Записки военного дознавателя - Марк Воронин

внезапно повеселел. Идея с экспроприацией кроватей ему явно, словно бы большой фужер коньяку, согрела душу. – Точно! Но Осипова надо бы на пару банок выставить! За него, можно сказать, такую работу провернули! – он радостно заржал, потирая руки.

– Выставим, никуда не денется, – пообещал Григо. – Вот показуху закончим и все будет пучком! Отвечаю.

Бригадир посмотрел на часы:

– Ну чего, поехали завтракать? К построению поспеем, я думаю.

С тем они и расселись по своим машинам и укатили за ворота, которые Шмаков за несколько минут до этого предупредительно открыл.

 ***

День выдался пасмурный, но вполне обычный для этого времени года. Туман уже куда-то улетучился. Было на удивление тихо. И даже бойцы почему-то не пришли с утра пораньше греметь гаечными ключами у своих машин, изображая профилактическое обслуживание.

– Значит, сегодня что-то намечается не то в парке, не то на техтерритории. – подумал я.– Неужто будут выезжать в поле тренироваться в развертывании бригады? А что? Сегодня самое время. Значит, приключения еще не закончились.

Я стоял на крыльце и медленно курил. Книжку я уже читать закончил, и теперь делать было уже решительно нечего.

– Пойти, что ли взять в Ленкомнате какого-нибудь классика законспектировать? Вот будет отпад челюсти, если сюда начпо заявится! Наверное, медаль даст. Хотя, хватило бы и просто сходить помыться.

За размышлениями, я не заметил как пошел десятый час. Шмаков сидел на крыльце, а Гуляев отпросился минут на двадцать. Вдруг перед воротами резко остановился бригадиров УАЗик:

– Началось! – только и успел подумать я, вынимая ключи, чтобы отпереть.

УАЗик влетел и тотчас остановился рядом со мной. Бригадир опустил ручкой стекло вниз. Он был снова вне себя от ярости:

– Это ты, б…, Вадика на*бал?!– люто зашипел он из окна.

Я просто опешил, не представляя, что вообще можно на это ответить:

– Какого еще Вадика? – только и смог сказать я, опуская руку от фуражки.

– Какого-какого! Оперативного дежурного! А то ты не знаешь!

– Никак нет, да я же почитай всю ночь проездил по вашему приказу!

А оперативный наверху сидит, в «голубятне», я с ним не пересекаюсь никак.

– Да, б…, виноватых у нас, конечно, х@й найдешь! Ладно, неси службу! Ну ничего! Я вам пошучу! Вы мне, б…, все в Афгане шутить будете!

– А что, случилось-то? – неуверенно спросил я.

– Службу неси, я сказал!– вдруг заорал бригадир.– Не твоего ума дело!

– Есть, не моего ума дело! – отрапортовал я.

– То-то!– бригадир закрыл окно, и метнув в меня взглядом «молнию», жестом приказал водителю трогаться. УАЗик рванул вглубь автопарка.

Я пошел к телефону и попросил дежурного по части.

– Дежурный по части капитан Телятников.

– Вить, слушай, тут бригадир, кажись того…

– Чего «того»?

– Ну приезжает и сразу, не успел порог переступить, давай про какого-то Вадика, мол ты его на*бал или кто? А я вообще ни ухом, ни рылом… Что за Вадик, и что там случилось вообще?

– Да…б… Вадик наш этот, еб**тый, сегодня оперативным13 заступил. А какая-то падла, я уж не знаю как, сумела к нему дозвониться, и говорит, мол, Вадик, срочный приказ из округа через дежурного по части: докладывать каждые два часа о температуре котлов в котельной. И о давлении тоже. Понял? Ну, Вадик, придурок, говорит мол, хорошо, понял… А чрез два часа докладывает на «паркет»14 и в «легенду»15, мол, разрешите доложить: температура котлов в бригадной котельной: 150 градусов Цельсия, давление – двадцать атмосфер! Все приборы и магистрали находятся в нормальном рабочем режиме.

Ну, те, понятно, опешили, но промолчали. Молодец, мол. Мало ли, вдруг и впрямь такой приказ был? Ну, а когда Вадик уже по третьему разу стал докладывать, тут уж зам начальника округа вдул командарму, а командарм уже отзвонил бригадиру и пообещал его отправить стройбатом на Колыму командовать. Бригадир – понятно – чуть с катушек не слетел, но Вадику-то пока что пендаля дать не может: формально тот же сейчас вне подчинения. Сидит, падла, из «голубятни» нос не высовывает! Даже дверь открыть боится!

– А кто ему звонил? Нашли?

– Да как его найдешь? Это кто-то из общаги, видимо.

– Понял. А что сегодня будет? Смотр какой?

– Не, повеселее. Тренировка передвижения офицеров по тревоге! Как раз около тебя весь цирк будет. Везет… – сказал Телятников мечтательно и повесил трубку.

– Да, блин, – подумал я – Тебе бы так повезло…

 ***

Между моей проходной и техтерриторией было метров пятьдесят, но звуки, доносившиеся снаружи, казалось, издавались кем-то прямо под моими окнами. Я выглянул. Картина, открывшаяся моему взору была из области сюрреалистического монументализма. У самых ворот на техтерриторию, которые уже были открыты настежь, на небольшой бетонной тумбе стоял какой-то карликовый генерал и вещал в мегафон что было мочи. Остальная толпа генералов, человек, наверное, тридцать, стояла по другую сторону дороги толпой и что-то бурно обсуждала. Между оратором и его аудиторией, то есть, прямо на дороге стояли в затылок друг к другу три командира дивизионов. Окурков, очевидно, благодаря заурядному росту, топтался в конце. Все трое держали в правой руке ярко алые папки непонятного назначения. Они были без шинелей, поскольку на улице было довольно тепло.

– Итак, – орал в мегафон генерал, – прошу командиров дивизионов занять исходное положение.

Командир первого, явно чертыхнувшись, развернулся и побежал. Остальные последовали за ним.

– Внимание! – на полном серьезе заорал генерал-недомерок, – Начали!

Три майора на полковничьих должностях пробежали в ногу мимо скучающей толпы генералов, синхронно размахивая алыми папками. На их лицах было явное выражение какой-то странной задумчивости пополам с отчаянием. Забежав метров десять за ворота техтерритории, они резко остановились и развернулись лицом к генералу-оратору. Остальные в толпе явно обсуждали предстоящую пьянку.

– Ну как? – спросил в мегафон оратор.

Из толпы выступил, видимо, самый серьезный генерал-майор, на лице которого отражалась глубокая заинтересованность происходящим. Он что-то сказал, отчего командир второго дивизиона присел и хлопнув себя по ляжкам, вдруг неестественно загоготал.

– Прошу прекратить! – сказал сурово оратор, повернувшись к офицерам. И затем продолжил беседу уже с серьезным генералом, – Как вы говорите? С высоким подниманием бедра? Ну что ж, давайте попробуем. Товарищи, офицеры! Прошу на исходную позицию.

Что они вообще репетируют? Что, ни один из этих уродов в генеральских погонах никогда по тревоге не бегал? Как это вообще возможно по тревоге бежать строем? Но, мои мысли оборвали Шмаков с Гуляевым, которые ржали нисколько не сдерживаясь, и уже почти лежали на полу. И было, надо сказать, с чего. По дороге, напоминая самый пошлый канкан бежали, высоко поднимая бедра, три старших офицера, пытаясь при