Анастас Микоян - Андрей Викторович Рубанов

работала немецкая компания «Люфтганза». Сначала был налажен международный рейс Москва — Берлин, потом компания поставила несколько лёгких самолётов для внутренних рейсов. Можно предположить, что любовь к самолётам соответствовала его бешеному темпераменту. Четверо из пяти его сыновей станут лётчиками, младший брат свяжет с авиацией свою жизнь.

В 1924 году Микоян прилетел на самолёте в Пятигорск. В это время рядом, в Кисловодске, отдыхал Бухарин, и Микоян заехал его проведать. Бухарин тоже хотел попробовать полетать на самолёте, и изъявил желание облететь вокруг Эльбруса. Микоян ответил, что готов организовать дело прямо сейчас. Но Бухарин вдруг засомневался: а вдруг надо запросить разрешение ЦК? Он передумал лететь и, когда вернулся в Москву, решил посоветоваться со Сталиным.

Сталин на самолётах летать боялся, это была одна из нескольких его странных фобий. Он вдруг проявил заботу о жизни своих соратников, и 21 августа 1924 года появилось специальное решение Политбюро ЦК РКП(б) «О Бухарине и Микояне». Решение прямо запрещало обоим лететь на аэроплане в Ростов-на-Дону. Бухарин подчинился, Микоян же продолжал летать — иначе он просто не смог был выполнять свои обязанности.

Несмотря на огромные сложности, в Ростове Микоян, что называется, расцвёл, все его лучшие качества развились до максимума. Он был прирождённым руководителем-универсалом: одинаково хорошо справлялся и с кабинетной работой, и с выездами на места; он овладел познаниями в экономике и финансах, он выступал на митингах, умел и поощрять и наказывать, и наконец, овладел умением мыслить и действовать масштабно.

Одной из главных его задач была механизация крестьянского труда. Микоян добился создания в Ростове механических мастерских, где собирали лобогрейки. Эти мастерские потом выросли в огромный завод «Ростсельмаш».

Весной 1923 года Микоян организовал приобретение десяти американских тракторов «Форд». Сделку курировал молодой предприниматель Арманд Хаммер, получивший от самого Ленина мандат на ведение бизнеса в РСФСР. Он лично привёз трактора на пароходе в Новороссийский порт. Груз встречал Микоян, он познакомился с Хаммером. В книге он отозвался о нём доброжелательно, но потом никаких дел с ним не имел. Есть упоминание о встрече Хаммера с Микояном в 70-е годы, когда Микоян был уже пенсионером, но о чём они говорили — неизвестно.

2

Чечня

Чем дальше в горы, тем меньше советской власти.

Образованная в январе 1921 года Горская АССР со столицей во Владикавказе существовала в основном только на бумаге. Объединённые в республику народы — чеченцы, ингуши, осетины, карачаевцы, кабардинцы, балкарцы — говорили на разных языках. Самый большой и воинственный горский народ — чеченский (около 500 тысяч человек) — не имел своей государственности и чётко определённых границ.

В чеченских ущельях до сих пор прятался, со своим хорошо вооружённым отрядом, имам Кавказа Нажмудин Гоцинский, пытавшийся создать независимое исламское государство Северного Кавказа. На всю полумиллионную Чечню в 1922 году насчитывалось едва десяток коммунистов и примерно 400 комсомольцев. Чеченцы почти все были неграмотны. Письменный язык находился в стадии становления. В немногочисленных церковных школах муллы преподавали основы ислама на арабском языке.

Город Грозный изначально был русским военным укреплением, и чеченцы вовсе его не признавали: приезжали из своих сёл только на базар, торговать. Отчаянные чеченские молодые люди учиняли в Грозном вооружённые грабежи. Добычу привозили домой и раздавали родственникам. Такие затеи считались не преступлением, а наоборот, проявлением доблести, из них не делали секрета. Собравшись в большие конные отряды, чеченцы грабили и железнодорожные составы.

