Екатерина Фурцева. Женщина во власти - Сергей Сергеевич Войтиков

вопросу, она доложила в Президиуме ЦК, что Пастернака предупредили о возможном привлечении к уголовной ответственности в случае продолжения «враждебной работы».

* * *

Епархией Фурцевой явно становился «культурный фронт». В обсуждении на Президиуме 23 октября 1958 года проекта «Контрольных цифр развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы» к XXI съезду КПСС она ограничилась предложением о строительстве новых кинотеатров и развитии радиосети. На фоне выступлений Алексея Косыгина о развороте экономики «лицом к народу» и Фрола Козлова по развитию промышленности и сельского хозяйства пожелания Екатерины Алексеевны выглядели весьма скромными. Наверное, любой руководитель на месте Никиты Хрущева всерьез призадумался бы над тем, не назначить ли Екатерину Алексеевну министром культуры или главой Радиокомитета. Создается стойкое впечатление, что Фурцева уже по факту выпала из «тележки» (выражение Сталина) руководителей партии.

Однако Никита Сергеевич не спешил расставаться с верным соратником и не прогадал. Вместе с Микояном она поддержала его 30 октября в критике Комиссии по внешнеэкономическим вопросам[270]. Не прошло и месяца, как в Президиуме ЦК КПСС разразился нешуточный конфликт, связанный со снятием Ивана Серова с председательского поста в Комитете госбезопасности.

Екатерина Фурцева уверенно поддержала Ивана Серова, а следовательно, и лично Никиту Хрущева:

— Т[ов]. Серов активно себя в комиссии т. Молотова вел, стойко[271].

Подоплека неясна до сих пор, но в истории партии за любым конфликтом по вопросу об органах госбезопасности неизменно стояло желание товарищей по ЦК сделать подкоп под действующего лидера[272]. Совершенно очевидно, что в ходе обсуждения и решения вопроса Алексей Кириченко и Фрол Козлов сумели скомпрометировать в глазах первого секретаря ЦК Николая Игнатова — вообще-то всецело преданного Хрущеву. Это было серьезной предпосылкой для очередного витка подковерной борьбы[273].

Несостоявшийся наследник вождя народов Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, как в воду глядя, заявил в середине пятидесятых:

— [Хрущев] — увлекающаяся натура. Многие вопросы он ставит неглубоко, всесторонне не продумывая. Ваши вопросы, предложения, мнения, если таковые расходятся с его мнением, он не пропустит. Более того, это может привести к нежелательным результатам. Для него неважно мнение других, он идет напролом. Хрущев органически не выносит людей более способных и более знающих, чем он сам. Он начал планомерно избавляться от людей твердых и могущих до конца отстаивать свои взгляды. Многих руководящих работников на местах и в центре, решительно защищающих свои предложения и взгляды, он постепенно убирает со своих постов[274].

Плакат о решениях XXI съезда КПСС. 1959 г. [ЦГА Москвы]

В лучших сталинских традициях Хрущев провел 24 марта 1959 года на Президиуме ЦК КПСС «рекомендацию» избрать Николая Григорьевича на пост председателя Верховного совета РСФСР, что отстраняло его от происходящего в Секретариате ЦК и усиливало властные позиции Алексея Кириченко и Фрола Козлова.

Хрущев за каких-то пару лет проделал эволюцию, на которую покойному Хозяину потребовалось десятилетие напряженной, целенаправленной работы по закреплению позиций в ЦК. Однако облегченное восхождение по проторенной дорожке не обеспечивало политического опыта, потребного для принятия государственных решений. Обострились взаимоотношения с КНР. Поскольку идти на конфронтацию наша сторона не хотела, партийный ареопаг 15 октября поручил подготовить материалы для Пленума «вегетарианской» комиссии ЦК в составе Михаила Суслова, Отто Куусинена, Юрия Андропова, Андрея Громыко и героини нашей книги[275].

