Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова) - Чак Паланик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ту секунду, когда я усну, появится Тайлер, и произойдет что-нибудь ужасное.
А если я все же усну, — Марле нужно следить за Тайлером. Куда он идет. Что делает. Тогда может на следующий день я смогу побегать и устранить последствия.
Глава 24.
Его имя — Роберт Поулсон, и ему сорок восемь лет. Его имя — Роберт Поулсон, и Роберт Поулсон отныне навсегда останется сорокавосьмилетним.
На достаточно большом отрезке времени вероятность выживания для каждого близка к нулю.
Большой Боб.
Огромный гамбургер. Здоровенный лось выполнял домашнее задание типа «заморозил-просверлил». Это так же Тайлер забрался в мой кондоминиум, чтобы подорвать его кустарным динамитом. Берешь канистру охладителя с пульверизатором, R-12, если теперь уже сможешь его достать, когда кругом озоновые дыры и все остальное, или R-134a, и направляешь струю на цилиндр замка, пока задвижка не заморозится.
В домашнем задании «заморозил-просверлил» нужно обработать замок на платном телефоне, парковочном счетчике или почтовом ящике. Потом, используя молоток и стамеску, расшатываешь замороженный цилиндр замка.
При выполнении домашнего задания типа «просверлил-и-залил» нужно сверлить платный телефон или банкомат, потом вкручиваешь насадку масленки в дыру и при помощи смазочного пистолета доверху накачиваешь свою мишень промышленной смазкой, ванильным пудингом или жидким цементом.
Не то чтобы Проекту Разгром нужно набить карманы наличными. Мыловаренная Компания на Пэйпер-Стрит завалена заказами. Господи помилуй, когда наступят праздники. Домашнее задание нужно, чтобы выработать у тебя хладнокровие. Тебе нужно набить руку. Сделать свой вклад в Проект Разгром.
Вместо стамески можно использовать электродрель при работе с цилиндром замка. Так же неплохо срабатывает, притом гораздо тише.
Именно такую беспроводную электродрель полицейские приняли за пистолет, когда пристрелили Большого Боба.
Большого Боба невозможно было увязать с Проектом Разгром, бойцовским клубом или мылом.
В бумажнике в его кармане было фото. На фото был он сам, огромный и на первый взгляд совсем голый, позирующий в культуристской повязке на каких-то соревнованиях. «Так жить — глупо», — когда-то рассказывал Боб, — «Ты слепнешь от прожекторов и глохнешь от фоновой музыки из колонок, а судья командует: „Расправь правую грудную, напряги и держи“.
«Подними руки так, чтобы мы их видели!» «Расправь левую руку, напряги бицепс и держи».
«Ни с места!»
«Бросай оружие!»
Это лучше, чем настоящая жизнь.
На его руке был шрам от моего поцелуя. От поцелуя Тайлера. Скульпторные волосы Большого Боба были сбриты, а отпечатки пальцев выжжены щелоком. И лучше было получить ранение, чем быть арестованным, потому что если тебя арестовали — ты выбываешь из Проекта Разгром, никаких больше домашних заданий.
Одну минуту Роберт Поулсон был маленьким теплым очагом, средоточием всего живого в этом мире, — а в следующий миг Роберт Поулсон стал предметом. После выстрела полицейского, — восхитительное чудо смерти.
Сегодня вечером в каждом бойцовском клубе лидер филиала ходит кругами во тьме за спинами столпившихся людей, которые разглядывают друг друга через пустой центр каждого подвала клуба, и его голос выкрикивает:
— Его имя — Роберт Поулсон!
И толпа подхватывает:
— Его имя — Роберт Поулсон!
Лидер кричит:
— Ему сорок восемь лет!
И толпа подхватывает:
— Ему сорок восемь лет!
Ему сорок восемь лет, и он был частью бойцовского клуба.
Ему сорок восемь лет, и он был частью Проекта Разгром.
Только по смерти мы обретаем имена, потому что только по смерти мы более не являемся частью общей воли. По смерти мы становимся героями.
И толпа орет:
— Роберт Поулсон!
И толпа орет:
— Роберт Поулсон!
И толпа орет:
— Роберт Поулсон!
Сегодня ночью я пришел в бойцовский клуб, чтобы закрыть его. Я стою в пятне света по центру помещения, и клуб ликует. Для всех здесь — я Тайлер Дерден. Умный. Сильный. Решительный. Я поднимаю руки, требуя тишины, и заявляю — почему бы всем нам ни провести ночь как ночь! Идите по домам на сегодня, и забудьте про бойцовский клуб.
«Думаю, бойцовский клуб послужил своим целям, не так ли?» Проект Разгром отменяется.
«Я слышал, сегодня по телевизору будет хороший футбольный матч…» Сотня мужчин просто стоит и пялится на меня.
