Моя Италия - Инга Ильм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Еще одно легендарное место, «Бабингтон» – единственная настоящая чайная, тоже расположенная в кварталах иностранцев – около Испанской лестницы, практически на ее ступенях. Надо сказать, что пьют чай в Риме только безумцы. Ну, в нормальном итальянском заведении чая не найдешь, может, если ромашковый завалялся. А в обычном заведении за пакетик какого-нибудь «Липтона» и полчашки кипятка сдерут шесть евро. Это несправедливо. Но с другой стороны, у итальянцев есть стойкое убеждение, что чай пьют, только если болеют. А если ты здоров и пьешь этот странный напиток – значит, просто больной. Плати втридорога. Чайная комната около Испанской лестницы – единственное заведение, где встретят люди понимающие. И снова дорого. Но в отличие от «Эль Греко» – вкусно. Тут и превосходные завтраки. Настоящие, английские, а не пара йогуртов, яблоко и сухофрукты. Все почти по-настоящему. И тоже – как в «Эль Греко» – собственные милые сервизы, превосходная сервировка, включая столовое серебро. Babington’s tea room – создание двух подруг – празднует 125-летие. В 1893 году две леди прибывают в Рим и решают объединить местную английскую публику за традиционным файф-о-клоком. И до сих пор в будние дни здесь нередко собирается чопорное общество, за которым можно подсматривать. Летом самое прекрасное здесь – публика с океанских круизов. А зимой тут топят камин. Выходишь из уютного английского домика, со скрипучими полами, внимательными бабушками-официантками и рассеянной бабушкой-кассиром, распахиваешь дверь – и ты в вечном водовороте…
Мимо вышагивает с неприступными лицами парад юных, с сумками из магазина «Дизель»; важная дама из «Версаче», перебрав несколько соблазнительных поз, позволяющих оценить достижения пластической хирургии, наконец устраивается на заднем сиденье машины. А вот и мой любимый сумасшедший на открытой BMW – он появляется каждый год по весне и катается под оглушительно громкое кантри до прихода жары (тогда он вновь исчезает). Это очень взрослый мужчина, он красит волосы и хвастает фарфоровыми зубами. Но не американец. Вот не знаю, кто он, но открывает крышу машины, врубает один и тот же музон и часами медленно наматывает круги по городу. Сейчас над площадью летит его музыка. Смешливые японки сбились в группку и фотографируются на фоне лошадей. Какие-то гигантские толстые люди, тяжело переваливаясь, исчезают в американском стейк-хаусе – это одно из немногих заведений города, которое работает чуть ли не круглосуточно и куда стекаются те, кому срочно необходима доза плохо прожаренного мяса. Здесь же квартира юного английского поэта-романтика Китса и квартира-мастерская де Кирико, около парадной периодически возникают взволнованные экскурсионные группы… Забавно, что, когда я наконец-то уже приехала в Рим, я думала сначала прийти именно сюда, отсюда начать свои приключения…
* * *
Третий мой приезд, а на самом деле первый настоящий, получился все равно очень странным. Мы решили, что едем на римские каникулы. Правда, у меня они начинались на день раньше. Мы взяли лучший отель, муж настоял, чтобы из нашего окна открывался хороший вид – на следующее утро он вынужден был отсутствовать и хотел, чтобы даже с кровати, если мне не захочется бродить одной, я все равно смогла бы насладиться городом. Именно так я и планировала. Это же каникулы? Значит, я проснусь, когда захочу, распахну окно, стану в него смотреть, потом закажу завтрак и таким образом приятно проведу время в большом уютном халате. Где-нибудь к обеду медленно спущусь в ресторан, чуть покапризничаю за меню, а после прогуляюсь – вот до «Лодочки» и обратно…
В то утро я проснулась раньше всех на свете. Оказывается, я волновалась. Случилось то, чего я так ждала, и единственное, что теперь требовалось, – решить, куда пойти. Я спустилась вниз, плюхнулась в мягкое кресло, разложила перед собой карту и погрузилась в ее изучение. Это вообще был очень хороший путеводитель. Я купила его много-много лет назад, когда еще об Италии и не мечтала, в одном из любимых магазинчиков старой книги. Карманная пухленькая брошюрка самого начала ХХ века. Я купила ее потому, что к путеводителю прилагалась редкая по качеству старая карта ручной работы – на ней поместилась всякая улочка, всякая церковка. И лучше бы ее разглядывать, конечно, через лупу… Жаль, что я совершенно не умею гулять. Просто гулять у меня не получается. Хотя бы потому, что я из дома не смогу выйти, если я не знаю, куда иду. По лесу гуляю – понимаю: грибы собираю; на озеро хожу – рыбу ужу; по городу иду – у меня дело есть. Как можно вот просто так выйти и куда-то пойти? Не знаю.
Я подняла голову и посмотрела в окно. Солнце укрывало город золотом, оно ложилось на черепицу, горело на бронзе, прыгало зайчиками в стекле. Где-то внизу разбегались прямые улиц, а по улицам шли люди, они шумно обсуждали что-то между собой, кто-то звал кого-то и размахивал руками, кто-то громко расхохотался прямо под окном… Все они знали, что делать! Все они шли куда-то, некоторые даже спешили, а некоторые вполне могли себе плыть без цели, и только я не представляла, что же делать… Я заказала шампанское, чтобы немного прийти в себя. В конце концов, чтобы придумать, куда идти, карта мне не нужна. Я просто хочу увидеть «самое главное». И я начала придирчиво перебирать в голове все мыслимые достопримечательности. На этот раз я была более чем подготовлена ко встрече с Италией – теперь за плечами университетские курсы, отдельно по каждому периоду истории Вечного города, и я, как четки, перебрасывала картинки одного знаменитого памятника за