Когда закончилась Первая мировая и солдаты Кавказской армии возвращались по домам через территорию Чечни, их активно грабили, забирали оружие и боеприпасы. На руках у чеченцев было несколько десятков тысяч одних только винтовок. В соседнем Дагестане, по данным ОГПУ, число винтовок достигало 100 тысяч.

В Чечне не работали никакие суды, кроме судов шариата.

На нефтепромыслах Грозного чеченцы не работали, в милиции их тоже не было. Подобие порядка удавалось поддерживать силами людей, лично преданных известному полевому командиру, герою Гражданской войны, члену Юго-Восточного бюро Николаю Гикало. Другим авторитетным большевиком считался глава Чеченского ревкома Таштемир Эльдерханов. Но чтобы навести порядок в народе, разделённом по родоплеменному признаку, усилий отдельных активистов было недостаточно.

Приезжая в Москву, Микоян несколько раз встречался с Дзержинским и Сталиным, продвигая идею выделения Чечни из состава Горской республики и создания Чеченской национальной автономии. В октябре 1922 г. ЦК РКП(б) постановил создать во Владикавказе специальную комиссию по вопросу чеченской автономии. В комиссию вошли Ворошилов (тогда командующий Северо-Кавказским военным округом), Киров (тогда 1-й секретарь ЦК Азербайджана), Гикало и Эйдельханов, Идрис Зязиков и председатель Совнаркома Саханджери Мамсуров.

Очень быстро, уже 30 ноября 1922 года, ВЦИК принял решение об образовании Чеченской автономной области со столицей в Грозном. Причём сам Грозный, имеющий большое значение как центр нефтедобычи, не вошёл в состав чеченской автономии и подчинялся ВЦИК.

В сёлах появились школы с преподаванием на чеченском языке, а также фельдшерские пункты.

Эти меры далеко не сразу дали эффект. Повседневной жизнью управляли старейшины. Образованных людей, знавших русский язык, не хватало для ведения делопроизводства. Было решено издавать и распространять учебники чеченского языка, организовать курсы обучения письменности. Но главное — чеченцы по-прежнему не воспринимали Грозный как свой родной город, грабежи не прекращались.

Позже Грозный был всё же включён в состав чеченской автономии. Более того, с каждого пуда добытой в Грозном нефти 3 рубля отчислялись в пользу революционного комитета автономии. Но и этого было мало: теперь ущерб от грабежей официально стали покрывать именно за счёт отчислений от продажи нефти. Эта мера тут же сработала. Члены ревкома выезжали в сёла, собирали старейшин и называли цифры убытков, понесённых в результате вооружённых налётов. Постепенно грабежи пошли на убыль.

Каждый участник грабежей, явившийся в Чеченский ревком с повинной, тут же получал амнистию. Нескольким таким лихим парням предложили возглавить охрану железной дороги, с выплатой зарплаты и предоставлением права бесплатного проезда.

В 1925 году Дзержинский вызвал Микояна в Москву и сообщил, что страны Антанты предполагают начать против РСФСР боевые действия, в том числе и на Кавказе, с тем, чтобы отрезать республику от бакинской нефти. Дзержинский подозревал, что в таком случае многие чеченцы могут обратить оружие против советской власти. Он предложил Микояну организовать операцию по разоружению чеченцев.

Разумеется, отобрать у каждого вайнаха его винтовку было невозможно, ибо оружие является неотъемлемой частью личности горского мужчины, но можно было попытаться изъять излишки. Весной 1925 года в Ростове Микоян в деталях разработал операцию, он работал вместе с командующим Северо-Кавказским военным округом Иеронимом Уборевичем (он сменил на этой должности Клима Ворошилова), полпредом ОГПУ СССР по Северо-Кавказскому краю Ефимом Евдокимовым и секретарём Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) Николаем Гикало. Той же весной операцию одобрил Сталин, приехавший на отдых в Сочи.

В Чечню ввели две дивизии Красной армии и несколько отрядов ОГПУ. Местные чекисты задействовали все свои агентурные связи и собрали информацию о количестве винтовок, хранящихся в том