Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Как тебя зовут?

— Никак! Нету имени! Рано ещё!

— А когда будет не рано?

— Когда решу, кем хочу стать! — сообщил крамп.

— То есть, когда выберешь себе дело по душе?

— Нет! Когда решу, кем стать! Пестиком или тычинкой!

— А сейчас ты…?

— Молодой росток!

Дитя, которое само выберет пол, когда придёт пора созревания? То есть, это существо действительно являлось растением.

Вскоре молодой росток привёл меня к небольшому лагерю, разбитому посреди леса. Внутри находился деревянный сарай, пара навесов, квадрат вспаханной и засаженной земли, несколько восьмиугольных палаток. Всё это защищала ограда из множества наваленных колючих веток, на которых рос уже знакомый вьюн, — тонкие стебельки, маленькие жёлтые цветы, издающие запах и звук страха.

— Ой-ой! Ты сможешь пройти, альгуль? Альгули бояться щитокольчика?

Значит, это отпугивающее чудовищ растение и было щитокольчиком? Какая гадость.

Нас заметили, к периметру лагеря вышли три взрослых крампа; гуманоиды, примерно равные по габаритам человеку, их кожа имела коричневый оттенок; взрослые носили неплохую одежду из кожи и шерсти. У женщины, — судя по изящной фигуре, — была цветущая зелёная причёска, украшенная яркими бутонами; голова мужчины имела странную форму, — не круглый череп, а три ассиметричных отростка, ни то рога, ни то клубни батата острыми концами вверх.

— Корешки! — воскликнул найдёныш, бросаясь к взрослым.

— Росток! — Женщина подхватила ребёнка и нежно прижала к груди. Я мимолётно подумал, что для растения у неё были неоправданно большие груди. Зачем?

Третий из взрослых, судя по всему, являлся стариком; его кожа походила на кору дерева, испещрённую трещинами, на лице росли длинные тонкие побеги, складывавшиеся в усы и бороду, а на кожаном ремне висело множество разномастных ножей.

— Смотрите, корешки, этот альгуль спас меня от нармедонов! Он говорящий! Правда, это ему не очень помогло, чуть не помер! А всё потому, что нармедоны не любят болтовни!

Старик выступил за ограждение, приблизился ко мне и поклонился.

— Благодарим за спасение нашего ребёнка.

«Внимание! Временное событие завершено! Ваша репутация в общине крампов леса Торнгорн улучшилась!

Репутация? Ага, вот на «Энциклопедии» вспыхнул маленький восклицательный знак…

— Пожалуйста, будь нашим гостем, — попросил старик.

Я посмотрел на светящиеся во мраке жёлтые цветы.

— Попытаюсь.

Альгуль в голове рычал и выл, не желая приближаться, но я загнал его в самую дальнюю часть сознания и вошёл в лагерь.

Скоро мы со стариком сидели у костра при входе в одну из палаток. Женщина играла с ребёнком поодаль, а молодой крамп прислуживал. Я осмотрелся, заметив несколько рам с растянутыми на них шкурами; палатки тоже были сработаны из хорошо выделанной и прошитой кожи. Мне передали глиняную миску с дымящейся жидкостью, старик поднял свою, подул, отпил. Я тоже попытался, но оказалось, что язык альгуля слишком чувствительным. Пришлось долго и старательно дуть.

— Что это?

— Крепкий бульон из мозговых костей. Нравится?

— Восхитительно.

— Мой сын охотник, а сноха прекрасно готовит.

— Если ваш сын сможет пройти по нашим следам, то найдёт туши трёх нармедонов. Одного я немного подъел.

— О! Как щедро! — Старик задержал взгляд на моём свежем шраме. — Скажите, говорящий альгуль…

— Антон.

— Гунлоп.

— Очень приятно. Что вы делаете в Торнгорне? Обитатели Великого Погоста обычно не приходят сюда. В лесу все трупы едят клыковои и нармедоны.

— Я пришёл за шкурами, Гунлоп. У меня… появился груз, который надо перенести, а мешков нет.

— Груз? — Старик огладил растительную бороду. — Скажите, Антон, а вы, случаем, не Грезящий?

— Одну минуту.

Я развернул энциклопедию, рассмотрел новые статьи. Так, клыковои, крампы, щитокольчик… нет, выше:

«Грезящие — общепринятое среди аборигенов обозначение игроков; аборигены считают, что игроки, являются существами из неизвестного плана, которые присутствуют в Галефрате только как проекции собственных сновидений, отчего они не способны по-настоящему умереть и всегда возрождаются».

