Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3) - Владимир Кашин

- Почему раньше молчали? В Орле. Надо было вас сюда тащить, чтобы признались. Тратить деньги, время, - рассердился Коваль.

- Бэлла моя ревнивая очень, гражданин начальник. Не надо ей знать, что я здесь гулял. Не дай бог!

- Ну, а деньги откуда?

- Она и дала, Роза, а что? - встрепенулся Маркел. - Я же сказал личное дело.

- Хорошо! - кивнул подполковник. - Проверим ваши слова. Вызовем Розу и, если это не сказка, не легенда, а действительно алиби, выпустим. Вы были у нее всю ночь до утра или куда-нибудь отлучались?

- Никуда. Утром, в шесть, сел в машину и уехал в Ужгород.

- Хватит. На сегодня все, - сказал Коваль, откинувшись на спинку стула. Казалось, он потерял к Маркелу интерес.

А тот уже снова посматривал на свои роскошные ботинки, и, видимо, блеск их успокаивал его и умиротворял.

- Когда же отпустите? - спросил, оторвавшись от них. - Мне в Орел надо. И как теперь я Бэлле все объясню?

- Сказано, вызовем Розу, подтвердит - выпустим. Не раньше, - ответил Вегер.

- Так вы ее сейчас позовите. Это же здесь, близко.

- Вызовем, когда надо будет. А пока что подпиши протокол, гражданин Казанок.

Маркел подписал.

Коваль и Вегер остались одни.

- Ну, как вам нравится этот тип? - спросил капитан после паузы. Вполне возможно, что он и в самом деле ночевал у Розы, она ведь Прокопчуку сама призналась, что имеет нареченного Маркела.

- Нареченного! - покачал головой Коваль. - Обольститель!

- Вот он и темнит. Никак ему не хочется очной ставки с Розой. Цыганки, Дмитрий Иванович, знаете, какой горячий народ! Он их обеих боится. Вызовем Розу?

- Давайте. С Маркелом надо кончать. Не будем тянуть время. Меня только интересует, почему она дала ему такие деньги. Долг? Сомневаюсь.

На допросе Роза сперва была мрачна и не желала отвечать на вопросы. Но постепенно Вегер проложил тропинку к ее душе, заверив, что хочет и ей, и Маркелу только добра и что только откровенностью может она спасти своего друга от серьезного подозрения. И Роза призналась: была любовницей Маркела, когда жил он в здешнем таборе. Потом Казанок уехал отсюда, но изредка наведывался к ней. Сказала, что ночь на шестнадцатое июля провел он с нею и ушел рано утром, пока не проснулись соседи.

Заметив, что разговоры с цыганами лучше получаются у Вегера, который знает их язык и их обычаи, Коваль не вмешивался. Он сидел у полузанавешенного окна, закрыв глаза, и могло показаться, что он дремлет. Между тем, Вегер знал, что подполковник все слышит и все видит, а если будет нужно - вмешается в разговор.

А подполковника осаждали горькие мысли. Переживал, что соблазнился иллюзией виновности Маркела Казанка. Теперь самоустранился от беседы с буфетчицей, пожалуй, не только потому, что не знал языка. Главное опасался, что своим вмешательством испортит дело и Роза замкнется в себе. Это плохо. Ведь если оперативник перестает верить в собственные силы... Он не хотел больше думать об этом, потому что дальше начались бы мрачные раздумья о возрасте, о старости и о выходе на пенсию.

- Вы дали деньги Маркелу? - спросил тем временем начальник уголовного розыска, который тоже понял, что вроде бы так логично построенная несколько дней назад версия относительно Маркела неожиданно рушится.

Роза засмущалась, замялась.

- Какие деньги? При чем тут деньги? - наивно спросила она. - Разве такая женщина, как я, должна любовь покупать? - И она вызывающе посмотрела на офицеров.

- "Какие" и "при чем" - это будет после того, когда дадите ответ на вопрос, - заметил капитан. - И, пожалуйста, без этих штучек и хитростей, предупредил он буфетчицу. - Не надо мудрить. Если давали деньги - скажите. Вот и все. А за любовь или за ненависть - это ваше дело.

- Ну, дала ему немного денег. Что ж тут такого? Не чужой он мне. - И Роза, повеселев, лукаво посмотрела на Коваля, с самого начала признав в нем "главного начальника".

- Сколько же это "немного"? Два рубля? Сто тысяч?

- Зачем сто тысяч? Откуда у меня тысячи? - проворчала цыганка, не зная, как вести себя дальше. Ей было непонятно, откуда милиция может знать о деньгах. - Я такие деньги в руках никогда не держала и в глаза не видела.

- Роза! - с упреком в голосе сказал капитан, снова переходя на неофициальный тон. - Ты ведь умная девушка, дочь Мариулы. Если мы спрашиваем, значит, уже знаем. Только уточнить хотим. Ох, Роза, Роза, Вегер развел руками и откинул голову, словно для того, чтобы сверху получше разглядеть красивую цыганочку. - Морока с тобой. Жаль, нет в живых матери твоей, она бы сказала тебе, что капитана нельзя дурачить. Я никогда не обижал цыган.

- Так сколько же вы дали Маркелу денег? - вмешался "главный начальник".

