Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

В три прыжка подскочив к Петеньке, сидевшему все так же развалясь на стуле со стаканом водки в руке и с издевательской улыбочкой на устах, он ударил его кулаком в лоб так, что Счастливчик грохнулся на пол вместе со стулом, и над праздничным столиком мгновенно вынырнули вдрызг стоптанные ботинки потенциального нобелевского лауреата.

Ксюша и Нюша (больше, конечно, Нюша) завизжали и вскочили с мест, прижимаясь друг к дружке, а Петя саркастически и несколько озадаченно изрек из-под стола:

— Глубоко копает, гад!

Майор Богун, у которого от страха все еще тряслись поджилки, и прикованный к нему его усатый «сиамский близнец» с обломками кресла под мышкой едва не сгорели при светопреставлении.

Когда этот остриженный наголо негодяй со змеенышем скрылись на втором этаже за дубовой дверью и первый испуг прошел, они с сержантом принялись освобождаться от проклятого кресла. Но поскольку ломать его на виду у охраны, которая, естественно, отвечала и за сохранность столового серебра, они не могли себе позволить, им пришлось с серьезным видом потаскать его по гостиной да изрядно покарячиться, пока сержант с сочными и нестерпимо грубыми для полуинтеллигентного слуха майора матюгами извлекал свое табельное оружие из-под шкафа.

Потом, когда охранники бросились на улицу и началась полная неразбериха со стрельбой и криками, они, слава Богу, без свидетелей, выломали из антикварного кресла ручку и выскочили на улицу с намерением разорвать этого лысого шпака на мелкие кусочки, как только охранники выкурят его из кабинета.

«Кто бы мог подумать, — удивлялся майор, — что этот тюха, дохлый инженеришке, на такое способен?! Объегорить таких дюжих хлопцев и столько дров наломать! Надо было сразу, еще на допросе, сделать из него полного идиота, а в камеру бросить уже один суповой набор за полцены, чтобы Чика без труда там подхарчился… Или здесь же его и кончить, а потом — в песок, под сосны. Точно, под сосны! И чего было возиться с бумажками, комедию ломать: дали б мне-я б им любую подпись сделал. А теперь что я скажу хозяину? Что не мог ожидать от шпака столько прыти? Мало того, что из камеры упустил, так еще и отсюда, из самой цитадели, которую потом еще этот самый дохляк и взорвал. Интересно, откуда у него бомба? Во террорист! Прямо Арафат какой-то!»

Сержант сидел за рулем УАЗа. Его самолюбие было уязвлено. Этот гражданский сначала грохнул его, как пацана, потом всю голову отбил, чуть руку не оторвал, когда отбирал пистолет, да еще и здесь поиздевался вволю!

У сержанта чесались руки. «Теперь я его кончу, этого Юрьева, бесплатно кончу. А ублюдка придушу. И обоих потом — в канализацию. От меня не уйдешь! думал усатый, мысленно ставя беглецов на счетчик. — Чем больше бегают, тем страшнее умрут!»

Внезапно на дорогу перед самым УАЗом кто-то выскочил, размахивая руками.

— Тормози, Серега! — закричал майор. — Чика!

Чика влез на заднее сидение.

— Что с тобой, Чика? Кто тебе так физиономию подправил, опять сынок, что ли?

— Я тебе, начальник, вот что скажу: этого твоего клиента живым брать не нужно. Он какой-то бешеный. Его сразу на ремешки пускать надо, без протокола… Оставь его мне.

— Ай, Чика, и что я теперь уважаемым людям говорить буду? Что Чику сначала пацан трахнул, а потом еще и полудохлый фраер?

— Зря смеешься, начальник. Таких фраеров я еще не встречал. Это не фраер, а волчара с клыками будет. А вы, я смотрю, тоже в интересном положении? Кто же это вас, блюстителей порядка, так окольцевал? Или свадебку играть будете?

— Но-но, волчара, полегче! — развернул Чике свою недовольную физиономию майо| Богун. — Ты что, нюх потерял? Хозяев уже не признаешь? Вот укатаю тебя под завязку да характеристику твою авторитетам передам тогда ты у нас петушком и запоешь!

— Ладно, начальник, мне бы его теперь достать. Уж я с него должок сниму…

Впереди на шоссе замаячили габаритные огни джипа.

— Вот они, — гулко сказал усатый.

— Гони, Серега! — обрадовался майор. — Надо достать их до города.

В сырой и стоячей ночной тишине, отчаянно скрипя тормозами на поворотах и разбрызгивая на обочину желтый свет фар, мчались две машины. Расстояние между ними постепенно сокращалось.

Миновав железнодорожный переезд, они рассекали теперь мглу придорожных поселков, с отчаянной быстротой оставляя за спиной кирпичные дачи, покосившиеся избы и сельмаги.

