Уродка: блуждая в потёмках истин - Геннадий Петрович Авласенко

бы тогда и нужды не было дальше следовать, я сама наведалась бы сюда сразу же по получении известия об их прибытии.

Но вот не объявили же! Переночевали, и так же тайно, как и появились, дальше двинулись, чтобы…

Чтобы что?

Попытаться договориться со мной о чём-то или…

…или чтобы прикончить меня?

А на тот случай, если у них это не получится, оставили тут, в поселении, как запасной вариант, бутылку отравленного вина…

Презент для меня!

Да нет же, чушь какая-то! Чушь и нелепость!

Мысли мои путались, а потом мне вспомнились трое чужаков, отравленных в санитарной части…

– Если их конечной целью была моя ликвидация, – медленно проговорила я, не глядя на Корнея (впрочем, прекрасно осознавая, что он сейчас каждому слову моему внимает), – зачем тогда им было убивать тех троих, что мы перед этим вывезли из посёлка?

– Не знаю! – сказал Корней. – Возможно, эти трое могли сболтнуть лишнее и потому стали угрозой? Вот их и ликвидировали…

– Да, но кто?! – не проговорила даже, прокричала я. – Ведь остальных крысы, то ли убили, то ли с собой утащили!

– А вот этого мы не знаем точно, – возразил Корней. – Возможно, кто-то из чужаков смог всё же от крыс отбиться и уйти. А может, и все они тогда уцелели? Ну, кроме этих троих, которые в сторону посёлка рванули, крыс на себя отвлекая…

О подобном варианте я как-то не подумала ранее, а ведь и в самом деле всё могло именно так происходить.

– И потом, – вновь заговорил Корней, – умертвить этих трёх мог и кто-либо другой. К примеру, их агент тайный, который некогда в Чёртовой прорве укоренился, и его местные давно уже за своего принимают. Ведь не зря же чужаки именно в это поселение направились…

– Они направились сюда, потому что поселение № 7 – самое западное из всех, – возразила я, без особой, впрочем, уверенности. – Ведь шли они сюда именно с западной стороны…

– Возможно, и так! – Корней пожал плечами. – И так же возможно, что у них в каждом из поселений свои тайные агенты имеются…

– Ты об этом что-то конкретное знаешь?

С каким-то даже подозрением я посмотрела на Корнея, но тот и бровью не повёл. Вернее, тем местом выбритым, где брови находиться полагалось…

– Или просто предполагаешь?

– Просто предполагаю! – нехотя буркнул Корней. – Но вовсе не исключаю подобной вероятности!

После этого он замолчал, и я тоже некоторое время сидела молча. Потом мельком взглянула на оконное стекло и с удивлением обнаружила, что за ним уже начало светать.

– Ну, надо же! – Поднявшись, я подошла к окну, внимательно в него вгляделась, но ничего особо интересного так и не увидела: сплошные серые крыши полуразвалившихся хижин, сараев, прочих подсобных помещений… такой характерный пейзаж для всех без исключения резерваций, перешедший теперь в «наследство» поселениям. – Вот и ночь, считай, минула! А так хотелось в кроватке той хоть несколько часиков понежиться!

– И я тоже не прочь был бы в ней понежиться с вами за компанию! – послышался за моей спиной голос Корнея, но, не успела я обернуться, как он уже добавил поспешно: – Это я пошутил неудачно, Повелительница, за что искренне прощение прошу!

– Бог простит! – сухо отозвалась я. – А теперь оставь меня одну! Ступай вниз, а когда карета наша подъедет, тотчас же мне о том сообщи!

– Будет исполнено, Повелительница! – с внутренней какой-то издевкой и, одновременно, с излишне даже показным смирением промолвил Корней, поднимаясь с кресла. – Сообщу тотчас же по прибытии оного экипажа!

После этого он вышел, и я, заперев за ним дверь, осталась одна.

И, вновь усевшись в кресло, утомлённо закрыла глаза.

Ну, и денёк же мне сегодня выдался! Вчера, вернее…

* * *

В дремотном ожидании кареты я провела в кресле около трёх часов. По-настоящему так и не уснула, проваливалась, правда, время от времени в какие-то вязкие и абсолютно ни с чем не ассоциирующиеся сновидения, совершенно не запоминающиеся даже. Хотя нет, одно из них (последнее самое, перед окончательным моим пробуждением) запомнилось довольно отчётливо.

Там был Алан, и именно он почему-то упорно пытался меня отравить. Всё протягивал и протягивал мне злосчастную эту бутылку, всё уговаривал отпить из неё хоть глоточек. А я, устав доказывать Алану, что яд этот на меня не действует совершенно, разозлилась и, выхватив из рук парня бутылку, выпила одним залпом всё её содержимое.

– Ну, вот я и выпила! – насмешливо проговорила я. – И что?

– И всё! – с торжеством и каким-то даже злорадством произнёс Алан, а я поняла вдруг, что никакой это не Алан. Напротив меня сидел Корней и смотрел он на меня теперь не злорадно, а даже сочувствующе как-то.

– Противоядия нет, Повелительница! – бормотал Корней, как-то странно закручивая и вновь раскручивая собственные ладони. – Вот если бы вы для меня немного оставили, тогда бы…

И, не договорив, рухнул на пол, а я почувствовала вдруг, как яд этот разрушает меня изнутри, даже не разрушает – растворяет постепенно все мои внутренние органы. А потом подле стола, за которым я сидела, сначала с Аланом, а после и с Корнеем, появилась вдруг Уигуин со своей неизменной котомкой и тут же, водрузив котомку на стол, принялась её аккуратно развязывать.

– Мой спасти тебя, Виктория! – успокаивающе и даже ласково приговаривала при этом лекарка. – Мой непременно спасти тебя, но перед этим твой должен смерть свой принять достойно…

Ничего не понимая, я смотрела на крысу и всё старалась вспомнить: друзья мы с ней сейчас или враги. Потом послышался громкий стук в дверь, и я попыталась крикнуть Уигуин, чтобы она не смела отворять, ибо за дверью могут прятаться чужаки. Но крикнуть я, увы, уже не могла по причине полного отсутствия у меня, как горла, так и языка. А Уигуин всё медлила с помощью, продолжая раздражающе долго копаться в объёмной своей котомке, и при этом не переставала ласково меня успокаивать на смешном ломанном своём языке.

А стук в дверь становился всё громче и всё настойчивее… а потом я открыла глаза и с облегчением вздохнула. То был сон, дурной навязчивый сон… а этот стук в дверь, он настоящий, а значит, карета уже подана и ждёт меня внизу…

Ничего, подождёт!

Крикнув через дверь Корнею (а это именно он сейчас в дверь усиленно барабанил), что спущусь где-то через полчаса, я скинула, наконец-таки, скафандр и решила повторно принять душ (а заодно и кой-какие ещё утренние процедуры совершить). Ну, а через полчаса уже выходила из здания, в сопровождении заместителя старосты, который всё то время, пока мы