруга, — не добившись ответа, сказал Арчи.

— О, пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем. Яне могу сейчас вам все рассказать. Прошу только о том, чтобы с сэром Адамом обращались в этом доме хорошо и он получил необходимую денежную помощь… Мы… Мы так… бедны и совсем худо живем в Уайлдмарш Мэйнор. Как бы вы плохо обо мне ни думали, умоляю — прислушайтесь к моим словам!.. Я прошу вас убедить мило… моего мужа… — она закрыла лицо руками, — простить сэра Адама, учитывая его сильную нужду и возраст, и не позволить ему вернуться домой с пустыми руками!

Арчи возразил, что старый мошенник едва ли заслуживает благодарности со стороны Эсмонда, но Магда упорно просила:

— Моя мать при смерти. Пожалуйста, прошу вас, сэр Арчибальд, позаботьтесь о том, чтобы им была оказана поддержка!

Она так молила, что Сент-Джон наконец дал ей обещание повлиять на Эсмонда.

Перед уходом он обернулся, бросил взгляд на молоденькую несчастную девушку и сказал:

— У вас незавидное положение, мадам, и я бы на вашем месте стал молить Бога о помощи. Не могу сказать, что предпримет Эсмонд. Граф привык самостоятельно принимать решения. Сейчас он пребывает в скверном расположении духа, будучи крайне удрученным и возмущенным гнусным обманом. Но позвольте мне передать ему от вашего имени, что вы раскаиваетесь в содеянном, хорошо?

— Я уже говорила это, — был ее ответ. Он не поверит в мое раскаяние. Меня уложили в эту кровать, но я предпочла бы вернуться вместе с отчимом в Уайлдмарш.

Арчи заверил девушку, что таково было желание Эсмонда — оставить ее здесь.

— Главное сейчас — избежать скандала. Эсмонд слишком известный человек, приближенный к трону. Нельзя допустить распространения слухов, которые выльются в насмешки и могут задеть его крестную мать. Я знаю Эсмонда очень хорошо и могу говорить с полной определенностью: он этого не перенесет.

Магда отвернулась и сдавленно прошептала:

— Я буду вести себя так, как мне будет предписано милордом.

Когда он ушел, она стала думать о нем с хорошим чувством. Ибо Арчибальд Сент-Джон оказался мягким и добрым человеком и не очень, казалось, сердился на нее. Тем не менее, уткнув лицо в подушку, она долго и горько плакала. Молитвы, о которых он говорил, не шли сейчас к ней. Она чувствовала себя покинутой людьми и Господом.

Это была ее брачная ночь.

Магда лежала одинокая, отвергнутая, заплаканная, обвиненная в злодействе, которого не хотела совершать, а ее муж в это самое время веселился и пировал вместе с гостями. Она снова и снова вспоминала то выражение, которое появилось у него на лице, едва он увидел ее без вуали, сердце сжалось и заныло. Молодая графиня положила руку на свою изуродованную щеку и простонала:

— Я хочу умереть! Я хочу умереть… Я хочу умереть…

Она потеряла счет времени и лежала отрешенная и потерянная, когда в ее спальню вновь вошел Эсмонд.

Магда смутно слышала звуки музыки, до нее доносились голоса пирующих гостей, пьющих за счастье молодых. Ей хотелось узнать, каково это: быть сейчас там, участвовать в празднике, наполненном огнями, смехом и танцами? Ей трудно было представить себя в водовороте веселья, поскольку она никогда в своей жизни не танцевала и никто никогда не пил за ее здоровье…

Аннет принесла ей поесть, а когда Магда отказалась, француженка попеняла ей:

— Ваша светлость, вам надо поесть, иначе вы действительно заболеете. Разве его светлости молодому графу мало выпало с вами хлопот и неприятностей? Если так пойдет, ему придется вызывать для вас врача, а тот увидит ваше лицо, и тайна раскроется…

Будучи слишком утомленной переживаниями, чтобы спорить, Магда, давясь, съела несколько кусочков восхитительно приготовленной рыбы в белом вине, которую послала к ней в комнату миссис Фустиан, но от всего остального отказалась наотрез. Потом она приказала Аннет потушить свечи и оставить ее в покое.

Ей казалось, что веселью внизу конца не будет. Впрочем, еще до полуночи от Морнбери Холл отъехали последние кареты, и наконец весь дом погрузился в долгожданную тишину.

Усталый Арчи удалился в приготовленную для него комнату.

Эсмонд, молодой муж, остался в зале один. Он неподвижно смотрел на большое полено в камине, превращающееся в золотистые угли. В это время зевающие слуги тушили огни свечей в комнатах и коридорах, и он сидел, освещенный только огнем догорающего камина.

Эсмонд снял парик и расстегнул камзол. Он выпил много вина и был возбужден только что окончившимся вечером. Перед его взором стоял образ Шанталь Леклер. Они танцевали все танцы подряд, и она прижималась к нему, пробуждая страстные желания. Он и сам прижимался ее к себе и шептал ей на ухо слова любви и просил о скором свидании…

Эсмонд понял, что нравится Шанталь и что, если он только попросит, она будет принадлежать ему. Если бы он немного подождал, то мог бы жениться на ней. Она происходила из хорошей аристократической французской семьи и, кроме этого, могла предложить ему не только свою несомненную красоту, но и богатое приданое. В отличие от других…

Наконец он вспомнил о своей жене, которую оставил наверху. Она произвела на Арчи впечатление испуганного ребенка, который пошел на обман против воли и ради своей семьи. Арчи удивил своего друга также тем, что единственная просьба Магды, оказывается, была не о себе, а о матери. Девушка умоляла сделать так, чтобы жизнь леди Конгрейл хоть немного стала легче.

Эсмонд на этот счет не дал никаких обещаний. Он все еще думал о том, что сэр Адам Конгрейл за его гнусный обман уйдет из его дома с пустыми руками.

Граф налил себе полный бокал вина и неуверенной рукой поднес его к губам.

— Что ж, пора идти к новобрачной, — пьяно усмехнувшись, громко сказал он самому себе, — к моей красавице-жене…

Магда услышала пьяный смех мужа, когда Эсмонд нетвердо, ступил на роскошную лестницу, ведущую вверх. Воск со свечей капал прямо ему на руку, но он не замечал этого.

Магда услышала его пьяное бормотание, которое становилось все слышнее… Она пробудилась окончательно и села на постели. Сердце ее неистово забилось. Напрягая зрение, она смотрела в темноту в сторону двери и ждала, когда он войдет.