Джек и Джилл - Луиза Мэй Олкотт

class="p1">— Да-да, конечно, дитя мое. Делай что хочешь, только не задерживай меня больше. Видишь ли, мне уже пора.

Мистер Бемис положил на стол два доллара вместо одного и, не имея сегодня возможности даже прочесть газету, стремительно унесся прочь, оставшись в полном недоумении относительно домашних проблем, которые в его чрезвычайно занятом мозгу сложились в следующую картину: Бу проглотил за обедом дюжину медных пуговиц, а мисс Бат зачем-то каталась в ушате по чьим-то ступенькам. Обе ситуации выглядели, с его точки зрения, весьма странно, однако на выяснение подробностей у него уже не хватало времени, так как в городе у него была назначена встреча с важным клиентом по фамилии Джексон.

Заручившись поддержкой отца, Молли снова попросила у домоправительницы все, что ей требовалось для мытья брата, но на сей раз она настаивала на своем, пока не добилась желаемого, и в результате малышу Бу был обеспечен вечер, который показался бедняге кошмаром.

Во-первых, его гораздо раньше обычного отправили наверх, а во-вторых, несмотря на все его бурное сопротивление, мальчика силой усадили в ушат с горячей водой, где скребли до тех пор, пока с него не сошла вся грязь.

Молли предусмотрительно заперла дверь в комнату, однако сквозь вопли Бу снаружи до нее все равно доносился возмущенный голос домоправительницы, громко сочувствовавшей «несчастному дитятке» и предрекающей, что «утром ему теперь круп наверняка обеспечен».

— Да успокойтесь вы! Ничего с ним не сделается! — кричала ей в ответ Молли. — Он всегда так орет и воет, когда его заставляют мыться. Жаль только, вы этого никогда не делаете. А если бы делали, он давно бы уже привык. Ну ничего. Теперь я займусь им, — добавила она уже со слезами в голосе, потому что протестные конвульсии Бу заставляли ее сильно нервничать.

Когда худшее осталось позади, она, отвлекая отмытого малыша конфетами и сказкой, которую сочиняла прямо на ходу, умудрилась почти без скандала расчесать ему кудри, после чего он, облаченный в чистую сорочку со свежепришитой верхней пуговицей и благоухающий, как распустившаяся поутру роза, был препровожден к себе в комнату и уложен в кровать.

— Теперь помолись, мой милый, и засыпай под этим красивым красным одеялом, которое я сейчас как следует вокруг тебя подоткну, — напутствовала его сестра.

— Не буду молиться, — капризно выпятил губу он. — Хочу сразу спать.

Вымотанный мучительной процедурой, он было закрыл глаза, когда Молли сказала:

— Тогда ты действительно превратишься в настоящего маленького дикаря, как уже называет тебя миссис Пэк. Ну что же мне с тобой делать? — всплеснула она руками, в душе больше всего желая не воспитывать, а крепко обнять любимого братика.

— Нет! Нет! Не хочу в дикаря! — вдруг в ужасе снова открыл глаза Бу, которому очень сильно запал в память разговор девочек с миссис Пэк в день основания Тайного миссионерского общества. — Не хочу, чтобы меня кидали к трокондилам!

И, сев на постели, он помолился с истовостью библейского проповедника. А затем, заботливо укутанный своей сестрой в одеяло, тут же крепко уснул.

Девочка тоже, едва добредя до собственной комнаты, погрузилась в глубокий сон. Измотанная напряженным днем накануне, она, вероятнее всего, проснулась бы только к завтраку, не разбуди ее незадолго до рассвета громкое хриплое дыхание, перемежающееся кашлем, которое доносилось из-за стены. Она побежала к Бу. Он весь горел. Похоже, пророчество домоправительницы сбылось. Молли стремглав кинулась к ней.

— Так и знала. Неси-ка ребенка ко мне. Я им займусь. А ты в другой раз поступай как велено, — поприветствовала девочку из-под одеяла мисс Бат. Однако в следующее мгновение девочка уже увидела ее хоть и сонное, но встревоженное лицо и руку, схватившую с прикроватного столика бутылку с микстурой.

Молли без промедления перенесла брата на руках к мисс Бат. Пожилая домоправительница с редкостной для нее энергией включилась в борьбу с болезнью, а наша юная миссионерша долго мучилась размышлениями, случалось ли настоящим миссионерам в диких странах убивать своих язычников в процессе обращения к праведной жизни, и подушка девочки успела насквозь промокнуть от слез, прежде чем ей удалось снова, уже под самое утро, уснуть.

Глава IX

Дискуссионный клуб

— А не пора ли нам, старина, устроить собрание? Каникулы закончились. Самое время заняться делом, — обратился Фрэнк к Гасу.

Учебный день только что завершился, но ребята задержались на школьном дворе вроде бы для разговора, а в действительности ожидая, ибо ступени школьного здания вот-вот должно было осенить явление Синего Облачка и Алого Перышка.

— Ладно. Где? Когда? И какая тема? — откликнулся в свойственной ему лаконичной манере Гас.

— Сегодня. У меня дома. Тема: «Должны ли девочки после окончания школы учиться в колледже?» — столь же кратко пояснил Фрэнк. — Мама сказала — нам обязательно надо выработать собственную позицию. Эту проблему все сейчас обсуждают. Вот давайте-ка и разберемся, что мы сами думаем по этому поводу.

Фрэнк был убежден, что именно в оживленной дискуссии и рождается истина.

— Прекрасно, — кивнул Гас. — Передам остальным. И сам, естественно, буду. — Привет, Эд! — заметил он в этот момент подошедшего к ним юношу, который тоже нетерпеливо поглядывал на ступеньки школьного здания. — Дискуссионный клуб. Сегодня. У Мино. Ровно в семь. Совместное обучение и все такое прочее.

— Приду, — сказал Эд. — Вот, отпустили сегодня домой на час раньше, и я решил забежать по пути вас проведать, — продолжал он упорно коситься на здание школы, откуда совсем скоро должна была выпорхнуть обладательница котикового капора и длинной светлой косы.

— Очень мило с твоей стороны, — хмыкнул Гас, вполне понимавший истинную причину его прихода сюда.

— По пути с работы домой решил нас проведать?! — расхохотался Фрэнк, наградив Эда таким резким, хотя и совершенно дружеским, тычком в бок, что тот, покачнувшись, едва не упал. — По принципу: самая дальняя дорога до дома является самой короткой, да?

— Девчонки сегодня не придут нас слушать, — подхватил Гас. — Так что оставь надежды, сын мой.

— Очень жаль, — сокрушенно вздохнул над своими разрушенными надеждами Эд.

— Я-то в принципе не против, но ничего не могу поделать, — развел руками Фрэнк. — Остальные ребята считают, что девочки портят нам все удовольствие от собраний. Ну и я ради дружбы вынужден подчиниться мнению большинства, — добавил он со столь смиренным видом, что всю компанию сотряс новый взрыв хохота. Этот триумвират, [45] как их называли знакомые, вообще отличался большой жизнерадостностью.

— А с девчонками мы обязательно на следующей неделе устроим у меня дома игровую вечеринку, — пообещал Гас. — Им это