Именно тогда недоброжелатели предприняли попытку выстрелить в Екатерину Алексеевну через ее брата, который редко появлялся на людях в трезвом виде. Однако следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР А. Романов развалил созданное благодаря дружеской помощи товарищей Фурцевой по Президиуму ЦК КПСС «дело», направив 29 июля послание Хрущеву с подробным рассказом о попытках открытого давления на следствие для фабрикации коррупционного дела на Екатерину Фурцеву[276]. На этот раз, как говорится в одной пословице, пронесло. Однако, как сказано в другой, вода камень точит…

Е. А. Фурцева беседует с женщинами — делегатами XXI съезда КПСС. 1959 г. [ЦГА Москвы]

Генеральное сражение за влияние в хрущевском (лидерство Никиты Сергеевича в этот период уже и еще никто не оспаривал) Президиуме ЦК началось 12 ноября 1959 года. Заседание состоялось в широком составе. На нем присутствовали Николай Ильич Беляев, Леонид Ильич Брежнев, Климент Ефремович Ворошилов, Николай Григорьевич Игнатов, Ян Эдуардович Калнберзин, Алексей Илларионович Кириченко, Фрол Романович Козлов, Демьян Сергеевич Коротченко, Алексей Николаевич Косыгин, Отто Вильгельмович Куусинен, Кирилл Трофимович Мазуров, Василий Павлович Мжаванадзе, Анастас Иванович Микоян, Нурутдин Акрамович Мухитдинов, Николай Викторович Подгорный, Дмитрий Степанович Полянский, Петр Николаевич Поспелов, Михаил Андреевич Суслов, Екатерина Алексеевна Фурцева и Николай Михайлович Шверник. Председательствовал Хрущев[277].

Президиум торжественного собрания, посвященного 42-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Среди членов президиума — А. И. Микоян, Е. А. Фурцева, Н. М. Шверник. 1959 г. [ЦГА Москвы]

Следуя системе сдержек и противовесов (если по-сталински — «обуздания» товарищей), Никита Хрущев попытался остановить стремительно набиравшего «вес» Алексея Кириченко. Он выразил неудовлетворенность работой Секретариата ЦК, заявив, что у секретарей ЦК должны были быть «равные возможности» — «с точки зрения коллективности»[278]. Справедливости ради следует заметить, что в Секретариате ЦК равенства секретарей никогда не было, за исключением разве что времен Николая Крестинского в далеких 1919–1920 годах[279].

— В коллективе не сложилось, чтобы кого-то признали вторым лицом, — откровенно лукавил наш «дорогой Никита Сергеевич».

Отдел парторганов ЦК и Административный отдел ЦК Хрущев не хотел закреплять «ни за кем»[280], то есть эти ключевые отделы он фактически оставил за собой. Что было и логично для человека, который стремился удержать лидерство в партии и ее аппарате, решавшем, по справедливому замечанию Григория Зиновьева (1923), «всё».

Наконец первый секретарь ЦК КПСС изменял положение, при котором Секретариатом ЦК руководил Алексей Кириченко. Никита Сергеевич предложил пойти на очередность ведения заседаний Секретариата ЦК, с тем чтобы секретари председательствовали по неделе каждый.

Кириченко, отнюдь не желая себе политической смерти вследствие демонстративного несогласия с Хрущевым, сразу же признал правоту первого секретаря ЦК:

— Согласен, так будет правильно, демократичнее.

Как водится, согласился и Михаил Суслов, который объективно выигрывал от ослабления Алексея Кириченко.

— Очень правильное предложение т. Хрущева. [Оно] направлено на демократизацию и укрепление коллективного руководства, — заявил Михаил Андреевич.

Николай Игнатов, который впервые за долгое время почувствовал, что он может дышать полной грудью (а напрасно!), искренне поддержал инициативу Никиты Хрущева, также прикрывая злорадство рассуждениями о необходимости укрепления «коллективного» руководства партией.

Леонид Брежнев был более оригинален, указав, что единоличный руководитель Секретариата ЦК начинает восприниматься реальным руководителем партии в местных парторганизациях.

Екатерина Фурцева, в отличие от Николая Игнатова и Михаила Суслова, не сумела скрыть злорадства. Еще когда она «сидела» на Москве, Кириченко извел ее своими вечными «завтраками»:

— Вот я вернусь из отпуска, тогда решим. Через неделю буду в Крыму —