Подвойский - Николай Тихонович Степанов

зашифровал именами крестьян из отцовского прихода — они мне с детства хорошо запомнились. Клички дал по сходству характеров. Мне все время, тоже с детства, кажется, что организации, улицы, города, страны имеют свой характер и даже вкус и цвет. Они мне кажутся живыми. Я их соответственно зашифровал по своему впечатлению. Записи сделаны частью по-латыни, частью на церковнославянском, по-русски. Эту тарабарщину никому не понять!

Заметим, что Николай Ильич за годы подполья так привык к такого рода записям, что применял их и после революции. В его рабочих блокнотах, а их остались многие десятки, нередко встречаются малопонятные мелкобисерные строки и целые странички. Их расшифровка с трудом удается лишь старшей дочери Н. И. Подвойского — Ольге Николаевне, которая потратила не один год на то, чтобы овладеть техникой записи Николая Ильича.

По поручению ЦК Николай Ильич активно включился в работу большевистской газеты «Звезда», основанной в 1910 году большевиком — депутатом III Государственной думы Н. Г. Полетаевым. Журналистика была для Подвойского делом новым. Но поскольку он умел решению каждой задачи отдаваться целиком, то и здесь дела у него заладились. Поэтому, когда в 1912 году усилиями В. И. Ленина создавалась ежедневная массовая газета партии большевиков «Правда», ЦК посчитал необходимым подключить к этой работе и Н. И. Подвойского. Ему был поручен труднейший участок — материально-техническое обеспечение «Правды» и, кроме того, участие в редактировании газеты, организация ее рабкоровской сети.

Первоначально он направил всю свою энергию на поиски и закупку оборудования, шрифтов, бумаги. Приходилось думать и о создании запасных баз газеты на случай возможных репрессий против нее и даже закрытия. Этому учил опыт издательства «Зерно», которое смогло работать много месяцев благодаря тому, что пользовалось не одной типографией, имело тайный склад.

С выходом первых номеров «Правды» круг обязанностей Н. И. Подвойского в газете расширился. Вместе с К. С. Еремеевым Николай Ильич редактировал материалы самого боевого и важного отдела «Правды» — отдела рабочих корреспондентов. По поручению редакции писал корреспонденции и передовые статьи. Кроме того, как все правдисты, он считал своим партийным долгом распространение газеты на заводах, организацию обсуждения рабочими ее материалов. Общаясь с рабочими, он постепенно сколачивал крепкий рабкоровский актив.

Если организаторская работа при неуемной энергии Николая Ильича была ему вполне по плечу, то выполнение чисто журналистских обязанностей требовало от него не только огромных усилий, но и настоящей, добросовестной учебы. Первые корреспонденции, а тем более передовые статьи ему приходилось не писать, а буквально вымучивать из себя, тратя на это немало времени, а ведь он привык ценить его больше всего.

…Однажды Николай Ильич пришел домой, принес с собой стопку небольших листков бумаги, сел к столу, пододвинул лампу с абажуром, положил перед собой свой любимый швейцарский хронометр и стал писать. Нина Августовна уложила детей и, стараясь не шуметь, возилась с посудой, с любопытством поглядывая на мужа, Николай Ильич что-то бормотал себе под нос, писал, перечитывал, вычеркивал, вставал и с отрешенным взглядом ходил по комнате. Потом садился и снова писал…Прошло часа два, а он все вымарывал листок за листком.

— Не получается? — сочувственно спросила Нина Августовна.

— Да, брат, верно говорят, что писать — не языком чесать. — Он встал, заходил по комнате. — Сам себе удивляюсь! Ведь сотни раз выступал перед людьми, притом перед всякими. Там мысли идут одна за другой. Слова сами собой приходят на ум, сцепляются друг с другом. И люди слушают, понимают, верят. А сяду писать, те же мысли, те же слова получаются какими-то деревянными, бесчувственными, не ложатся друг к другу. Вроде загорюсь, пишу, все идет, а прочитаю и вижу, что зробыв з дуба шпичку.

— Не расстраивайся! Лев Толстой и то по скольку раз переписывал.

— Во-во! Мне Батурин в редакции то же самое говорит. Только ведь Льву Толстому, может, спешить некуда было. А тут в номер надо.

Николай Ильич снова сел за стол…

Как-то в редакции, видя муки Николая Ильича, юморист по натуре К. С. Еремеев решил подтрунить над ним. Он взглянул через плечо Подвойского на исчирканные листы бумаги и серьезно проговорил:

— Карандашом пишешь. От него и серость на бумаге. Или ржавым пером, как по сердцу, царапаешь.

Подвойский взорвался. Еремеев понял, что тому не до шуток, и примирительно сказал:

— Не сердись и не расстраивайся, Николай Ильич. Только щелкоперу легко пишется, так у него и читать нечего — никаких мыслей, одни слова. И пишут, конечно, не пером, а умом, сердцем. А это легко не дается никому.

Константин Степанович подошел к окну, помолчал.

— Посмотри, как Ольминский пишет или Батурин. Все мучаются. Могу и я тебе сказать, что пишешь ты неэкономно, много времени зря тратишь. Я, например, кладу перед собой два листа бумаги. На левом листе десять раз переделаю, отточу фразу и запишу ее на правый. Так же и следующую. Ты вот час просидел, три листа исписал и все их выбросил, а у меня за это время добротный абзац сложился. Понял? Некоторые, правда, пишут все сразу, как получится. Потом правят весь текст. А ты ищи, как тебе удобнее.

Николай Ильич впоследствии писал, что с 1911 года он учился быть журналистом и редактором. В «Звезде» и «Правде» у него оказались хорошие учителя: М. С. Ольминский, Н. Н. Батурин, В. Д. Бонч-Бруевич, К..С. Еремеев, Я. М. Свердлов и другие видные деятели партии и публицисты. Работа в большевистской печати с тех пор стала важнейшей составной частью его революционной, партийной, а позже и государственной деятельности. Но «легко» писать он так и не научился, потому что этому, видимо, научиться нельзя. А вот писать с каждым годом все лучше — с этой задачей он справлялся. Об этом свидетельствует, например, такой факт. В 1921 году вна-шей стране, разоренной империалистической и гражданской войнами, разразилась жесточайшая засуха, охватившая 34 губернии. Около 30 миллионов человек, населявших эти губернии, оказались на грани голодной смерти. ЦК РКП(б) и Советское правительство создали Центральную комиссию по оказанию помощи голодающим во главе с председателем ВЦИК М. И. Калининым. В состав ее входил Н. И. Подвойский. Комиссия, наряду с другими мерами, развернула агитацию среди населения по сбору средств и продовольствия для голодающих. При составлении плана мероприятий было предложено написать искреннюю, взволнованную, серьезную листовку, которая заставила бы каждого читавшего ее встревожиться за жизнь и судьбу