Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Пэйджет

Таков был способ обойти сложную проблему, принятый на вооружение американскими судами над военными преступниками. В первые мирные дни стало общепринятым не позволять генералам избегать любой ответственности. Генерал Томоюки Ямасита (генерал японской армии во время Второй мировой войны. – Пер.) обвинялся в том, что не предотвратил зверства, чинимые его войсками. Доказать, что он знал об этих жестокостях, не удалось, тем более что многие из них произошли в таких местах, как Манила, уже отрезанных американским наступлением. Генерал Макартур (американский военачальник, с 1944 г. генерал армии, с 1936 г. фельдмаршал филиппинской армии. – Пер.), в подтверждение вынесения смертного приговора, заявил, что неспособность контролировать собственные войска не дает повода для смягчения приговора. В свете его собственных заявлений было бы уместно поинтересоваться, как сам генерал Макартур относится к зверствам, совершенным подчиненными ему южнокорейскими войсками (командовал в 1950–1951 гг. в Корее всеми войсками интервентов, в ходе войны 1950–1953 гг.), которые у него имелась куда как большая возможность контролировать, чем у Ямаситы на Филиппинах.[80] По утверждению американских судов, не имеет значения, что Гитлер, предоставивший полномочия командующим войсками, дал им только частичную власть по контролю их зон ответственности, передав остальную власть другим организациям. Не важно, что он полностью вывел эти организации из-под контроля вооруженных сил. Тем не менее, заявляли трибуналы, военное командование несет полную ответственность за всю деятельность этих организаций.

Мы все сочли это абсурдом. «Оккупантом» являлось немецкое правительство, и именно в немецком правительстве сосредотачивалась исполнительная власть; немецкое правительство руководило оккупированными территориями теми же методами, что и собственными, через министров или командующих, уполномоченных использовать точно отмеренную им часть общей исполнительной власти правительства. Немецкое правительство уполномочило фон Манштейна, Заукеля, Гиммлера и Геринга исполнять определенную порцию их власти для управления оккупированными территориями России, и никто из них не мог нести ответственность за использование власти, врученной не ему, а кому-то другому.

Вот вам и закон. События, с освещения которых суд приступил к слушаниям, произошли во время немецкого вторжения в Польшу. За действия, совершенные в этот период – грубо говоря, за период с начала войны до капитуляции Польши, – были предъявлены первые три обвинения. В это время фон Манштейн занимал пост начальника штаба группы армий «Юг» генерала фон Рундштедта. Обвинения основывались на ряде инцидентов, в которых, как утверждалось, были убиты польские мирные жители и военнопленные. Говорилось, что в одних случаях убийства совершили солдаты, в других члены айнзацгрупп и эсесовцы Гиммлера. На данном этапе войны все эти организации номинально подчинялись военному командованию.

Версия обвинения была убедительно изложена во вступительной речи. Вот как описывались вышеупомянутые зверства: «Жертвами являлись обыкновенные польские граждане, в основном обычные сельские жители, в некоторых случаях вместе с их женами и детьми. Их преступление заключалось в том, что это были поляки или евреи, проживавшие на пути продвижения немецких армий. В паре случаев жестокости действительно были вызваны сопротивлением поляков. В других же, как предполагается, истребление мирных жителей стало ответными репрессивными мерами за убийство немецких солдат. Но что касается подавляющего большинства случаев убийства польских мирных граждан, нет каких-либо свидетельств, что их поведение или провокации могли бы хоть в малейшей мере оправдать расстрелы и сожжение жертв заживо».

Описывая подобные жестокости, обвинение преследовало цель подтвердить свои доказательства. Но сами по себе жестокости не могли стать достаточным поводом для признания вины Манштейна. Обвинению еще предстояло доказать, что он каким-то образом несет за них ответственность. Предполагалось, что такая ответственность была установлена по двум аспектам. Во-первых, поскольку фон Манштейн возглавлял штаб группы армий «Юг» и в занимаемом положении мог – при наличии желания – предотвратить подобные преступления. А во-вторых, Манштейн был виновен, поскольку знал о «бесчеловечности и беспощадности нацистской военной машины». 22 августа 1939 г., за девять дней до начала Польской кампании, Гитлер выступил в Оберзальцберге перед своим генералитетом. Присутствовал там и Манштейн. Существует несколько версий того, что говорил Гитлер. Обвинение основывалось на дневнике генерала Гальдера, начальника Генерального штаба немецких сухопутных войск. У самого генерала Гальдера в послевоенные годы появились сомнения в точности своих заметок. Вот что гласит эта запись:

«2. Цель: Уничтожение Польши, ликвидация ее живой силы. Речь идет не о выходе на какой-то рубеж или новую границу, а об уничтожении противника, к чему следует неуклонно стремиться любыми путями.

3. Выполнение задачи: Средства – любые. Победителя никогда не судят и не спрашивают, были ли выдвигаемые им причины оправданны. Поэтому речь идет не о том, чтобы иметь на своей стороне справедливость, а исключительно о победе.

4. Проведение операции: Твердое и решительное! Не поддаваться никакому чувству жалости. Быстрота. Вера в немецкого солдата, который преодолеет любые трудности».[81]

Разумеется, делалось предположение, что всякий, слышавший речь фюрера, должен был знать, что Гитлер вознамерился вести беспощадную войну на уничтожение, и совершенные зверства являлись лишь одним из аспектов этой беспощадности.

В начале октября 1939 г. Манштейн оставил Польский театр военных действий и отправился на Западный фронт. На период времени, не интересовавший суд. И больше мы не слышали о нем вплоть до немецкого вторжения в Россию в июне 1941 г., когда фон Манштейн командовал корпусом. Разумеется, что следующий пункт обвинения касался его обращения с военнопленными в Крыму. Утверждалось, будто он «преднамеренно и безответственно пренебрег своими обязанностями командующего в обеспечении гуманного обращения с советскими военнопленными подчиненных ему войск, вследствие чего значительное количество военнопленных умерло из-за неподобающего содержания, было застрелено вышеупомянутыми войсками или передано ими же действовавшим в зоне его ответственности подразделениям тайной полиции и службы безопасности СС (СД) для экзекуции». То, что Манштейн в качестве командующего был обязан, насколько это представлялось возможным, убедиться в гуманном обращении с советскими военнопленными подчиненных ему войск, естественно, не обсуждалось. Основным спорным вопросом по этому пункту обвинения являлось следующее: действительно ли он преднамеренно и безответственно пренебрег своими обязанностями и правда ли то, что с военнопленными обращались так, как утверждалось обвинением.