Ломаные линии судьбы - Татьяна Александровна Алюшина

улыбнувшись, Муза Павловна отступила в сторону, приглашая девушку, и, закрыв за вошедшей в прихожую Глашей дверь, пообещала успокаивающим, обволакивающим добротой голосом:

– Сейчас попьём чайку и всё обсудим. А может, вы голодная? Я приготовила чудесный борщ. Хотите борща?

– Хочу, – тоном обиженного ребёнка оповестила Глаша.

Борщ, оказавшийся и на самом деле обалденно вкусным, Аглая умяла за милую душу с рекордной скоростью. А когда Муза Павловна, убрав тарелки, накрыла стол к чаю, выставив свои любимые сервизные чашки, вазочки с вареньями и печеньем, разлила душистый чаёк по чашкам и Аглая сделала первые два обжигающих глотка, она вдруг почувствовала, как расслабляется и отпускает жёсткий внутренний зажим, который, оказывается, всё это время, с того момента, как она вышла из Следственного комитета, сжимал словно тисками что-то внутри её.

– Ну как вы, детка? – с заботливым беспокойством поинтересовалась Муза Павловна. – Полегчало немного?

– Да, как-то вдруг хорошо стало, – призналась Глаша, чувствуя, как от облегчения и растекающегося внутри тепла подкатывают к глазам совершенно неожиданные слёзы.

– Ну вот и хорошо! – порадовалась соседка и спросила: – Можете уже рассказывать или вам тяжело сейчас говорить на эту тему?

– Да нет, не тяжело. Вполне способна к обсуждению работы нашей российской Фемиды, – хмыкнула иронично Аглая.

– Тогда расскажите, в чём там вас обвиняют, – предложила Муза Павловна и внесла своё любимое дополнительное условие: – И постарайтесь поподробней.

Ну, Аглая и постаралась. И надо сказать, что «поподробнее» у неё отлично получилось благодаря наводящим и уточняющим вопросам, которые, под чаёк и печеньки с вареньем, легко и ненавязчиво задавала Муза Павловна. С улыбочкой, острыми ироничными комментариями и шутками она умудрилась буквально «выпотрошить» из памяти девушки все мелочи и подробности беседы со следователем.

– Ну что, – закончив «опрос» Аглаи, вынесла вердикт Муза Павловна, – из того, что вы рассказали, я делаю однозначный вывод, что никаких доказательств в пользу версии о вашей причастности у следствия не имеется, даже косвенных. И этот, как нынче выражаются, наезд – не что иное, как личная инициатива следователя. Или его стиль ведения следствия, что называется «испуг на дурака».

– Может, и на дурака, – согласилась Глаша. – Только он взял с меня подписку о невыезде, и я теперь не могу поехать домой к маме с Васькой.

– А вот это уже перебор, – согласилась с праведным возмущением девушки Муза Павловна и, улыбнувшись, пообещала что-то неопределённое: – Но, думаю, мы с этим недоразумением разберёмся.

– Как? – удивилась Глаша.

– Есть методы. – Соседка погладила девушку успокаивающим жестом по руке и посоветовала: – Вам надо отдохнуть и обязательно хорошо выспаться, Аглая. Так что вы идите домой, примите успокоительное, которое посоветовал вчерашний доктор, и попробуйте поспать хотя бы пару часиков.

– Попробую, – не стала обещать невозможного Глаша.

Но, как ни удивительно, последовав совету соседки и приняв успокоительное, прихватив планшет и устроившись на диване, Глаша собралась было поработать, но очень быстро погрузилась в сон, подкравшийся к ней на мягких, убаюкивающих лапках.

Личный телефон Игоря запел знакомой мелодией, привязанной к номеру бабушки, заставив Шагина непроизвольно напрячься. Понятно, первым делом он предположил всё плохое, что могло с ней произойти, поскольку Муза Павловна внука пустыми звонками никогда не тревожила. Вообще никогда. Бабушка чётко понимала, какова степень ответственности, лежавшей на нём и требовавшей постоянной внутренней собранности и дисциплины ума, и глубоко уважала профессионализм Игоря, чтобы позволять себе отвлекать внука по всякой ерунде.

