Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов

его ростовского союзника. Рогожский летописец после рассказа об изгнании из Владимира князя Дмитрия Константиновича добавляет: «тако же надъ ростовьскымъ княземъ».[295]

В. А. Кучкин замечает, что «хотя эта фраза очень лаконична, она позволяет строить некоторые догадки относительно каких-то акций правительства Дмитрия Московского против Константина Васильевича». В частности, он указывает, что более определенные сведения на этот счет сохранились в ростовском летописании. Под тем же 1363 г. там сообщалось, что «князь Андрей Федоровичь приеха изъ Переяславля въ Ростовъ, а съ ним князь Иванъ Ржевский съ силою». Поскольку Ржевские, как установил А. В. Экземплярский, служили московским князьям, шедшая с князем Иваном Ржевским сила была московской ратью, данной Андрею в помощь против его дяди.[296]

В этих условиях князь Константин Васильевич Ростовский и поддерживавший его ростовский владыка Игнатий, оказавшись в 1363 г. в противостоянии с победившей Москвой, волей-неволей должны были искать пути примирения с московским правительством. Для этого необходим был посредник. При его выборе самой оптимальной кандидатурой оказывалась фигура Сергия Радонежского, уроженца Ростовской земли и одновременно игумена Троицкого монастыря в пределах Московского княжества. Очевидно, именно поэтому с просьбой о посредничестве князь Константин Васильевич и оказался в обители преподобного, а чуть позже Сергий появился в Ростове.

Об этом мы узнаем уже не из «Жития» Сергия Радонежского, а из другого источника – «Повести о Борисоглебском монастыре, коликих лет и како бысть ему начало».

Поскольку этот источник относится к позднему времени и был создан спустя полтора столетия после кончины преподобного, в современной литературе сложилось довольно критическое отношение к нему. В этом плане характерна позиция В. А. Кучкина: «Позднейшие предания приписывают Сергию создание… Борисоглебского (монастыря. – Авт.) на р. Устье близ Ростова… однако достоверность этих преданий не подкрепляется более ранними свидетельствами». Аналогичного мнения придерживается и Б. М. Клосс: «Позднейшие предания приписывают Сергию Радонежскому еще создание Борисоглебского монастыря на реке Устье близ Ростова… однако эти сведения носят слишком легендарный характер и ранними свидетельствами не подкрепляются. Вопрос нуждается в доисследовании».[297] На первый взгляд процитированные нами исследователи правы.

Наиболее ранние сведения по истории Борисоглебского монастыря дошли до нас только от XVI в. Так, в летописи эта обитель впервые упоминается лишь под 1504 г.[298] Но означает ли это, что источники XVI в. не содержат достоверных сведений за предшествующее время и мы не можем опираться на них для реконструкции событий XIV в.? Определенная надежда на положительный ответ содержится в характеристике «Повести…», данной в свое время В. О. Ключевским: «…повесть о Борисоглебском монастыре (в 15 верстах от Ростова)… написана в самом монастыре в начале второй половины XVI в., как видно по указаниям автора и по времени одного ее списка. Рассказ в ней очень прост и сух, без всяких риторических украшений, но передает события с такой полнотой и ясностью, какая редко встречается в житиях…»[299]

Обратимся к самой «Повести…». В ее начале неизвестный автор с сожалением констатирует, что «еже исперва от древних старець слышахомъ и мало писания обретох». Само же повествование начинается с того, что там, где позднее возник Борисоглебский монастырь, «лесы же бысть на сем месте изначала черныа». Именно здесь поселился пустынножитель Феодор, о котором известно лишь то, что он происходил «изъ области Великаго Новаграда» («рода ж его и отечества не обретох, и коего монастыря постриженикъ», – уточняет агиограф). Тут он прожил в одиночестве три года. По соседству с местом обитания отшельника пролегала «дорога проходна ис Каргополя, из Бела озера и из ыных градовъ къ царствоующемоу градоу Москве и к Ростовоу». На этом оживленном пути Феодор повесил сосуд из коры, «сиречь коузовъ», в который проезжающие путники, понимая, что рядом живет пустынник, по тогдашнему обычаю «начали Бога ради покладати, овогда хлеба, инии же овощиа и прочюю милостыню». Об этом узнали нищие из многих соседних деревень и вскоре стали специально приходить «на место сие милостыня ради». Феодор их не гнал и, более того, находя в коробе продукты, делился с ними. Позднее к Феодору пришел брат, именем Павел.[300]

Интересующие нас сведения о Сергии Радонежском содержатся в главке «О начале обители», в которой говорится, что «въ дни благочьстиваго великаго князя Димитрея Ивановича всеа Роуси, в четвертое лето государьства его, при священном митрополите Алексие всея Роуси, при ростовском князе Константине, и при епископе Игнатии Ростовском приход творящоу преподобному Сергию в Ростовь къ Пречистеи и къ чюдотворцем помолитися». Узнав о приходе Сергия, Феодор и Павел направились в Ростов просить князя и епископа разрешить им воздвигнуть церковь и устроить монастырь. С этой же просьбой они обратились к Сергию, «дабы посмотрилъ места, где им поставити церковь и место благословилъ». Преподобный не отказал им и «прииде с ними на место сие и много походивъ по пустыни сеи». Отшельники показали ему несколько возможных мест для устройства монастыря, и Сергий, выбрав одно из них, благословил Феодора и Павла «поставити храм великых страстотрьпець Бориса и Глеба», а затем «отъиде в путь свои». «И начаша събирати къ ним братия и мирскаа чадь древодели в помощь делу». Вскоре здесь возникла обитель, первым игуменом которой стал Феодор.[301]

Таково известие о начале Борисоглебского монастыря. В литературе, посвященной ему, годом основания обители называется 1363 г. Основой для этой датировки является точное указание «Повести…», что монастырь был основан в «четвертое лето государьства» Дмитрия Донского. Но насколько верна эта дата? Проверить ее позволяет выяснение времени жизни митрополита Алексея, ростовского князя Константина и ростовского епископа Игнатия, при которых, согласно свидетельству «Повести…», и была основана обитель.

Посмотрим, когда жили названные лица. Митрополит Алексей был главой Русской церкви с 1354 г. вплоть до своей кончины 12 февраля 1378 г.[302] Ростовский князь Константин Васильевич, согласно известию летописцев, скончался во время морового поветрия в 1365 г.[303] Относительно пребывания на ростовской кафедре епископа Игнатия известно, что он получил ее в 1356 г. Под этим годом летописец записал: «преставися Иванъ, епископъ Ростовъскыи, что былъ преже архимандритъ у святого Спаса на Москве. Того же лета поставленъ бысть Игнатеи епископомъ Ростову».[304] К сожалению, дата его кончины неизвестна. Согласно летописному списку ростовских владык, а также перечню епископов, поставленных митрополитом Алексеем, следующим после Игнатия ростовским епископом являлся Петр.[305] Он умер в один год с ростовским князем Константином от эпидемии 1365 г.[306] Отсутствие в летописях известия о времени поставления Петра в епископы косвенно свидетельствует о том, что кафедру он занимал весьма непродолжительное время. Поскольку «четвертое лето» княжения Дмитрия