— Что ж, видимо, я Грезящий, которому не повезло застрять посреди кошмара. Благодарю за гостеприимство, но мне пора. Ночь ещё не закончилась, возможно, добуду несколько шкур.

— И что вы с ними сделаете? — поинтересовался старик. — Возможно, вы обладаете навыками охотника и мастерски свежуете добычу?

— Нет, но убить нармедона смогу.

— Возможно, в таком случае, вы обладаете навыками кожевенника? — Пальцы Гунлопа прошлись по ножам, блестевшим на поясе.

— Нет.

— Тогда вы получите, в лучшем случае, грязную, окровавленную жирную шкуру, которая очень скоро сгниёт. Но, если хотите, я продам вам три отменные сумки вместительностью по пятьдесят килограммов. Экстрамерные, компрессионные, — при полном заполнении каждая будет весить для вас не более пяти килограммов. Цену уменьшаю вдвое: двадцать пять Драгоценных золотом вместо пятидесяти за штуку.

То есть, одна сумка, дающая возможность нести пятьдесят килограммов, стоит по одной монете за килограмм? Дороговато… наверное. У меня не было опыта торговых отношений. Однако же в склепах ждало состояние куда более значимое, и его следовало поскорее забрать. Я опасался, что после зачистки от охраны, эта временная «сокровищница» могла исчезнуть вместе с деньгами.

— Это очень щедрое предложение.

— Рад угодить. К тому же я мог бы обучить вас азам ремесла кожевенника всего за пять Драгоценных золотом, мой сын обучает молодых охотников, а сноха — портних.

— От этого, пожалуй, откажусь. — Я представил себе альгуля, держащего в огромных грубых пальцах иглу.

— Тогда, может быть, купите чего-нибудь? Дам хорошую скидку на свои товары.

— А что ещё у вас есть?

— Дары леса, в основном. На этой делянке мы растим мандрагору; добываем шкуры и коптим мясо, делаем вещи из кожи, кое-что собираем. Вот, взгляните.

Во весь мой обзор развернулся торговый интерфейс, оформленный в виде открытой кожаной сумки. Там как в ячейках лежали различные предметы с подписанными наименованиями, ценой, количеством: ягоды, грибы, мхи, лишайники, цветы, корни; наборы инструментов для выделки шкур, кожаные изделия; мандрагора живая, мандрагора переработанная, мандрагоровые отвары и дистилляты.

— Мне бы что-нибудь… для гигиены.

— Советую мыльный корень для чистоты, ландышевое масло для приятного запаха, и гусениц мпоко для ухода за полостью рта.

— Кажется, мне очень с вами повезло, Гунлоп. Ещё неплохо было бы получить набедренную повязку из хорошей кожи, с ремнём.

— Нет ничего проще.

Глава 12. Ведьмино гостеприимство

Склепы встретили тишиной, гули прятались в тенях и тумане, однако, почувствовав вожака, вышли навстречу. Хорошо, место не исчезло, охрана не возродилась, — вероятно, потому что была уничтожена целиком.

Я принялся обчищать саркофаги, ссыпал в кожаные сумки золото и самоцветы. Несколько раз обнаружил среди обычных монет странные, — тёмные, бронзовые, старинные, с другой чеканкой. Решил запомнить и не пытаться их тратить пока что.

Золотые монеты доверху заполнили две из трёх сумок, итого, десять тысяч Драгоценных весом в сто килограммов, упакованные в сумки, облегчавшие эту ношу в десять раз. Я даже попробовал набить золотом инвентарь, раз уж в нём деньги теряли массу, но на тысяча первой монете это правило вдруг перестало работать, и я ощутил неприятную тяжесть. Значит, игрок мог носить с собой только определённую суму наличных, не боясь надорваться.

В третью сумку я решил определить добычу неопределённой ценности, но прежде в голову пришла идея. Взяв полную денег сумку, я попытался положить её внутрь пустой.

«Внимание! Действие невозможно!»

Затем я отсыпал из полной сумки немного золота и попытался сунуть на освободившееся место пустую сумку. Сработало прекрасно. Значит, пустые сумки можно было складывать друг в дружку, но, если в сумке есть хоть один предмет, она больше не рассматривается игрой как объект, пригодный для экстрамерной упаковки. Не знаю, пока что, зачем мне эта информация, но хотя бы любопытство смог утолить.