«Человек погиб», — говорю я, — «Хватит, игра окончена. Больше не смешно». Потом из темноты звучит голос невидимого лидера отделения:
— Первое правило бойцовского клуба — не упоминать о бойцовском клубе.
Я ору — «Все по домам!»
— Второе правило бойцовского клуба — не упоминать нигде о бойцовском клубе.
«Бойцовский клуб отменяется! Проект Разгром тоже».
«Я — Тайлер Дерден!», — кричу я, — «И я приказываю вам убираться отсюда!» И никто на меня не смотрит. Люди только рассматривают друг друга через центр комнаты.
Голос лидера филиала медленно описывает круг по комнате. В бою только двое. Без рубашек. Без обуви.
Бой продолжается, продолжается, продолжается ровно столько, сколько нужно.
Представьте, как такое происходит сейчас в сотне городов, на полудюжине наречий.
Правила кончаются, а я по-прежнему стою в свете по центру помещения.
— Назначенный бой номер один, занимайте место, — выкрикивает голос из темноты. — Очистить центр клуба!
Я не двигаюсь.
— Очистить центр клуба!
Я не двигаюсь.
Блики света отражаются во тьме от сотни пар глаз, все они направлены на меня в ожидании. Я пытаюсь рассмотреть каждого глазами Тайлера. Выбрать лучших бойцов для подготовки в Проект Разгром. Кого из них Тайлер пригласил бы работать в Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит?
— Очистить центр клуба! — это принятая в бойцовском клубе процедура. После трех требований лидера отделения меня вышвырнут из клуба.
«Но я Тайлер Дерден. Я изобрел бойцовский клуб. Бойцовский клуб мой. Я написал эти правила. Все вы здесь только благодаря мне. И я сказал — прекратим на этом!» — Приготовиться к удалению участника через три, две, одну…
Кольцо людей сжимается, наваливаясь на меня, и две сотни рук обхватывают каждый дюйм моих собственных рук и ног, и меня несут, растянутым плашмя.
Приготовиться к эвакуации души через пять, через четыре, три, две…
И меня передают по головам, рука за рукой, я плыву к выходу на волнах толпы. Я парю. Я лечу.
Я кричу — «Бойцовский клуб мой! Проект Разгром был моей затеей! Вы не можете вышвырнуть меня! Я здесь главный! По домам!» Голос лидера филиала орет:
— Назначенный бой номер один, занимайте место. Немедленно!
«Я не уйду! Я не сдамся! Я смогу пробиться! Я здесь главный!» — Удалить участника клуба, немедленно!
Эвакуация души, немедленно!
И я медленно вылетаю из двери, в ночь со звездным куполом и прохладным воздухом, и приземляюсь на бетон стоянки. Все руки отпускают меня, и сзади захлопывается дверь, щелкнув замком. В сотне городов бойцовский клуб продолжается без меня.
Глава 25.
Годы до этого я постоянно хотел уснуть. Как-то соскользнуть, отключиться, провалиться в сон. А теперь, спать — это самое меньшее, чего мне хочется.
Мы с Марлой в комнате 8G Отеля Риджент. Среди всяких стариков и наркоманов, наглухо закрывшихся в своих комнатушках, — здесь хоть как-то мое нарастающее отчаяние становится чем-то нормальным и естественным.
— Здесь, — рассказывает Марла, сидя со скрещенными ногами на кровати и выталкивая с полдюжины противосонных таблеток из пластиковой упаковки. — Я одно время встречалась с парнем, которого мучили ужасные кошмары. Он тоже терпеть не мог спать.
А что случилось с тем парнем, с которым она встречалась?
— А, он умер. Сердечный приступ. Передозировка. Вроде бы слишком много амфетаминов, — говорит Марла. — Ему было всего девятнадцать.
Спасибо, что поделилась.
Когда мы вошли в гостиницу, у парня за конторкой в вестибюле половина волос была с корнем вырвана. Кожа головы красная и в рубцах, и он поприветствовал меня. Господа, смотревшие телевизор неподалеку, пооборачивались, чтобы посмотреть, кто я такой, когда парень за конторкой назвал меня «сэр».
— Добрый вечер, сэр.
Могу представить, как уже сейчас он звонит в какую-нибудь из штаб-квартир Проекта Разгром и рапортует о моем местонахождении. У них во всю стену карта города, и они отслеживают мои передвижения при помощи маленьких булавок. Я чувствовал себя меченым, как мигрирующий гусь в Диком Королевстве.
Они все следят за мной, пока я принимаю таблетки.
— Можно принять все шесть и не отравиться, — говорит Марла. — Но тебе придется заталкивать их через задницу.
«О, как мило».
Марла говорит:
— Я серьезно. Может, потом мы достанем что-то посильнее. Какие-нибудь настоящие наркотики, вроде тех, с крестиками, или «черной красавицы», или возбудителей.