Напрягаясь из последних сил, ревели моторы. У джипа были сила и скорость, УАЗ брал умением и опытом.

— Давай, Макс, жми! Надо оторваться.

— Боюсь, не справлюсь с управлением! — сказал Максим. — Я еще на такой скорости не гонял. А может, грохнем? — спросил он Юрьева, вытащив из кармана… гранату, ту самую ф1 — из стола Николая Алексеевича.

— Ну ты даешь, парень! Когда ты ее прихватить-то успел?

— Когда уходить стали. На всякий случай взял, чтобы живым не сдаваться…

— Ну что ты несешь! Давай ее сюда, а то действительно ненароком грохнешь. Юрьев взял у подростка гранату и сунул ее в карман. — Мы же не ковбои, Максим.

И в этот момент майор, высунув руку из бокового окна УАЗа, выстрелил в джип.

— Ну, падла, где порошок? — Витя покачивал пистолетом у самого носа Петеньки, привязанного в стулу. — Ты, деятель науки, тебе что, жить надоело? Я ведь тебя грохну.

— Не могу, милостивые государи, сей порошок, как сильнейший и опаснейший мутаген, теперь — достояние отечественной чауки, а может, и прокуратуры.

Часть посуды и пробирки на столе были разбиты. На полу в углу обширного лабораторного помещения, тесно прижавшись друг к другу, сидели Нюша и Ксюша. Нюша повизгивала от страха и унижения, а Ксюша исподлобья с брезгливым интересом смотрела на бандитов, пытаясь вникнуть в данную людскую породу, в которой рационализм звериного был сильнее иррационализма человеческого. С нескрываемым ужасом они смотрели на Петеньку, на лбу которого созревала огромная слива горький плод вероломства.

— Что ты мелешь, очкарик, какая прокуратура?

— Да городская, а может, и республиканская…

— Чего? — немного испуганно спросил Вовик, который рылся в различных ящиках и коробках.

— Я же говорил, что обнаружил зверя — неизвестную доселе бактерию, продукт мутации стрептококковых микробов, хотя вам это вряд ли что-нибудь скажет. Мутант страшно активный и, похоже, устойчивый к внешним воздействиям. Питается он человеческими жизнями и при этом размножается, как население феодального Китая в условиях отсутствия противозачаточных средств. Так вот, этот порошок, который передал мне Юрьев, и вызывает мутации. Кстати, он говорил мне, что контейнеры с этим порошком должны захоронить где-то на Урале. Делать этого ни в коем случае нельзя — опасно для жизни соотечественников. Так что вам, ретивые мои, придется еще объяснять компетентным органам, откуда у вас такая любовь к подобной отраве.

— Пронюхал, очкарик, — тихо сказал Витя, повернувшись к испуганному Вове. — Надо кончать…

— Что пронюхал? — испуганно спросил Вова. — Ты что, знал об этом?

— Нет… Но теперь-то все равно. Кончать, Вова, надо, кончать!

— А вот этого не советую, потому что нет смысла: завтра же коллеги, обнаружив мое хладное тело на боевом посту науки, возьмут ваш порошок из только им и мне известного места и в память обо мне повторят мое исследование. Уверяю вас, они имеют достаточную квалификацию, чтобы сделать те же выводы, что и я. И вот, когда они обнаружат мутации, — Петя врал, даже он, гениальный, мутации обнаружил случайно, но ему нужно было оттянуть время и что-нибудь придумать, — а я в этом не сомневаюсь, они свяжут мой хладный простреленный в четырех местах труп с вашим порошком и на всех видах общественного транспорта помчатся на Литейный проспект, дом четыре… Кажется, порошок находится в порту на каком-то иностранном судне?

— Значит, не отдашь порошок? А вот мы сейчас у телок твоих спросим, — сказал Витя.

— Они ничего не знают, — тревожно сказал Петя Счастливчик: такой поворот событий ему уже не нравился.

— Ну ничего, мы их немножко поспрашиваем, но только своими методами.

— Не подходи!!! — завизжали Нюша и Ксюша, вскакивая с пола и хватая в руки лабораторное стекло: колбы, стаканы, пробирки, которые они пытались разбить об пол, чтобы получить для защиты хоть что-нибудь режущее и колющее…

— Ну что, попал? — спросил Юрьев Максима, когда их джип заюлил рядом с обочиной.

— Не знаю. Сейчас будет пост ГАИ. В полосатой будке поста ГАИ горел свет.

Оттуда навстречу джипу, размахивая своей палкой, выскочил гаишник.

— Не останавливайся, Максим, мы почти в городе. Авось проскочим!

Сзади вновь раздались выстрелы и завыла милицейская сирена. В стекло заднего вида Юрьев наблюдал уже две пары желтых фар. Кто-то в громкоговоритель требовал от них прекратить движение.