Умопомрачение - SeHi

в принципе именно такого ответа и ожидавший, но до последнего момента не терявший надежду.

Да, внук, — грустно подтвердил дед, — они до нас с бабушкой добрались.

Что им нужно от вас? Зачем им отец? — Рилинд чувствовал, что начинает злиться.

Им нужны лояльные врачи для их… — тут дед запнулся, явно проглотив рвавшиеся слова, — …армии. А от нас потребовали связаться с Мерджимом, чтобы передать приказ явиться к ним.

Подонки! — ругнулся парень. — Неужели ты думаешь, что папа присоединится к этим бандитам?!

Конечно, я так не думаю! — воскликнул Фатос. — Просто передай отцу наш разговор.

Обязательно передам, — пообещал Рилинд. — Но эти мерзавцы опять придут к вам? Что же будет с вами, если отец не…

С нами всё будет нормально, мы им не нужны, — поспешил успокоить парня Фатос.

Но если отец не явится…

Мы своё дело сделали, всё передали, а если начнут давить на нас… Ну, что ж, мы своё пожили… избавимся от страхов и болезней.

Рилинда от этих слов прошиб холодный пот.

— Дед…

Ты, вот что! — остановил его дед. — Лучше с девушкой своей поговори, а не за стариков переживай! Понял?

Понял, — ответил Рилинд, у которого сердце заледенело от ужаса.

Когда Фатос убедился в том, что внук не наломает дров после полученных новостей, он попрощался. Рилинд какое-то время чувствовал себя одновременно растерянным и обозлённым, поэтому не мог адекватно воспринимать окружающий его мир. Аппетит пропал напрочь, так что парень завтракать не стал. Он оделся и вышел на улицу. Надо было с кем-то поговорить. Как-то автоматически он направился к Бранимиру домой.

Бранимир проводил утро за книгами, наслаждаясь летним утром у открытого окна. Он заметил Рилинда ещё на подходе и сделал знак, что сейчас выйдет. Рилинд ждал минут пять. Из подъезда послышались приближающиеся шаги, и Бранимир вышел из подъезда.

Куда пойдём? — поинтересовался он у Рилинда.

Не знаю, мне всё равно.

Что случилось? Ты сам не свой.

Рилинд рассказал о звонке деда. По мере рассказа напряжение оставляло его, словно вместе со словами он изливал из себя отраву. Бранимир внимательно слушал, но никак не комментировал. Лишь в самом конце сказал:

— Ты должен обязательно поговорить с отцом.

Рилинд кивнул.

Парни решили встретиться с остальными своими друзьями и знакомыми, кто был в городе и мог сегодня выйти гулять. Собралось несколько человек, но меньше, чем обычно. Среди них была и девушка Рилинда — Марика. Она вела себя последнее время весьма прохладно по отношению к нему, демонстративно держа дистанцию. Это каждый раз злило Рилинда, ведь до весны этого года у них всё было нормально. Но теперь он, кажется, понял. «Это из-за этих сволочей! — подумал он. — Как я раньше не догадался?!» Действительно, он мог бы подумать об этом и раньше. С весны новостей о террористических актах со стороны АОК — армии освобождения Косово становилось всё больше и больше. С начала года боевики АОК стали действовать гораздо активнее. Зарабатывая достаточно денег на торговле наркотиками и рэкете, террористы могли себе позволить разнообразное вооружение и амуницию, тайком поставляемые при содействии Вашингтона, для систематических террористических актов против властей и мирного населения в ещё существующей Югославии. Недостатка в обученных боевиках не было, их тайная подготовка велась ещё с восьмидесятых годов, и Албания открыто предоставляла террористам оружие, боеприпасы, места для тренировки с инструкторами НАТО, которые до этого натаскивали хорватских сепаратистов. И, как оценил теперь Рилинд, Марика стала косо смотреть на него, албанца по национальности, приблизительно в это же время. Вряд ли она считала его, Рилинда, членом террористических групп АОК, но, похоже, она решила, что он может в любой момент поддержать албанцев. Рилинд, до которого, наконец, дошло, в чем дело, решил убедиться в правильности своей догадки. Он отозвал Марику в сторону и напрямую без подготовки спросил:

— Всё дело в том, что я албанец, да?

Марика сразу поняла вопрос, но сначала сделала вид, что не понимает, о чем речь. Рилинд был настроен решительно:

— Марика, ответь мне! Ты держишься от меня на расстоянии, потому что я албанец?

И Марика, вспыхнув, ответила:

Ты — косовский албанец.

И что с того?

То, что такие, как ты, собрали целую армию и теперь убивают людей в стране!

Я-то тут при чём?

При том!

Что же, по-твоему, все косовские албанцы — сволочи?! Или все албанцы зверства одобряют?! Ты же меня знаешь не первый год, как ты можешь такое думать?! Я же живу среди вас, мы же дружим! Мои родители живут здесь и работают! В чём моя вина, если какие-то мерзавцы убивают?!

Рили, не начинай! — Марика повысила голос, явно злясь. — Не знаю, в чём ты и твои родители участвуют и что одобряют, но я не хочу рисковать! Я больше не могу смотреть на тебя без опаски!

Эти слова были произнесены так громко, что их услышали остальные. Разговоры разом стихли и все посмотрели в их сторону. Рилинд не знал, плакать ли ему от обиды или смеяться от абсурдности заявлений Марики. Обида возобладала, вызвав злость, и, хотя парень был по-настоящему влюблён, продолжать такие отношения было бы невозможно.

— Ты понимаешь, что это всё для нас значит? — зло спросил Рилинд, побледнев.

Да. Нам надо расстаться! — заносчиво заявила девушка.

Бранимир нахмурился и подошел к ссорящейся паре.

Рили? — обратился он к другу. — Всё в порядке?

Нет, — ответила Марика за Рилинда. — Мы с Рилиндом расстались!

Понятно, — кивнул Бранимир. — Бывает.

Не говоря ни слова, Марика развернулась и ни с кем не попрощавшись, ушла прочь. И вместе с ней ушла большая часть тех, кто присутствовал. Рилинда зрелище молча уходящих вслед за его девушкой друзей — бывших друзей! — резануло по сердцу.

Как ты, друг? — Бранимир положил свою руку ему на плечо, глядя вслед уходящим.

Плохо, — честно признался Рилинд. — Она, видите ли, не может на меня смотреть без опаски… И, похоже, не только она, — он судорожно сглотнул, — …словно я террорист какой-то!

— Пойдём, брат, к тем,