Продавец швейных машинок - Стенли Морган

Вернулся Питер.

- А вот и я. Я так рад, что тебе понравился наш напиток, Расси.

- Я рассказал ему, что у нас сегодня вечеринка, - сказал Френсис.

Питер пригубил напиток и спросил:

- Ты не мог бы остаться, Расси? Мы будем очень, ну очень рады. Познакомишься с интересными людьми - художниками, дизайнерами... даже актерами.

- Это очень любезно с вашей стороны, но...

- Останься, прошу тебя, - взмолился Френсис. - Ты такой славный. Ты всем понравишься.

Я отхлебнул немного яблочного сока. Странно! Я готов был поклясться, что "макси" приподнялась и повисла в дюйме над столом. Я поморгал и помотал головой, пытаясь рассеять туман, которым вдруг заволокло мои глаза.

- Фу! - выдохнул я. - Что вы намешали в этот пунш?

Питер хихикнул.

- Ага! Говорил же я тебе! С изобретениями Френсиса нужно держать ухо востро.

- Так что в нем есть? - не унимался я.

Френсис пожал плечами.

- О, капелька бренди...

- И?

- ... чуть-чуть водки...

- И?

- ... немного сидра...

- И?

Френсис визгливо расхохотался.

- Ой, я уже всего и не упомню. Итак, чуток одного, щепотка другого.

- Зря ты не записал, - вознегодовал Питер. - Сегодня ты самого себя превзошел.

- А что положено в основу? - настаивал я. - Бензин?

Педики так и покатились со смеха.

- Ладно, - махнул рукой я. - Я покажу вам, как работает машинка, пока ещё хоть смутно различаю, где она находится. Сначала - лапки. С помощью этой вы можете...

Я углубился в демонстрацию.

Прикончив за следующие полчаса ещё два или три стакана адского зелья, я научился летать. Во всяком случае, мне удавалось совершенно запросто парить дюймах в трех-четырех от пола. Голоса доносились до меня гулко и раскатисто, словно раздавались в длинном и извилистом туннеле; мой собственный голос слышался со стороны - слева и почему-то чуть сзади. Все это я говорю вам лишь для того, чтобы вы поняли - назюзюкался я просто вусмерть.

Не помню, когда стали прибывать гости, но время от времени из голубоватой дымки выплывали очки... или борода, которые участливо интересовались, летаю ли я, и несли какой-то вздор. Я, пошатываясь, добрел до туалета, а потом заблудился и оказался на кухне. Решив передохнуть, я привалился к двери.

- Тебе помочь, киска? - спросил вдруг какой-то тощий тип с козлиной бородкой и с рогами.

Я хихикнул, и рога исчезли.

- Ты уже его видел? - спросил козлобородый, тыча в меня сухой лапкой со стаканом.

- Пунш? - спросил я.

Козлобородый прыснул и возвел глаза к потолку.

- Фильм, глупыш.

Его голос дрожал от возбуждения.

- Какой фильм? - глупо спросил я.

- О, черт! - поморщился тощий. - Ты что, совсем ничего не знаешь?

Я покачал головой, ожидая, что она вот-вот оторвется и утонет в пунше.

- Френсис достал новую пленку! - счастливо поведал козлобородый. "Голубой хлыст против Мак-Таггерта"! Все только о нем и говорят.

- Неужели? - проблеял я.

- Да, это штучка похлеще, чем "Ровно в девять"! Его-то ты видел?

- Нет.

Тощий пришел в ужас.

- Ну, ты даешь... - Он подлил мне пунша и прошептал: - Может, посидим вдвоем?

- А?

- Ну, во время фильма. Френсис уже устанавливает экран.

Он ткнул пальцем в сторону гостиной, а я вдруг почувствовал, что отрубаюсь. Отмахнувшись от козлобородого, я выбрался в коридор и, пошатываясь, побрел вдоль стены. Проковыляв пару миль, я увидел перед собой дверь. Потянувшись к ручке, я промахнулся и упал на четвереньки. Затем нащупал ручку, нажал и провалился в спальню. В ноздри шибанул запах дорогих духов.

- Господи, нигде покоя нет! - пропищал кто-то с кровати.

- Отваливай, приятель! - присовокупил его дружок.

Я ползком выбрался в коридор, с трудом встал, привалился к стене и пополз дальше. Наткнувшись на какую-то дверцу, я ввалился в неё и очутился в чуланчике, в углу которого стоял крохотный диван. С радостным воплем я запер дверь на ключ, торчавший изнутри, плюхнулся на спасительный диванчик и провалился в небытие.

Я показывал шаху Попитинии, пригласившему меня провести мой двухнедельный отпуск в своем стамбульском гареме, на какие чудеса способна "макси", когда меня разбудил адский грохот.

- А ну открывай! - прогромыхал зычный бас. - Мы знаем, что ты там! Считаю до пяти!

Мое сердце заколотилось сразу по всему телу. Я не имел ни малейшего представления, где нахожусь.

- В чем дело? - проскрипел я.

