Странник - Виктор Тюрин

'Псих! Почему я решил, что он пойдет за мной?! А если их несколько! Ты об этом подумал?!'.

Только я развернулся, как послышался приближающийся перестук армейских ботинок. Их трудно с чем-то спутать. Инстинкт заставил меня метнуться к елкам. Спрятаться! Укрыться! Не успел я оказаться в густой тени развесистых лап, как почувствовал за спиной чье-то присутствие. Вспышка – и я падаю в темноту.

Очнулся от льющегося мне в рот виски. Закашлявшись, открыл глаза. Передо мной на корточках сидел, незнакомый мне, сержант. Рядом с ним стоял еще один человек в форме рядового, в руке он держал бутылку. Понять происходящее было несложно. Меня нашли! Но не убили! Значит, я им зачем-то нужен! Эти мысли вселяли в меня, хоть совсем маленькую, но все же надежду, что я выйду из этой передряги живой. Я замер в ожидании расспросов, как вдруг неожиданно из густой тени елей прозвучал голос третьего, невидимого мне, наемника.

– Долго за тобой, сволочь, побегать пришлось. Долго. Но всему приходит конец. Расскажешь все сам?

– В чем дело? Что вы от меня хотите?!

– Вопросы задаю здесь я. Время пошло.

– Кто вы? Я хочу знать…

– Упрямый, значит. Что ж, не ты первый, не ты последний. Посмотри на шприц – инъектор в руке сержанта. Эта штука разговорит тебя через минуту, а еще через тридцать – сорок минут, взболтает твои мозги, как коктейль, после чего ты станешь полным, повторяю, полным идиотом. Для справки: этот препарат предназначен для спецдопроса врага в полевых условиях.

Я с ужасом смотрел на отсвечивающую желтым цветом, при блеске зажегшихся фонарей, ампулу с толстым наконечником – инжектором на конце. Слухи о подобных препаратах доходили до меня. Человек – растение. Дебил. Меня натурально затрясло.

– Стойте! Я ничего… – я попытался встать, но сержант вместе с рядовым, навалившись, прижали меня к земле. Пальцы убийцы в солдатской форме сомкнулись на моем горле. Я начал задыхаться. В глазах потемнело.

ГЛАВА 14

Перед глазами стояло звездное небо. Воздух пах хвоей и… жизнью.

– … есть у меня нюх, Жано? Я тебе говорил, что сержант не похож на простое 'мясо'. Так иногда презрительно называли пехоту. 'Мясо на убой'.

– Ты прав, Макс. Вот что значит психолог с дипломом. Знаешь, мне тоже стало интересно. Посмотрим, что дальше будет?

– Не вопрос.

Этот странный разговор шел в двух шагах от меня. Его вели два человека, непонятно откуда появившиеся, но, тем не менее, спасшие мне жизнь. Я вскочил. По идее, мне нужно было бежать со всех ног, но чувство риска, как и адреналин, к которым я уже успел привыкнуть, удержали меня на месте. К тому же у меня появился шанс выяснить все до конца. Да и эти двое мужчин, неожиданно ставшие на мою сторону, сильно заинтересовали меня. От них веяло не столько уверенностью в своих силах, сколько опасностью, которая обычно исходит от диких зверей, стоит им только обнажить клыки. Похоже, не я один это чувствовал. Наемники также чувствовали опасность, исходящую от этих двоих, но не понимали ее. И только в следующую секунду я понял, что их смущало. Двое моих спасителей были одеты в униформу вольнонаемных служащих. Подобная форма предполагала самые мирные профессии в армии, от уборщика до бармена, а тут такое раскованное поведение. А чего стоил их неспешный, ленивый диалог.

'Может, обкурились? Но не… – в следующее мгновение мысль была оборвана начавшейся схваткой.

Начало положило быстрое, неуловимое глазом, движение руки сержанта. Я успел заметить не само движение, а только его конечный результат: тусклый отсвет фонаря на стволе офицерского блистера. В то же самое мгновение рука Жано метнулась вперед с такой скоростью, что я увидел лишь смазанное движение. Сержант качнулся, из предплечья его правой руки торчал нож. Пальцы не удержав оружие, уронили его на траву.

– И что с вами теперь делать, а? – голос мужчины, по имени Жано, был настолько спокоен, что никак не мог подходить к человеку, только что ставшему победителем в смертельной дуэли. Это несоответствие и дало мне понять, в чем заключалась странность этих людей. Они играли в опасность, как мальчишки. Это было невероятно, но так оно и было.