«Значит, не по ерунде», – обеспокоился пуще прежнего Игорь.

– Привет, бабуль, – поспешил ответить он и сразу же спросил о самом главном: – Что-то случилось?

– У меня всё в полном порядке, – заверила внука Муза Павловна. – Хотела поинтересоваться: ты сегодня в Москву не планировал приезжать?

– То есть что-то всё-таки случилось, – не спросил, а скорее утвердил Шагин.

– Со мной всё хорошо, Игорёк, правда, – твёрдо заявила бабушка, – но мне надо с тобой поговорить и посоветоваться.

– Раз надо, то приеду, без проблем, – легко пообещал внук.

– Тогда жду тебя на ужин, – решила Муза Павловна.

Шагин посмотрел на документы, разложенные перед ним на рабочем столе, и, тихонько вздохнув, чтобы не услышала бабушка, внёс в обещание временну́ю поправку:

– На поздний ужин, бабуль.

– На поздний я тоже согласна, – с улыбкой уверила Муза Павловна.

Он услышал эту её улыбку и улыбнулся в ответ. И так потеплело сразу на душе, и какое-то умиротворение сошло… Жаль, что всего лишь на пару мгновений, а потом взгляд вернулся к документу, с которым он работал, и умиротворение быстренько свалило, сменившись привычным деловым настроем.

Аглаю разбудил длинный звонок в дверь, словно кто-то нажал кнопку и не отпускал какое-то время. «Почему «словно», – сквозь сон раздражённо подумала она, – именно что нажали и не отпускают».

В следующий момент она резко села, спросонья не сообразив сразу, что происходит. Она что, заснула на диване?

Ночь? День? Утро?

Аглая подняла упавший от её резкого подскока на пол планшет и посмотрела на нём время – не ночь и не утро, а вечер, хоть и поздний.

Поторапливая девушку поскорей соображать и начинать уже что-то делать, снова длинно-протяжно затренькал дверной звонок.

– Да иду я, иду, – проворчала Глаша, поднимаясь с дивана и направляясь в прихожую.

– Привет! – бодрячком поздоровался с открывшей дверь Аглаей Антон. – Говорят, с нашим соседом снова какая-то лабуда приключилась? – спросил он с ходу.

– Здравствуй, Антон, – вредничая, проворчала недовольно Аглая, не выказав немедленной радости от встречи. – Надо было уточнить у тех, кто говорил.

– Так мне консьержка прокричала инфу из своего ларца, я не вникал, – ответил сосед и спросил в стиле той самой вороватой простоты: – Давай ты меня в гости пригласишь, угостишь чем-нибудь и расскажешь, что за кипеш у нас тут снова образовался.

– Ага, – проворчала Глаша, – как говорится, время спать, а мы не ели.

– Ну где-то так, – хохотнул парень и повторил запрос: – Так пустишь?

– Ну заходи, – не сильно-то гостеприимно, но всё же согласилась Аглая, отступая от двери.

– Чем накормишь? – деловито поинтересовался сосед, скидывая обувь и в одних носках прошагав в кухню, не дожидаясь приглашения хозяйки.

– Могу предложить только кофе или чай с бутербродом, а нормальную еду надо готовить, – огласила варианты Глаша.

– Давай кофе и бутерброд, – выбрал из предложенного «меню» Антон, усаживаясь за стол. – Ну и рассказывай, – огласил он окончательный список своих пожеланий.

– Прошлой ночью орал сильно Валерьян, я вышла, чтобы его заткнуть, увидела, что дверь соседа открыта, зашла и обнаружила его голый труп. Всё, – скороговоркой отбоярилась Глаша и, развернувшись к столешнице, включила чайник.

– Какой голый труп? – обалдел от столь сильного заявления парень и переспросил: – В смысле ты обнаружила труп соседа?

– Слушай, – разозлилась Глашка, резко повернувшись к