Общая часть уголовного права - Коллектив авторов

На наш взгляд, более предпочтительным было бы включение в уголовный закон не отдельной нормы, посвященной толкованию терминов, а специальной главы. Во-первых, статья, объединяющая 60 пунктов (имеется в виду ст. 5 УПК), явно содержательно перегружена. Во-вторых, представляется более удачной группировка разъясняемых терминов не только по алфавитному, но и по содержательному признаку, что можно сделать в рамках системы статей. В-третьих, такое централизованное разъяснение терминов позволит сократить необходимость обращения правоприменителя к законодательству иных отраслей, точнее понять смысл использованных законодателем терминов, сократить количество примечаний к статьям УК. Введение специальной главы или статьи о толковании терминов, конечно же, не позволит полностью отказаться от примечаний к статьям, если в разных статьях или главах одни и те же термины имеют различное значение; например, очевидно, что понятие ценной бумаги в ст. 186 УК не равнозначно понятию ценной бумаги в ст. 185, 1851 УК. В то же время включение в УК специальной главы или статьи с толкованием терминов позволит, по крайней мере, отказаться от примечаний, распространяющихся на все статьи УК, и тем самым разгрузить статьи Особенной части.

И, наконец, где следует разместить главу, посвященную терминологии уголовного закона, – в середине, в конце Общей части или, может быть, в конце УК? Исходя из системы уголовного законодательства, которую хотелось бы сохранить, нам кажется, что такую главу можно было бы обозначить как глава «I1» и, соответственно, расположить ее между нынешними главами первой и второй раздела «Уголовный закон». Разъяснение терминов, распространяющих свое значение на отдельную главу, имело бы смысл давать в самостоятельной статье в начале соответствующей главы УК.

Статьи уголовного закона содержат уголовно-правовые нормы, однако это не означает, что понятия «статья закона» и «норма права» тождественны друг другу; они соотносятся между собой как форма и ее содержание. Поэтому каждая статья уголовного закона может содержать одну или более норм уголовного права, либо, наоборот, одна норма права может содержаться в нескольких статьях уголовного закона. В отличие от УК РСФСР 1960 г., в Общей части УК РФ нашли свое закрепление не только нормы-дефиниции (см., например, ч. 1 ст. 14, ч. 1 ст. 18, п. 1 примечания к ст. 158, п. 2 примечания к ст. 2821, ч. 1 ст. 331 УК), но и нормы-принципы (ст. 3–8 УК).

4. Структура уголовно-правовой нормы

В общей теории права принято говорить о трехэлементной структуре нормы права, содержащей гипотезу, диспозицию и санкцию.[413] Специалисты в области уголовного права чаще всего характеризуют норму права как двухэлементную.[414] Мы же допускаем наличие в УК как двух-, так и трех-, а в некоторых случаях – и одноэлементных норм; а также наличие гипотез, диспозиций и санкций в нормах как Общей, так и Особенной частей УК.

Ошибочность позиции сторонников двухуровневой структуры нормы права заключается, на наш взгляд, в попытке искусственного расчленения уголовно-правовых норм на нормы Общей и Особенной части. На самом деле такая норма едина, она «“собирается” из предписаний Общей и Особенной частей УК РФ, которые только в системе (я бы сказал – в своем единстве, совокупности. – М. Ф.) способны осуществлять непосредственное регулирование общественных отношений».[415] Иными словами, уголовно-правовая норма носит в некоторой степени виртуальный (логический) характер, образуется каждый раз в сознании правоприменителя путем соединения воедино отдельных элементов правовой нормы, отраженных в статьях Общей и Особенной части УК.

Большинство статей Общей части (за исключением, пожалуй, норм-дефиниций и норм-принципов) содержат лишь гипотезы и диспозиции, например, ч. 1,2ст. 78, ст. 80:УК. Нормы-дефиниции и нормы-принципы, как правило, состоят лишь из диспозиций (ст. 3–8, ч. 1 ст. 14, ст. 15 УК).

