Заговор небес - Анна Литвинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да что тут думать! Сидишь, всякую чушь читаешь, только время тратишь. А Гошка – парень-то видный. Того и гляди уведут, – припугнула Катя.
– Ты, что ли, уведешь?
– Нет, не боись. Не я.
– А кто?
– Ну, мало ли коз тут ходит… – туманно сказала Катя.
Она решила не говорить подруге, что Гоша как-то слишком много времени проводит в компании с Настей. То они вместе стоят у открытого капота ее канареечных «Жигулей», то Настя показывает ему изобретенную ею лично парашютную укладку…
– Ладно, уговорила! – легко согласилась Валя и отложила свой роман. – Смотри никому не давай!
– Да кому такая дрянь нужна! – засмеялась Катя.
– Такая-то – как раз и нужна. А не твои Камю да Сартры. Кафки – какафки…
…Валентина, спешно натянув чистые джинсы и подкрасившись, умчалась в Желтую казарму. Катя с тяжелым вздохом вернулась к своему учебнику. Она только написала первое предложение, как услышала, что дверь в комнату открылась.
– Нет его, что ли? – не поднимая головы, спросила Катя. Она была уверена, что Валя, не застав Гошу, вернулась.
Ей не ответили.
– Валька! Ты что молчишь?
Тишина.
Катя резко подняла глаза от учебника.
На пороге комнаты молча стоял Никита.
– Ф-фу, напугал, – вздохнула Катя. – Прямо привидение.
Никитино появление ее вовсе не обрадовало. Она была бы не против поболтать с кем-нибудь вместо надоевшего французского, но только не с этим странноватым – да что там странноватым, прямо скажем, придурковатым! – парнем. И как его такого только к прыжкам допускают?!
– Ну выкладывай – с чем пожаловал? – нетерпеливо спросила Екатерина.
Никита сделал шаг в ее сторону. В руках он зажимал соевую шоколадку. И по-прежнему молчал. Не говоря ни слова, протянул ей мятый батончик.
– Мерси, – равнодушно поблагодарила Катюша, которая с детства ненавидела соевые конфеты.
Она положила шоколадку на стол. Предложить ему чаю, что ли? Или… Зачем переводить дефицитный продукт? Дурачков в комнату приваживать?
Если честно, то Катю всегда бросало в дрожь от холодного и пустого взгляда Никиты.
– Слушай, Никит, у меня экзамен послезавтра. А я ничего не знаю, видишь – учусь.
Он сделал еще шаг и теперь встал к ней вплотную. Она чувствовала его несвежее, затхлое дыхание. Вот послал черт гостя!
– Эй, ты что – язык проглотил?
Никита робко взял ее за руку. И сказал – как выстрелил:
– Катерина! Ты – моя. Я – хочу тебя.
– Че-го?
– Я – хочу тебя.
Она против воли кинула взгляд на его оттопырившуюся ширинку. «Как в Валькином бульварном романе!» – мелькнуло в голове. Да только герой ее романа – совсем не принц, не герцог. Маньяк какой-то!
Катя попыталась вырвать руку из потных Никитиных лап, но тот держал ее крепко и повторял, как в бреду:
– Ты – моя. Не уходи.
«Да он правда псих! Буйный!» Теперь Катюша по-настоящему испугалась. Она резко рванулась, сбросила-таки его руку со своей. Закричала:
– Иди отсюда!
Никита – на удивление быстро – повиновался. Он взял со стола свой соевый батончик и молча вышел из комнаты. Катя тут же заперла за ним дверь и долго сидела, бездумно глядя во французский учебник. Ничего себе, послал бог поклонничка!
…Валентина вернулась поздно. Ее губы были слегка распухшими – наверняка применяла на практике полученные в романах знания.
– Как там Гоша? – невинно поинтересовалась Катя.
– Гоша? Гоша-то – прекрасно… Только он вот, невежа, до гостиницы меня не проводил. А по дороге!..
Валентина швырнула на стол уже знакомый Кате соевый батончик и заверещала:
– Представляешь? С ума сойти! Ко мне сейчас этот придурок, Никита, пристал! Чуть не снасильничал, сволочь!
Настя Полевая заперлась в своей комнате и в очередной раз открыла яркий буклет. Она получила его во Французском комитете по образованию – представилась сотрудницей вымышленной турфирмы «Орион», а документов там не спросили. Протянули вежливо стопку ярких бумаг. Сказали: «Будем рады с вами сотрудничать!»
С глянцевых буржуинских страниц улыбались во все свои белейшие зубы иностранные дети. В классах сидят – сияют. В бассейне веселятся – зубы скалят. Райская картинка! Не то что наши тоскливые школы. Французский колледж приглашает студентов со всего мира… Школьники за партами, дети в библиотеке, ученички репетируют спектакль. Скачут на лошадях, прыгают по теннисному корту… Год обучения стоит тридцать тысяч долларов. Комиссия для турагентства – пятнадцать процентов. Четыре с половиной штуки баксов! С одного ученика! Просто дух захватывает! А может, все-таки…
Настин однокурсник уже второй год работал операционистом в недавно созданном банке «Русский национальный кредит». Получал тысячу рублей и регулярно докладывал:
– Шеф вчера опять с бодуна был. После обеда принял какую-то телку. Блондинка, ноги – во… Два часа в его кабинете сидели. А назавтра я ей кредит оформлял.