– Прикончить этих ублюдков и дело с концом, – предложил другой мужчина, по имени Макс. И опять же, в этом, казалось бы, несерьезном заявлении, было нечто такое, что заставляло верить его словам. Наверно, дело заключалось в холодном равнодушии, с которым они были произнесены. Неожиданно вперед шагнул третий наемник, до этого момента стоявший в густой тени, позади своих подручных. Только он шагнул на свет, как я его сразу узнал, несмотря на гражданскую одежду.

– Вы не можете меня убить. Я…

Как только я понял кто это, меня прямо затрясло от злости. Сейчас ты гад у меня попляшешь! Не дав тому договорить, резко встрял в разговор: – Он у них главный. Лейтенант из СБ базы.

– Это меняет дело, – серьезно сказал Макс.

В его тоне проскочил сарказм или мне показалось? Особист вскинул подбородок. Плечи распрямились.

– Этих двоих мы убьем сразу, – продолжил Макс, – а вот тебя лейтенант… ждет веселая беседа. Со мной.

Это было сказано самым дурашливым тоном, но веяло от этих слов такой холодной жестокостью, что только полный идиот мог принять эти слова за шутку. Лейтенант явно им не был. Об этом сказало его резко побледневшее лицо и подрагивающие губы.

'Похоже, – глядя с удивлением на лейтенанта, подумал я, – он их хорошо знает, раз сразу поверил. И до смерти их боится'.

Я смотрел на бледного, трясущегося лейтенанта и упивался его страхом. Но даже этого мне было мало, я хотел большего. Мне нужно было, чтобы он ощутил то, что только что пережил я.

– У сержанта есть ампула для специальных допросов… врага в полевых условиях. Можно на нем испытать, – заявил я, голосом провокатора, не отрывая глаз от лица особиста.

Тот кинул на меня затравленный взгляд, но не сказал ни слова. Вместо него раздался голос Макса: – Так и знал, что когда-нибудь встречу родственную душу.

Наемник, в форме рядового, до этого времени стоявший неподвижно, почему-то решил, что у него появился шанс. Развернувшись, он кинулся бежать, но успел сделать только пару шагов, как в тусклом свете фонарей, блеснула слабая молния. Беглец с разбега рухнул на землю, зарывшись головой в низко висящие густые лапы ели. Некоторое время его ноги еще подергивались, потом вытянувшись, застыли. Вслед ему, с коротким стоном, осел на траву, раненый сержант. Я проследил за ним мстительным взглядом: – Что, гад? И каково тебе теперь?'.

Из всей троицы, на ногах, остался стоять один особист. Переведя взгляд на своих спасителей, я почувствовал исходящее от них почти детское удовольствие от происходящего. Следующим на очереди должен был стать лейтенант. Я замер в предвкушении дальнейшего развития событий.

– Ай – ай – ай! – театрально покачал головой Макс. – Я пошутил, а храбрый особист уже обделался. Знал ведь урод, что сделать, лишь бы его не трогали. Он играл на публику. А публикой тут был я. Благодарной публикой.

– И почему вы его не трогаете?

– Да потому что не могу пытать обосраных людей. Воспитание не позволяет. В подобных случаях, я их просто пристреливаю.

Я вежливо рассмеялся, хотя делать мне этого, честно говоря, не хотелось. Аура, хватающего за горло страха, исходившая от этих людей, наконец, добралась до меня. Неожиданно подал голос Жано, до этого молчавший: – Макс. Зачисти.

Это был голос офицера, отдающего приказ на поле боя. Макс, ни слова не говоря, направился к сержанту. Быстро и ловко обыскал его. Подхватил с земли блистер, сунул за пояс. Потом резким движением вырвал нож из раны и тут же полоснул им по горлу сержанта. Все это было проделано быстро, ловко, не без некоторого изящества. После чего направился к трупу. Вытащив у того из-под лопатки нож, тщательно вытер оба лезвия о форму убитого, после чего присоединился к Жано. Возбуждение, радость возвращения к жизни, вместе с благодарностью к людям, спасшим меня, все это, до этой минуты, сильно искажало события, придавая происходящему героическую окраску, но теперь, когда возбуждение схлынуло, я смотрел на трупы и не мог поверить своим глазам. Двое вольнонаемных убивают двух военных на территории военной базы. Да еще трясущийся лейтенант из особого отдела. От подобного расклада у меня просто голова пошла кругом, да тут еще Жано, наконец, обративший на меня внимание. Теперь я понял, почему трясся лейтенант. Взгляд этого человека был такой же острый, как и его ножи.

– Ну, что герой? Похоже, твои подвиги не всем нравятся, – тут он бросил косой взгляд на фигуру лейтенанта. – Так в чем дело, лейтенант?

Тот некоторое время молчал, потом стал выдавливать из себя слово за словом: – Я выполнял приказ. Начальства. А этих двоих мне придали. Как исполнителей. Больше ничего не знаю.

– Но я же…?!