Гипотезой принято называть часть нормы права, содержащую условия, при которых применяется эта норма.[416] К числу подобных условий А. И. Бойцов не без оснований относит пространственно-временную (определяющую действие нормы права во времени и пространстве), субъектную (действие уголовного закона по кругу лиц) и ситуационную сферы действия уголовного закона;[417] аналогичную позицию занимает и Т. В. Кленова.[418]

Диспозиция, как элемент нормы права, образует само правило поведения.[419] А. И. Бойцов говорит о том, что диспозиция содержит модель запрещаемого, предписываемого, дозволяемого или поощряемого поведения.[420]

Термин «санкция» может иметь несколько значений. Во-первых, санкция представляет собой часть правовой нормы, которая определяет те неблагоприятные последствия, которые могут наступить для лица в случае ее нарушения.[421] Во-вторых, санкция, особенно в ее обыденном и гражданско-правовом понимании, нередко отождествляется с самими мерами, которые принимаются в отношении лица, нарушившего закон. В уголовно-правовом смысле такое понимание санкции, по сути дела, является синонимом наказания или иных мер уголовно-правового характера. В-третьих, санкция есть разрешение (согласие) прокурора на производство дознавателем, следователем соответствующих следственных и иных процессуальных действий и на принятие ими процессуальных решений (см. п. 39 ст. 5 УПК). Очевидно, что для уголовного закона наибольшее значение имеет первое и второе понимание санкции. А. И. Бойцов определяет санкцию как способ принуждения к правомерному поведению,[422] что нам представляется спорным.

Принято считать, что основная функция уголовного законодательства – это охрана общественных отношений. И это действительно так. Однако и регулятивная функция уголовного права тоже не исключена полностью. К такому выводу приходит все большее число криминалистов.[423] При этом, регулирование общественных отношений, как правило, выражается не столько в установлении уголовно-правовых запретов (многие из них содержатся в других отраслях права, а уголовное право лишь реализует их, не устанавливая, по сути дела, сам запрет, а подкрепляя этот запрет конкретными видами и размерами наказаний), сколько в регулировании отношений, возникающих между государством и преступником в связи с привлечением последнего к уголовной ответственности.

Уголовный закон определяет не только круг нежелательных для общества деяний, признаваемых преступными, но и то, какие меры наказания могут быть за них назначены; суд не вправе (за исключением специально оговоренных случаев) применить наказание, которое не указано в санкции соответствующей уголовно-правовой нормы, или в ином, нежели в ней регламентировано, размере. Поэтому совершенно верно отмечает Н. А. Лопашенко, что «применение уголовно-правовой нормы к лицу, преступившему ее запрет, выходит за рамки охранительной функции; это – проявление вовне функции регулятивной».[424] Регулирование отношений между государством (в лице судебных органов) и преступником основано на нормах не только Особенной, но и Общей части УК (определение рецидива, правил назначения наказания, его обязательное понижения при наличии особых смягчающих обстоятельств, при неоконченном преступлении и т. п.).

Несколько иное мы наблюдаем в статьях, содержащих нормы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния (ст. 37–42 УК). Эти нормы, во-первых, наделяют граждан правом на необходимую оборону, задержание лица, совершившего преступление, и т. п. (хотя эти права вытекают не столько из положений самого УК, сколько из других актов, в частности, Конституции РФ, Гражданского кодекса и т. п.), т. е. предусматривают меру возможного, а не должного поведения. Во-вторых, эти нормы определяют основания, условия и пределы правомерности такого поведения граждан, признавая его в одних случаях социально полезным (необходимая оборона, задержание лица, совершившего преступление) или, по крайней мере, социально допустимым (крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения) – в других. В-третьих, нормы регламентируют условия превышения правомерности использования таких прав, т. е., по сути дела, регулируют поведение лица в конкретной ситуации, исходя из обстановки посягательства и т. п.

Но нельзя не сказать и о том, что в некоторых случаях нормы Общей части содержат и самостоятельные санкции, призванные обеспечить выполнение предписаний норм. Например, ч. 5 ст. 46 УК определяет неблагоприятные последствия, связанные со злостным уклонением лица от уплаты штрафа. Аналогичные положения, но уже применительно к другим видам наказания, содержатся в ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 4 ст. 53 УК. При побеге из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, а также при уклонении от отбывания лишения свободы ответственность наступает по самостоятельным статьям Особенной части УК (ст. 313 и 314 УК). Санкции в Общей части УК есть и в ч. 2–5 ст. 74, ч. 7 ст. 79, ч. 2 ст. 82, ч. 62 ст. 88, ч. 4 ст. 90 УК.