Продавец швейных машинок - Стенли Морган

- Сейчас... без трех с половиной минут полночь. Значит, ты провел здесь... почти восемь часов. - Он опустил руку и кинул на меня невинный взгляд. - Долго торговались, да?

Френсис, не выдержав этого издевательства, счел своим долгом вмешаться.

- Черт побери, сержант, оставьте его в покое! Рассел приехал, чтобы продать нам машинку...

- Рассел!! - довольно хмыкнул сержант. - Понимаю...!

Френсис - благослови Господь его душу! - уже завелся.

- Ни черта вы не понимаете...!

- А ну, молчать! - проревел взбешенный сержант. - Вы уже и так влипли по уши - не усугубляйте свою участь!

Мне показалось, что Френсис снова готов заплакать, и я его пожалел.

- Что ж, Рассел, - произнес сержант. - Расскажи-ка нам про свой восьмичасовой марафон.

Я вздохнул и принял покаянный вид.

- Я показал им машинку, а они угостили меня пуншем. Я думал, что он безобидный, и выпил стакана три-четыре. Больше мне сказать вам нечего. - Я засмеялся. - Я даже не знаю, купили они у меня машинку или нет.

Френсис обиженно посмотрел на меня.

- Что ты, уте... Рассел - конечно же, мы купили её. У тебя должен быть чек.

Я вытаращился на него.

- Неужели?

Френсис расхохотался, забыв про свои раны.

- Да, пунш оказался лучше, чем я предполагал.

Сержант ожег его свирепым взглядом и снова посмотрел на меня.

- Где чек?

Я пожал плечами и полез в карман за бумажником. Чек, подписанный Френсисом, оказался в нем. Думаю, этот крохотный листочек спас мою жизнь в ту ночь. Сержант взял у меня чек, внимательно изучил, потом вернул. Когда он заговорил, в голосе прозвучали уважительные нотки - похоже, он мне впервые начал верить.

- Значит, ты пытаешься доказать мне, что не имеешь отношения к тому, что здесь случилось? - спросил он.

Я пожал плечами.

- Я даже представления не имею о том, что тут произошло.

Его взгляд пронзил меня насквозь.

- Ты хочешь сказать, что не знаешь про фильм?

Я вздохнул.

- А, значит, про фильм тебе известно! - торжествующе воскликнул сержант.

Внезапно я почувствовал, что вконец вымотался. Мне хотелось лишь одного - побыстрее выбраться отсюда и залезть в свою чистенькую постель... или в постель к Саманте... Глории - куда угодно...

- Послушайте, сержант... Что-то я слышал. Я стоял на кухне, а какой-то козел... то есть, какой-то тип с козлиной бородой болтал про некий фильм. Но больше я ничего не помню. Должно быть, я тогда и вырубился.

Лет на десять в гостиной воцарилось молчание - сержант надувал щеки и буравил меня взглядом.

Когда он, наконец, заговорил, я ощутил, как вылетающие у него изо рта слова царапают мою кожу.

- Следи за собой, сынок. Не пей все подряд. - Он посмотрел на Френсиса, потом перевел взгляд на меня и внезапно хихикнул. - В противном случае, в один прекрасный день, проснешься... беременным. Ладно, езжай домой.

Я зашагал было к двери, но кое-что вспомнил и обернулся.

- Что еще? - нетерпеливо спросил сержант.

- У меня ещё был портфель.

Портфель обнаружился в трубе камина.

На улицу меня проводил констебль. Я не выдержал и спросил:

- А что тут, собственно, случилось?

Сначала мне показалось, что он не ответит, но в следующее мгновение его губы разлепились.

- Человек восемь бритоголовых ворвались сюда и намяли бока этим пидор... голубеньким мальчикам. Троих увезли в больницу.

- Вот этот в кожаной куртке...

- Да, один из них. Для него и одного гомика не хватило места в фургоне.

- Спокойной ночи, констебль!

- Спокойной ночи, сынок! Смотри, не попадай больше в такие компании.

Подходя к машине, я уже ожидал, что от неё тоже остались только одни ошметки, но я ошибся. Один из "дворников" был погнут, да сорванный колпак валялся рядом в канаве - и все!

Около часа я добрался домой и без сил рухнул в постель. Господи, какое счастье лежать в своей собственной постели! Пусть она жесткая и неудобная, да и вид из окна премерзкий, но в ту ночь я чувствовал себя королем в самых роскошных апартаментах.

Глава четырнадцатая

Знаете, меня всегда поражало, сколько неприятностей может навлечь на себя человек, который просто мирно занимается своим делом и живет своей маленькой жизнью - как, например, в случае с Френсисом и Питером.

Утром вы вылезаете из постели с чувством, что жизнь вовсе не такая уж плохая штука, а после пары приятных неожиданностей - скажем, в автобусе окажется свободное место, или председатель правления вашей фирмы приветственно кивнет вам в коридоре - она может показаться и совсем замечательной, как вдруг, бах - и вы влипли.