- В чем дело! - передразнил бас. - Джордж, там ещё один! Он желает знать, в чем дело.

Я не расслышал ответа Джорджа, но, судя по тому, как заржал бас, это было нечто нецензурное.

- Выходи, голубок! - гаркнул он. - Это полиция!

Из темноты выплыло бревно, которое врезалось мне между глаз; все вдруг поплыло. Какая полиция? Откуда здесь полиция? Издеваются надо мной, мерзавцы!

- Уйдите! - простонал я. - Я устал.

На секунду воцарилось молчание, потом меня оглушил дикий рев, прозвучавший из стофутового динамика, воткнутого мне в ухо:

- Устал! Щас я тебе жопу прострелю! Открывай дверь, паршивый пидорас! Это полиция!

Вы знаете - что-то подсказало мне, что там и вправду полиция. Я спустил с дивана одну ногу, потом другую, затем подобрал оторвавшуюся голову, ощупью нашел дверь и повернул ключ.

Дверь рывком распахнулась. Передо мной высился шестифутовый блюститель закона, ненавидящие глаза которого смотрели на меня так, будто я был кусочком протухшего камамбера, который имел наглость пристать к подметке его ботинка.

- Выходи, цыпленочек! - злобно гаркнул он. - Подружки заждались тебя в фургончике.

Мне стало дурно.

- Послушайте, - проквакал я. - Это ошибка!

- Ты прав, сынок. Ее допустил твой папаша. Поскупился на презерватив, жмотина.

Удар попал в цель. Я почувствовал, как вскипает кровь в моих жилах.

- Слушайте, я вовсе не из них...! - проорал я.

Полицейский вздохнул.

- Да, конечно. Пошли со мной, сынок...

Я решил не сдаваться.

- Вы только меня выслушайте! Хоть две секунды!

- Тебя силой, что ли, вывести?

- Я продавец! - завопил я. - Я приехал сюда, чтобы продать швейную машинку!

- Скажешь это сержанту! - заорал он. Куда громче, чем я мог даже мечтать. - Топай!

Он стиснул мою руку кулачищем размером с кабанью голову и подтолкнул меня по коридору. Очутившись в прихожей, я не поверил своим глазам. И прихожая, и гостиница лежали в руинах. Как будто здесь произошло танковое сражение. Все картины сорваны, растения выдраны из горшков, бочки с землей перевернуты.

Изумительный белый ковер был разодран или изрезан в клочья и залит кровью, а потрясающий синий костюм-тройка превратился в сорок семерку. Пружины из выпотрошенного дивана в беспорядке валялись на полу, как впавшие в ступор змеи.

Во всей гостиной осталось только два неповрежденных предмета: 8-миллиметровый проектор, валявшийся на боку, на камине, и швейная машинка.

В одном углу, похоронив голову в руках, сидел незнакомый бритоголовый парень в кожаной куртке, а на груде из обломков стола и обрывков одежды скорчился Френсис, по окровавленной физиономии которого катились слезы.

Посреди гостиной высился сержант, взиравший на меня с живым интересом.

- Подойди-ка, сынок, - позвал он меня. - Откуда ты выполз?

Кожаннокурточник вскинул голову, метнул на меня злобный взгляд и отвернулся. А вот Френсис уставился на меня с нескрываемым изумлением. Он явно про меня забыл.

- Раскопал его в задней спальне, сержант. Соло. Называет себя "продавцом".

Никогда ещё не слышал, чтобы это слово произносили с таким отвращением.

- Гмм! - произнес сержант. - Чем торгуем, братец? Порнофильмами?

Он вытащил из-за спины руки и помахал перед моим носом бобиной кинопленки.

- "Голубой хлыст против Мак-Таггерта", - процедил он. - Это твой? Где ты его взял?

- Я продаю швейные машинки, - с достоинством сказал я.

Сержант покосился на чудом уцелевшую "макси", торчавшую под немыслимым углом из футляра.

- Вот эти, что ли? - кивнул он.

Я посмотрел на Френсиса.

- Да.

- Кому?

Я кивком указал на Френсиса.

- Ему.

- Когда?

- Сегодня днем.

Сержант чуть призадумался.

- Как говоришь, тебя зовут?

- Рассел Тобин.

- Адрес?

Я сказал и заметил, что приведший меня констебль строчит в блокноте.

- Как называется твоя фирма?

- "Швейные машинки "Райтбая".

- Адрес?

Я продиктовал.

- Сколько тебе обычно требуется времени на то, чтобы продать швейную машинку?

Я пожал плечами. Голова по-прежнему гудела, как потревоженный улей, а мысли разбегались, как тараканы. Я до сих пор не мог поверить в реальность случившегося.

- Неужто не знаешь? - ядовито спросил он.

- Час... может, полтора.

- В котором часу ты сюда приехал?

Вопрос застал меня врасплох. Я не мог даже припомнить, какой сегодня день. Наконец, меня осенило.

- Около четырех.

Сержант царственным жестом приподнял левую руку, отодвинул рукав и посмотрел на часы.