Настя отшвырнула журнал. Нет, ничего не получится. Даже если ей удастся развести хмельного банкира на кредит, что она будет делать дальше?
«Зарегистрируешься, снимешь офис, дашь рекламу», – услужливо подсказал мозг.
«Но я… мне только двадцать два», – боялась Настя.
«Ну и жди до сорока. К тому времени весь бизнес расхватают».
Настя вновь всмотрелась в фотографию огромного парка с особняками-корпусами. Вчиталась: «Самый респектабельный коллеж во Франции! Лучшее в мире классическое образование!»
Она наверняка сможет найти богатенького буратинку, который захочет отправить в этот рай свое чадо.
…В дверь немилосердно заколотили:
– Настька! Прыжки объявили!
Она нехотя поднялась с кровати. Впервые в жизни прыгать не хотелось.
Маша Маркелова с помощью безотказного Гоши проверяла у сына домашнее задание по русскому.
– Вот бестолочь! Ошибка на ошибке! – ворчала она.
Впрочем, урок больше исправлял Гоша. Мария со всякими там «жу-, шу– пишу с буквой у» и сама особенно не дружила.
– Давай уж закончи сам, – попросила она Гошу.
Встала. Прошлась по комнате. Сладко потянулась, улыбнулась чему-то своему.
– Ты чего радуешься? – поинтересовался Макс, который сосредоточенно приклеивал отвалившуюся подошву к кроссовке.
– Да так… – Маша никогда особо не откровенничала.
– Небось в Париж собралась!
Благодаря переводчице Кате весь аэродром знал о том, что летом следующего, 1991 года под Парижем состоится чемпионат мира по групповой акробатике.
Маша сердито взглянула на Макса:
– Еще чего придумал!
Но ее лицо выглядело таким просветленным и радостным, что Макс был уверен, Маша действительно надеется: женская четверка найдет себе спонсора и тот отправит их на соревнования в Париж.
Холодный и дождливый сентябрь утомил и Фомича, и спортсменов. Поэтому никто особенно не расстроился, когда досрочно, уже первого октября (а не в конце месяца, как обычно), объявили об окончании летнего сезона.
Женская четверка, вдоволь напрыгавшись за лето, занялась цивильными делами.
Катя сдала вступительные экзамены в аспирантуру.
Валю Крюкову ее фирма отправила на курсы повышения квалификации. «Буду референтом-переводчиком. И зарплата другая, и – перспективы», – гордо доложила Валентина подругам.
Настя, которая все чаще задумывалась о собственном бизнесе, штудировала ротапринтного Филипа Котлера[14] и в ближайшем будущем планировала нанести визит к банкиру, о котором рассказывал друг-операционист, – алкоголику и бабнику.
И только Мария откровенно скучала. Чуть ли не каждый вечер она звонила или Кате, или Вале (Настю трогала реже):
– Девчонки! Приезжайте в гости! Пивка попьем, фотки посмотрим!
На Машиных посиделках всегда происходило одно и то же. Сначала пиво, потом бежать за добавкой – отоваривать свои же талоны на водку, потом, уже ночью, доставать добавку у таксистов за сумасшедшие деньги… Разливное пиво из трехлитровых банок приходилось пить под тощие воблы с солью на боках и бесконечные разговоры об одном и том же. Про аэродромные интриги и сплетни. Про то, что в следующем сезоне прыжки и гостиница наверняка подорожают. И на закуску, когда все уже сильно выпивши, тосты за тех, кто не приземлился. Слезы на глазах. И каждый думает: «И я бы мог…»
И Катя, и Валя не особенно любили бывать у Маши. Единственный и неповторимый сценарий ее вечеринок им изрядно поднадоел. А Настя – та вообще всегда категорично отказывалась:
– Не поеду, и не просите. Некогда мне бухать и лясы точить. Дел – немерено.
Какие именно дела были у Полевой – никто, конечно, не знал. О планах открыть туристическое агентство Настя не распространялась.
На удивление, Кате понравилось учиться в аспирантуре. Она поняла, что ее так раздражало – и в средней школе, и в институтской программе. Там было слишком много обязательных – и при этом скучнейших! – предметов. Чего стоили школьные физика и химия. Ее до сих пор в дрожь бросало, когда она вспоминала свой билет, который вытянула на выпускном экзамене по физике: что-то про ядерную реакцию. Катюша – под ухмылки комиссии и восторг одноклассников – двадцать минут с жаром рассказывала о кошмарах атомной войны и трагедии Хиросимы и Нагасаки. (За нестандартный подход к теме ей-таки натянули «четверку».)