Роза посмотрела Ковалю в глаза, встретила взгляд не злой, даже, пожалуй, сочувствующий, и решила сказать правду.

- Не помню точно, около тысячи.

- Зачем дали эти деньги, если не секрет?

- Какой же секрет, на развод с женою дала, он-то меня сватает! - И она игриво поправила черный локон, выбившийся из-под пестрого полушалка.

- Тысячу рублей на развод? - искренне удивился Коваль.

- Подумай хорошенько, ты что-то путаешь, Роза, - поддержал его Вегер.

- Ничего я не путаю! - гордо ответила Роза. - На развод! Ну, и на отступные жене, чтобы не мешала. Да это уж наше с ним дело. Но что с ним случилось, с Маркелом, что вы так меня допрашиваете? - вдруг испугалась буфетчица. - Три дня назад и участковый допытывался: когда приезжал, зачем приезжал? - Черные глаза Розы округлились, и лицо ее словно сразу осунулось.

- Значит, это был не долг? - добивался своего Вегер.

- Какой долг! Я никому ни копейки не должна! - возмутилась Роза. Скажите пожалуйста, долг! Я у него денег не брала. Я сама давала. Или он что-то против меня сказал? - внезапно осенило ее, и, вспыхнув, она крепко сжала кулачки. - Ну, доберусь я до него, под землей найду!

- Далеко искать не надо, он у нас, - сказал Вегер. - И, возможно, сейчас вам очную ставку устроим.

- У вас, здесь? Что-то натворил? Попал в историю? - И кулачки Розы мгновенно разжались, а на лице ее гнев сменился на милость и сочувствие.

"Любит она его, этого подонка! - с горечью и словно испытав личное оскорбление, подумал Коваль. - А он ее деньги по ветру развеял да еще подарки жене на них купил. Дать бы ему по сто сорок третьей, как за мошенничество! - Подполковника всегда мучило столкновение с несправедливостью, ложью, и он от всего сердца наказал бы Маркела. - Но ведь любит же она его, негодяя, - рассуждал он, наблюдая, как переживает Роза. - Не станет она ему иск предъявлять. Ее за это и свои затюкают. Ладно уж, пусть разбираются сами", - решил он.

- За что его посадили?

Вегер вопросительно посмотрел на Коваля.

- Сегодня выпустим. Вы нам очень помогли, спасибо. Можете идти, сказал подполковник.

Но Роза не хотела уходить.

- Ты что, Роза? - спросил Вегер.

- А он?

- Ну, тебе же сказано. Вы-пус-тим! Будь здорова. Иди, открывай свой буфет, там уже очередь стоит.

После ухода Розы капитан Вегер расстроился. "Сколько времени истрачено на этого Маркела! А убийца спокойно разгуливает, дышит полной грудью и, кто знает, может статься, готовит новое покушение на чью-то жизнь". От ощущения собственного бессилия у капитана голова шла кругом.

- Ну что же, - нарушил молчание подполковник. - У него алиби.

- Такая неудача! Такая бессмыслица! - сокрушался Вегер.

Коваль еще не видел начальника уголовного розыска таким огорченным.

- Почему же неудача, наоборот, Василий Иванович, - успокаивал он капитана. - На версию, связанную с ним, не очень-то мы и рассчитывали, а теперь, отбросив ее, выйдем на истинных убийц. У нас остается Эрнст Шефер и, главное, Кравцов и Самсонов, которых, как вы знаете, уже взяли и вот-вот привезут. Один подозреваемый исключает другого. В данный момент исключенным оказался Маркел Казанок. Всякое случается, Василий Иванович. Бывают в нашей жизни такие моменты, когда начинаешь жалеть, что ты не бухгалтер, например, или не инженер. Зато бывают и минуты, когда ты счастлив, что ты не бухгалтер и не инженер. Разве не так?

Вегер кисло улыбнулся.

Коваль продолжал успокаивать капитана, к которому относился с искренней симпатией, хотя сам переживал неудачу не меньше, чем он.

- Давайте, Василий Иванович, пока что в кафе заглянем.

- Простите, Дмитрий Иванович, но мне сейчас не до кафе. Надо кое-что по Кравцову уточнить.

- Ну что ж. Действуйте.

Коваль попрощался с капитаном и ушел. Ему необходимо было развеяться, и он решил погулять по городку. Центральная улица, улица Мира, привлекала длинным уютным зеленым сквером, и он выбрал ее. Прошел мимо лотков с мелкой галантереей, мимо промтоварных магазинов и увидел небольшое кафе, откуда доносился ароматный запах кофе.

Хотелось посидеть среди людей, послушать их разговоры, подышать воздухом здешней жизни, чтобы лучше понять и почувствовать то, чего не найдешь в анкетах, протоколах и других официальных бумагах.

Кофе был чудесный. Сидя за столиком, подполковник смаковал густой напиток, размышляя о самых разных, вроде бы и не связанных между собой вещах: о том, что здесь без кофе не мыслят и дня прожить, что кафе - на каждом шагу, а в Ужгороде к "Золотому ключику" спешат сотни людей, для которых хождение в кафе стало своеобразным ритуалом, а еще - о том, что такой чудесный кофе последний раз пил он в самом конце войны в румынском городке Меркуря-Чукулуй.