Слишком смышленый дурачок - Григорий Константинович Шаргородский

Видно, он давно хотел высказаться, но было некому:

— Понимаешь, всё так хорошо начиналось. Когда мне было семь лет, отец держал в Турове книжную лавку, и однажды к нему зашёл ещё старый Пинский князь, приезжавший к старшему брату по делам. Они с отцом разговорились, и князь посетовал, что в Пинске нет своей общественной библиотеки, только княжеская, в которую простому люду хода нет. Тогда отец предложил организовать частную, а за это попросил кое-какие льготы. Они сговорились. Отец быстро закупил много как новых, так и подержанных книг в хорошем состоянии, и мы переехали сюда. Князь дал послабление по налогам, а также выделил в аренду этот дом, закрепив княжьим указом небольшую ренту на целых пятьдесят лет. Мы прожили тут прекрасные одиннадцать лет. Многие из тех, кто приходил в библиотеку, становились покупателями новых книг. Ну а потом отец заболел и умер. Почти все деньги ушли на лечение. Через неделю после его смерти пришёл управляющий одного купца и предложил мне добровольно расторгнуть договор аренды. Хочет здесь большой магазин женского платья устроить. Ну а мне что делать? Я тут вырос и привык к этому дому. Так что отказал. А потом на нас посыпались несчастья одно за одним. Сгорела в подвале новая партия книг для продажи. Пожарные приехали вовремя, но залили все книги, испортив их окончательно. Там только часть получилось пристроить в библиотечный фонд. Думал, пока выкручусь на плате за пользование библиотекой. Она хоть и небольшая, но на аренду хватало с лихвой. Не вышло, сюда начали ходить какие-то странные люди. Как тот, которого ты спугнул. Никого не били, ничего не портили. Только лезли к посетителям с вопросами, вот те и перестали ходить.

— А к стражникам ты обращался? — осторожно спросил я, но всё равно вызвал у него волну негодования:

— Конечно! И не раз, но они сказали, что если ущерба нет, то и поделать ничего не могут. Вот ежели мне морду набьют или мебель сломают, ужо они проказникам покажут. — В конце он явно цитировал несговорчивого стражника.

— А если нанять вышибалу, я даже могу найти кое-кого за недорого.

— А толку? — обречённо отмахнулся Дима. — Я не могу никого выгнать из библиотеки и отказать в членстве. Это условие договора, как и то, что библиотека должна быть открыта все будние дни с десяти утра до шести вечера. С часовым перерывом на обед, который, кстати, скоро закончится. Если трижды нарушу эти условия, то договор будет расторгнут уже без моего согласия. Чего они и добиваются. Пойти бы к хорошему стряпчему, но на хорошего нет денег, а дешёвого тут же перекупят. Вот так и живём. Точнее, доживаем.

Дима поднялся из-за стола, и я тоже вскочил:

— Что ж, и мне пора.

— Куда? — испуганно замер парень.

— Искать себе жильё. Меня ведь тётушка выгнала, объявив убийцей кузена.

— Вот это да! — ошалело выдохнул Дима и снова присел на стул. — Расскажи.

В ответ я лишь улыбнулся. Ну, после его откровений отнекиваться как минимум нечестно. Так что поведал почти всё.

— Да уж, — мотнул головой Дима, дослушав мой рассказ. — И это я тебе жаловался на сложную жизнь. Да доведись мне прожить как ты хоть год, уже прыгнул бы в реку к твоим русалкам.

— Так, во-первых, русалки не мои. А во-вторых, самоубийство — тяжкий грех, и не смей о нём даже думать. Из любой ситуации можно найти выход.

— Даже из моей? — снова поскучнев, спросил парень.

— Даже из твоей. И мы вместе об этом подумаем. Сам знаешь, что две головы куда лучше, чем одна. Я только найду себе жильё и вернусь.

— А зачем что-то искать, оставайся у нас, — предложил он то, на что я втайне надеялся, но даже боялся об этом думать.

Уверен, в доходном доме знакомца отца Никодима ещё те условия. Это же Дымы. Да, мне не привыкать, но, боже мой, как же здесь уютно!

— Ну это как-то… — попытался я изобразить из себя скромника, но был тут же перебит:

— И слушать ничего не хочу. Сестра давно уехала. Правда, ей не понравится, что кто-то чужой будет жить в её комнате, так что я переселюсь туда, а ты в мою. Так, хватит спорить попусту. Давай лучше вернёмся в читальный зал. Эти сволочи всегда в одну минуту второго присылают кого-то приличного. Уже написали две жалобы.

Он как в воду глядел, хотя кое в чём и ошибся. Через минуту после того, как Дима отпер дверь, она резко открылась. Мы лишь успели зайти за стойку регистратора, благо там хватало места для двоих. Да и вообще деревянная конструкция неплохо подходила для обороны. Я теперь понимаю, почему аптекарь предпочёл разговаривать со мной через прилавок.

Это были два крупных мужика средних лет в практически одинаковых клетчатых пиджаках. Один на голове носил кепку, а второй изрядно потрёпанный котелок. Тот, что в котелке, сразу же начал бычить:

— Это ты, чё ли, тут сильно борзый?

— А с какой целью интересуетесь? — вежливо уточнил я.

— Чё? — немного растерялся агрессор, дав мне возможность развить свою мысль.

— Говорю, чем могу помочь, уважаемые господа?

— Ты кто такой? — дёрнув головой, начал злиться не очень привыкший к нестандартным диалогам боец.

— Я новый работник библиотеки, а вы, наверное, хотите что-то почитать?

Сам не понимаю, откуда такая храбрость, то ли благодаря крепкой стойке, из-за которой меня трудновато будет достать, то ли просто понесло:

— Могу предложить чудесную вещь. Называется «Страдания Софи». — Сумку с посылкой для Виринеи я старался держать рядом, так что и в столовую, и за стойку принёс с собой. Из неё и выудил, к удивлению всех зрителей, включая моего нового друга, книжицу с яркой обложкой. — Она точно понравится тем, кто знает цену настоящей любви.

— Ты что несёшь, убогий?! — начал сатанеть обладатель котелка и изрядного шрама на щеке. — А ну пошли выйдем.

— Зачем? — почти искренне удивившись, спросил я.

— Поговорим.

— Мы и здесь неплохо разговариваем.

— Шрам, да чё ты с ним базлаешь, — влез в разговор носитель кепки и продемонстрировал мне самую настоящую наваху.

То, что нож с откидным лезвием как у бритвы, называется именно так, я понял, как только его увидел.

— Осади, Пика. Мы с этим щеглом потом разберёмся.

Как я и думал, у них были строгие инструкции от заказчика. Вполне возможно, им запретили кого-либо бить и портить имущество, но основной задачей явно было не привлекать внимания стражников. Не зная, куда выплеснуть злобу, Шрам пнул ногой стойку.

— Дима, — встревоженно повернулся я к, казалось,