Слишком смышленый дурачок - Григорий Константинович Шаргородский

даже переставшему дышать и побледневшему другу. — Ты слышал треск? Кажется, он сломал стойку.

— Ну, сявка, тебе не жить, — прошипел Шрам и, пихнув локтем своего друга, пошёл к входной двери.

— Т-ты зачем их так разозлил? — запинаясь, спросил Дима.

— Потому что по-другому они не понимают, — высказал я даже не свою мысль, а однажды услышанные от ныне покойного Осипки слова. У него тогда случилась ссора с бандой малолеток из нашего района. Тётушка конфликт погасила взяткой старшакам, но слова я запомнил. — Хотя ты прав, слегка перестарался.

Действительно, прощальный взгляд Шрама заставил меня изрядно напрячься. Логика подсказывала, что сейчас он мне ничего не сделает, потому что действительно имел чёткие инструкции, но не сидеть же теперь в библиотеке безвылазно. Стало как-то не по себе, но я постарался не показать свой страх и без того перепуганному Диме. Он тоже почувствовал неловкость и постарался сменить тему, благо повод, причём очень яркий, всё ещё находился у меня в руках.

— Ты что, читаешь бульварные романы?

— А что с ними не так? — искренне недоумевал я.

— Это же полная безвкусица.

— Хочешь сказать, что у тебя такого в продаже нет?

— Конечно же нет, — возмущённо заявил библиотекарь. — Такой товар повредил бы нашей репутации.

Что-то в его словах задело меня, и это точно не обвинение в отсутствии вкуса. Я посмотрел на книгу в своих руках, затем на Диму и постарался выудить какую-то важную мысль из целого вороха других, совершенно бесполезных.

О, поймал! Галантерейщик совсем не казался дураком, но всё же выделил половину витрины бульварным романам. А значит, на них есть немалый спрос.

— Дима, ты меня, конечно, извини, но вашей репутации уже ничего не повредит, а вот деньги за бульварные романы были бы очень кстати.

— Да какая разница, — не стал спорить он, — всё равно не на что их закупить.

Он был прав, так что мы закрыли тему и вернулись к прерванному перед обедом разговору. Спешить мне теперь некуда, так что я с удовольствием снова погрузился в спор на очень интересовавшую меня тему.

Наш диспут разгорелся так сильно, что Дима иногда бегал к полкам за книгами, в которых тут же находил доказательства своей правоты. Мне не хватало начитанности и элементарного жизненного опыта, но простая логика частенько пересиливала его заблуждения.

Мы бы так и до ночи проболтали, но вдруг он осёкся и посмотрел в сторону лестницы. Я проследил за его взглядом и увидел наверху силуэт худой женщины в чёрной одежде. Она была так похожа на призрак из страшилок, что мне даже стало не по себе. Но Дима не испугался и громко сказал:

— Мы уже заканчиваем, матушка.

Женщина сразу же ушла. Выяснилось, что мы засиделись почти дотемна. Затем был ужин, такой же вкусный, как обед. Я ещё подумал, что, несмотря на плачевное положение семьи, в пропитании они себя не особо стесняли. Что примечательно, ели мы снова только вдвоём. После ужина Дима показал мне теперь уже мою комнату и помог постелить на кровать новое бельё.

— Я заберу свои вещи завтра, а ты пока устраивайся.

После этого он ушёл, аккуратно прикрыв дверь. У меня снова возникло какое-то раздвоение — с одной стороны, чувствовал, что обстановка довольно скромненькая, а с другой — я поверить не мог, что сегодня буду спать в этом удивительном, можно сказать, сказочном месте. Да здесь даже есть радио! Впрочем, включать его на ночь глядя, да ещё в доме, где по-прежнему сохраняется траур, конечно же, не стал. Просто быстро разделся и лёг в постель.

Как же хорошо, что успел посетить баню, да ещё и купил чистое исподнее!

Уснул мгновенно, глупо улыбаясь от ощущения невесомости в мягкой постели и упоения какими-то цветочными запахами чистого белья.

Глава 5

Мне снился совершенно не запомнившийся, но запредельно прекрасный сон, и тем более было странно, что он так резко прервался. Я пару минут пялился в потолок, едва подсвеченный пробивающимся в щель плотных штор светом уличных фонарей. Сердце бешено колотилось, но быстро пришло в норму. Это что, из-за непривычно мягкой постели? Не похоже.

Я снова прикрыл глаза и постарался прислушаться к собственным ощущениям. Помогло. Повеяло какой-то угрозой, при этом я чувствовал, но далёкой и не направленной на меня. Прежний я накрылся бы одеялом с головой и постарался переждать до утра. Но с одной стороны, любопытство толкало узнать, что же происходит, а с другой, возможно, опасность грозила тем, кто меня приютил. До сих пор не понимаю, что заставило Диму пустить ночевать в дом совершенно незнакомого человека, да ещё и разукрашенного синяками, как последний босяк. Но он это сделал, и я впервые в жизни сплю в мягкой постели после сытного ужина из трёх блюд. Так что точно не смогу отсидеться в стороне. Вдруг Диму сейчас мучает какая-то тварь, как та, что присосалась к Даниле? Ощущение угрозы очень похожее. Тогда я спугнул нечисть, может, получится и сейчас?

Не давая собственным трусости и сомнениям одолеть меня, встал, натянул портки и босиком вышел в коридор, благо тут был расстелен ковёр. Угрозой тянуло от дальней части коридора, где располагались спальня Диминой мамы и кабинет покойного отца. Сам он спал в комнате напротив моей. Слева находилась ванная. Ещё одна была в противоположном торце коридора — там, откуда веяло угрозой.

Очень не хотелось идти туда, но при этом не на шутку разошедшееся любопытство чуть ли не волоком тащило к неведомому. На цыпочках, как вор, я прокрался мимо столовой и лестницы, подойдя к расположенным друг напротив друга большим дверям. Я замер между ними, моля Господа о том, чтобы сейчас меня никто не увидел. Выгонят взашей, а мне в этом доме очень нравится, несмотря на все его странности.

Уже думал отправиться обратно, но тут в звенящей тишине за левой дверью кто-то протяжно застонал. Волосы на затылке зашевелились, и меня всего затрясло от странного предчувствия. Это было очень похоже на то, как стонал Данила, только женским голосом. Меня словно притянуло к полотну двери. Я прижался к нему ухом, чтобы расслышать происходящее внутри. Стон так и не повторился, но внезапно появилось ощущение, что ко мне приближается нечто опасное. Не особо контролируя своё тело, я отскочил ближе к туалету, чтобы не оказаться на пути чего-то невидимого, перелетевшего из спальни хозяйки дома в кабинет её покойного мужа.

Коридор освещался тусклой лапочкой у лестницы, но мне бы это и не помогло. Просто всем своим