Фантомная боль - Юрий Александрович Уленгов

Не знаю, — промямлил Ворон. — Сотня… Может, две… или три… Я сбежал от них, как только подвернулась возможность. Не считал…

Я тяжело вздохнул. Сотня… Две… Три… Надеюсь, у страха глаза велики, и этот придурок ошибается. Потому что три сотни… По нынешним временам это целая армия. И мне бы очень не хотелось, чтобы вся эта армия, потеряв свой разведывательный отряд, выдвинулась за нами в погоню. Три сотни… Дерьмо! По крайней мере, теперь понятно, что случилось с перевалочной базой и разведчиками. Их попросту сожрали, а все, что было не приколочено — утащили с собой, мародеры хреновы. Вот тебе и разгадка…

— Ну, если ты больше ничего не знаешь…

От щелчка, с которым из предплечья выскочил клинок, Ворон вздрогнул.

— Ты… — просипел он, но я не дал ему договорить.

— Прости, друг. Ничего личного, — я отвел руку, замахиваясь…

И почувствовал, что меня кто-то схватил за локоть.

— Антей!

Лиса. Я недовольно повернул к девушке голову.

— Чего тебе? — достаточно грубо спросил я.

— Ты что делаешь? — глаза девушки округлились, она смотрела на меня с ужасом и недоумением.

— Не видно, что ли? Убираю мусор, — пробурчал я.

— Антей, нет! Так нельзя! — Лиса даже раскраснелась. — Так нельзя поступать!

— А по-моему — очень даже можно, — я злился на девушку. Мне и без того не очень легко далось решение хладнокровно зарезать человека, и решимость остывала с каждой секундой.

— Ворон не первый год живет у нас в убежище, — послышался голос Грома. — И до сих пор он себя показывал очень неплохо. Когда нас почти взяли мутанты, он, между прочим, Кристо вытащил, — продолжил он.

— Угу. А потом из-за него погиб Сытый. А сейчас он сдал схрон каннибалам…

— Когда погиб Сытый, ты сам его оправдал. А сейчас он пытался спасти Лису. Любой из нас сделал бы то же самое. Просто Ворон успел первым.

— Просто я слишком хорошо знаю, что это за люди, — сипло проговорил Ворон. — И они не шутили.

— До сих пор Ворон показывал себя хорошо, — снова заговорил Гром. — А что там было в прошлом… Ты сам говорил — все мы люди. Ну, почти все… — командир группы усмехнулся.

— Ой, ладно. Хрен с вами, делайте, что хотите, — я махнул рукой, и оттолкнул Ворона. — Вспомните мои слова, когда он вам в спину стрелять начнет. О чем ты перемигивался с Серым? — вдруг резко, без перехода, рявкнул я, повернувшись к Ворону. Тот аж дернулся. — И не вздумай отмазываться!

— Он… Он просил, чтоб я за тобой присматривал, — промямлил Ворон. — Не доверяет… Синтетам.

— Понятно, — усмехнулся я. — Ну и как, до херна наприсматривал? Смотритель, хренов… Имей в виду: подойдешь ко мне со спины — голову отрежу. У меня все, делайте с ним, что хотите. Можете его в задницу поцеловать, если очень хочется. А сейчас давайте уходить, пока не приперлись дружки вот этих… — Я кивнул на трупы. — Вы тут закончили?

— Да, — Гром кивнул. — Шило пакуется. Сейчас вернется — и выдвигаемся.

Не успел Гром договорить, как из люка показался Шило.

— Смотрите, что я нашел!

Мы вернулись в бокс. Парень выбрался из люка, рядом с ним стоял большой рюкзак со взрывчаткой, а на ладони у него лежал уже знакомы металлический шар. Инфодамп.

— О как, — вскинул брови Гром. — Где ты его взял?

— Да закатился за стеллаж там, внизу. Это ведь кого-то из наших?

— Сомневаюсь, — качнул головой Гром. — У нас нет инфодампов. Первое время еще игрались, потом закончились…

— Давайте посмотрим, — проговорил Шило, и, прежде чем кто-то успел его остановить, активировал устройство.

В темноте бокса голубой свет голопроекции вспыхнул особенно ярко. На «экране» появился усталый офицер. Он стоял посреди большой комнаты, за спиной висела большая карта.

— Продолжаю вести вести хронику событий. Десятый день после начала всего этого. Вчера разведчики выходили на поверхность, фон нормальный. Начинаем развертывание.

Офицер глотнул из кружки и снова посмотрел в камеру.

— Связь мертва, штабы молчат, командование… если оно еще существует — мы о нем не знаем. Город горит. В часть подтягиваются те, кто выжил после ударов, и пытаемся хоть как-то удержать порядок. Солдаты напуганы, но держатся.

Он сделал паузу.

— Все думают, что это дело рук китайцев или янки. Или что наши политики наконец нажали на кнопку. Но я уверен — это не ядерный удар все сломал. Тут что-то другое. Мы не понимаем, с кем воюем.

Он помолчал и продолжил:

— В общем, пока работаем. Задача — собрать беженцев, разобраться с питанием… О том, чтобы разбирать завалы и искать кого-то, не может быть и речи — людей не хватает… Я спал последний раз, кажется, позавчера. Но работаем.

На столе зашипела рация, офицер отвлекся на нее, и изображение погасло.

В боксе повисла тишина. Я оглядел спутников. Лиса сжала винтовку так, что побелели костяшки пальцев, Шило, держащий инфодамп, смотрел в пол, брови сведены. Ворон дышал часто, будто решил, что офицер — не голограмма, а призрак. Гром хмуро смотрел на инфодамп.

— Включай следующую, — коротко приказал он.

Шило щелкнул кнопкой, и активировалась следующая запись.

В кадре снова появился офицер. Видно, что он устал сильнее: грязное лицо, форма порвана, на шее перевязь с пятнами крови. Некоторое время он молча смотрел в камеру, потом заговорил.

— Мы ошибались. Это не люди. По крайней мере, не только они. Это гребаное восстание машин, мать его!

Он в сердцах треснул кулаком по столу, немного успокоился и продолжил.

— Вчера из города вернулась группа. С потерями. Они нарвались на «Рапторов». Наши же машины открыли по ним огонь! Двое двухсотых, пятеро трехсотых… Одного «Раптора» удалось уничтожить, от второго уходили. И это еще не все. К нам добрался отряд из Калуги, их расположение уничтожил «Бастион». Просто в пыль! Я не понимаю, что происходит. Черт побери, «Бастион»! Я и представить не мог, что их когда-нибудь пустят в бой, да ещё и против своих. Солдаты шепчутся, что техника сходит с ума. Но она не сходит с ума. Она подчиняется. Только не нам.

Запись снова оборвалась, чтобы через несколько секунд начаться вновь. Суда по картинке, прошло еще несколько дней, и на