Прямо перед завтраком вы вскрываете конверт с уведомлением, что вам отключат телефон за неуплату - завтрак уже не лезет в горло, ведь вы отлично знаете, что оплатили все счета; или, томясь в бесконечной очереди на автобус, вы поднимаете сумочку, оброненную хорошенькой женщиной, а эта дура вдруг принимается вопить во все горло, что вы хотели её украсть. Словом, вы поняли, что я имею в виду.

А причиной всему обычно бывает недоразумение, отсутствие должного понимания между людьми. Нечто похожее случилось у меня с Томом О'Нилом, нашим менеджером по продажам, стоило только нам попасть в полосу испытаний.

А Рождество выдалось прекрасное.

Накануне Аллен Дрейпер посулил нам, что люди станут щедрее и теплее, и, черт побери, - не соврал. Две недели перед Рождеством выдались совершенно сказочными - я просто разбух от премиальных, но горжусь тем, что мы потратили их целиком, до последнего пенни.

Говоря "мы", я подразумеваю себя и девочек. К сожалению, не всех.

Бедненькие Крис и Хелен, у меня просто сердце разрывалось от сострадания. Их мужья нагрянули на все Рождество домой, и бедняжки пропустили фиесту. Хелен даже всплакнула по телефону.

Зато Саманте, Милли и Глории досталось по приличному куску праздничного пирога.

Все воскресенье - канун Рождества - я провел в постели с Самантой. Ее предки отправились в Манчестер поздравить каких-то родственников, так что уже в одиннадцать утра я с четырьмя бутылками шампанского закатился к Саманте, а выкатился только в семь вечера. Ну и денек вышел, скажу я вам!

Саманта была явно настроена побить мировой рекорд. Она просто прыгнула выше головы.

Все началось с того, что после двух бутылок шампанского Саманте втемяшилось в голову станцевать лимбо. Уже после нескольких первых телодвижений выяснилось, что очень мешает тесное платье. Потом помешали чулки...

В рождественское утро я спал допоздна. Разбудила меня Тетушка Барнес в десять утра, когда позвонила Глория, и я спустился вниз в одном халате.

Сначала мы махнули на пристань и погуляли под свежим бризом. Когда остатки шампанского выветрились у меня из головы, я сделал Глории свой рождественский подарок. Еще накануне я предупредил, чтобы она не готовила обед, потому что мы пойдем в ресторан, но только не сказал, в какой именно.

И вот, когда мы вернулись в город, я притормозил напротив отеля "Эдельфай".

А "Эдельфай", на тот случай, если вы не знаете, это отель экстра-класса.

- Давай заскочим сюда, промочим горло перед обедом, - предложил я, скрывая свои истинные намерения.

Глаза Глории расширились.

- О, Расс, Ты не шутишь? Как здорово! Я никогда здесь не была.

Уже в роскошном коктейль-баре Глория засияла от восторга; потом же, когда официант принес нам меню длиной в два ярда, а шириной в шесть футов, и она сообразила, что мы заказываем обед, счастью её не было предела. Купи я ей в подарок обшитый норкой "мерседес-бенц", она бы так не возликовала. Словом, Глория радовалась, как ребенок. Я тоже был счастлив. Потом мы закатились к ней и Глория отблагодарила меня по-своему.

На следующий вечер я заехал к Милли, которая только что вернулась из Престона от мамы. Я купил ей в подарок несколько пластинок с музыкой из балетов Чайковского, что обрадовало Милли несказанно. Я уже предложил, что неплохо бы подняться к ней наверх и послушать их, но миссис Лейевски (ее задушевная хозяйка - помните?) пригласила нас на ужин. За ужином были также её сын и ещё одна еврейская чета. К моему вящему удивлению, миссис Лейевски поставила на стол две бутылки виски, припасенных специально к Рождеству, так что застолье вышло довольно веселое. Когда все разошлись, и я ломал голову, как бы утащить Милли наверх, не обижая миссис Лейевски, славная старушка, похвалив мой выбор балетной музыки, попросила не запускать пластинку слишком громко, поскольку она уже собирается спать. И вежливо пожелала нам спокойной ночи.

Я был готов расцеловать ее!

Милли взяла меня за руку, счастливо улыбнулась, и мы отправились наверх слушать сюиту из "Щелкунчика".

* * *

Итак, вы уже поняли, что Рождество удалось на славу. А вот потом... потом потянулись черные будни. А ведь этого следовало ожидать. Швейная машинка - идеальный подарок на Рождество, да и денег у всех куры не клюют. А вот в январе бумажники тощают, как форель после нереста, и швейная машинка - последняя вещь на Земле, за которую покупатель согласен выложить полсотни фунтов.