А и Б сидели на трубе… - Алика Смехова

Откинулась тяжелая портьера, и на пороге возник Карл. Вид у него был озабоченный.

– Борис требует, чтобы ты вернулась на место! – сказал он, не глядя ей в глаза.

– Послушай, зачем я вам нужна? Вам и так хорошо, а меня мутит немного. Я еще посижу, отдышусь и приду.

– Ты, кажется, не поняла. Это не просьба, приказ. Возвращайся на свое место! Борис не любит, когда приходится повторяться.

И он исчез за портьерой.

Домой Арина и Борис уезжали на разных машинах, и ночевать он так и не приехал. Арина бессмысленно слонялась по дому, когда позвонил Карл:

– Можешь не ждать Бориса на ночь, он отправился праздновать дальше.

Под утро Борис зашел к Арине в спальню и молча лег рядом. Она не спала и чувствовала, что он на нее смотрит, но шевелиться ей не хотелось, тем более говорить. Да и что они могли сказать друг другу?

Полежав так минут пять, Борис тяжело поднялся и вышел.

Все оставшееся до отъезда в Москву время Борис был пьян, а рядом, неотступно словно стража, находились Зита и Карл.

Когда же наконец они остались наедине и Арина начала разговор, Борис ехидно посмотрел на нее и спросил:

– Ты думаешь, что сможешь мной манипулировать, сможешь на меня влиять? Ошибаешься. У меня есть женщина, которая родила от меня двоих детей, сама так захотела. И хотя она родила, я на ней не женился. Для меня ребенок ничего не значит… И потом, я несвободен… Да-да, не смотри на меня так, развод у меня не оформлен, формально я все еще женат.

Это было что-то новое. Арина не верила, что слышит эти слова от человека, который еще совсем недавно твердил о том, что хочет, чтобы она родила ему ребенка. Теперь она заодно узнала еще об одной женщине и о детях, чьи игрушки находил в песке Алеша.

Борис продолжал:

– Ты меня не понимаешь и понять не способна… Я сверхчеловек, сын Божий… А артистов я всерьез не воспринимаю. Ко мне вон Михалков приходил, денег просить, а я не дал!..

Арина не верила своим ушам:

– Но ведь все мы дети Божьи! Ты, должно быть, хочешь сказать, что ты избранный?

– Да, вот именно… Я – избранный, меня любит Бог… Вот сейчас я прикоснусь к тебе, и у тебя начнется кровотечение – и никакого ребенка… А по тебе я катком проеду…

Арина не могла больше это переносить и ушла в другую комнату. А Борис сидел за столом и пил стакан за стаканом, разливая виски по столу, на котором лежали китайские таблетки.

Оставшиеся дни они спали в разных комнатах, а в самолете Арина сказала, что берет «тайм аут»: пока она была в Америке, Толик съехал, и значит, она может вернуться домой.

– Нам надо решить, что делать с ребенком, – добавила Арина.

Больше разговоров не было. Алеша спал, а они лежали на узком диване, тесно прижавшись друг к другу, и молчали.

Это был самый долгий перелет в ее жизни.

В Москве Арину ждала отдельная машина. Борис подошел проститься, и она поцеловала его в щеку. Он сел за руль своего «Мерседеса» и рванул с места. И она вдруг поняла, что человек в этой ревущей машине, быстро изчезающей из вида, больше никогда не вернется. Алеша заплакал…

Глава 21. Разъезд

Через два дня Арина приехала к Борису забрать свои вещи, но в дом ее не пустили, сказав, что так распорядился хозяин.

Арина позвонила:

– Зачем ты так со мной?

Борис ответил немедленно, словно ждал звонка:

– Это не я с тобой, а ты со мной! Ты пришла в мой дом со злом! – Он подчеркнул слово «мой», как раньше подчеркивал «наш». – Между нами все кончено. Твои вещи соберут и привезут. Я рад, что ты была в моей жизни: теперь я знаю, что могу любить, и еще знаю, что у меня прекрасные друзья, которые спасают от роко– А как быть с ребенком?

– Разберемся позже! – и он отключил телефон.

Арина вернулась домой, а через час к ее дому подъехала машина, тот самый «Мерседес», салон которого напоминал яхту. Все сиденья и багажник были забиты коробками, шофер их выгружал прямо на улице, отказавшись заехать в ворота. Она попросила его занести вещи в дом, шофер, колеблясь, посмотрел на нее, на коробки, вновь на нее и, вздохнув, стал заносить вещи. Арина наблюдала за ним молча, а когда была поставлена на пол последняя коробка и водитель на прощанье пожелал ей удачи, спросила:

– Вы случайно не знаете, где моя машина?

– Приказано вам ее не выдавать, до дальнейших распоряжений.

Домработница Наташа, которую в свое время нанял Толик и которая, как и Борис, была родом из Караганды, вышла на зов Арины из своей комнаты, и они взялись за разборку вещей. Каждая новая коробка вызывала слезы, потому что все вещи, словно нарочно, были скомканы, как будто руки, бросавшие их в коробки, хотели на расстоянии причинить Арине боль. Белье лежало вместе с туфлями, чистые вещи – с предназначенными для стирки, фотографии Арины и Алеши были запачканы зубной пастой, у которой была неплотно закрыта крышка и которая вообще оказалась здесь непонятно как… Фотографий Бориса в коробках не было, зато завалялся одинокий носок, черный, тонкого шелка и несвежий. Это отрезвило Арину и, сидя над грудой вещей, не успевших найти свое место в доме, она подбадривала себя мыслью, что теперь, на третьей неделе беременности, у нее есть неплохое занятие. Было очевидно, что это не недельный тайм-аут, как ей представлялось, а окончательный разрыв. Она прижала руки к животу и зарыдала. Наташа побежала за водой, и Арина взяла себя в руки, ведь рядом находился чужой человек, который вовсе не должен видеть и знать, как ей больно и страшно.

Ночью она никак не могла уснуть. Звонить? Не звонить? Несколько раз брала в руки телефон, но передумывала, возвращала на место. Борис не звонит, а это значит, что ее звонок ничего не изменит. Решено: аборт, завтра же нужно позвонить врачу. Она села на кровати.

И вдруг четкая мысль: но ведь это убийство, убийство ребенка, о котором они мечтали те несколько счастливых месяцев, что были подарены им судьбой. «Никогда! – твердо решила она и перекрестилась: – Прости меня, Господи, и дай мне силы принять правильное решение». Она сама не заметила, как переняла у Бориса эту привычку – креститься и шептать молитвы. Он всегда говорил, что становится легче. Действительно, легче. Набрала номер. Был второй час ночи, но Борис ответил немедленно.

– Как ты? – тихо спросила Арина.

– Учусь жить без тебя, – ответил он и отключился.

Глава 22. Решение

Третья ночь без сна, да и есть совсем не хотелось. Сославшись на недомогание, Арина отменила занятие с Татьяной и вообще не выходила из дома. Разговаривала она только с Алешей, который словно понимал, что с матерью что-то происходит, и ни о чем не спрашивал.

На третий день позвонила Татьяна.

– Привет, дорогая, мне кажется, у тебя проблемы, и твое самочувствие тут ни при чем. Скажи, почему сегодня не приехала и даже не позвонила?