Принцип перевоплощения - Ольга Володарская

Потом ей объяснили, что ее срезали потому, что одна из роскошных, модных, ярких, дочурка именитого режиссера, недобирала балла, а принять ее в ГИТИС было просто необходимо... Ее приняли, а Лика велели работать над собой и приходить на следующий год...

Как плакала она в метро, возвращаясь из института! Так плакала, что сидящий по соседству дядечка не смог остаться равнодушным. Он стал гладить девушку по голове и расспрашивать, что ее так расстроило. Лика ему все выложила! И тогда попутчик открыл ей тайну. «Я ведь тоже артист, – поведал он зареванной Лике. – И когда-то сидел в той самой приемной комиссии ГИТИСа. Теперь, правда, на пенсии, но связи с коллегами сохранились. Могу посодействовать. Правда, в этом году уже ничего не сделаешь, но на следующий... – Он украдкой покосился на ее небольшие, но аппетитные грудки, выглядывающие из выреза платья. – А пока можешь у меня пожить. Я тебе комнату сдам задаром. Взамен только услуг потребую. Прибраться, например, постирать. Вдовец я, без женщины трудно...».

И Лика осталась в Москве. А что ей оставалось? Возвращаться в свой поселок и вновь идти уборщицей? Нет, Лика не желала этого, тем более Костик (дядечка из метро велел называть себя именно так) был очень убедителен...

Любовницей его Лика стала не сразу, а только спустя два месяца. Боясь спугнуть девушку, престарелый фавн вел себя по-отечески. Выслушивал, помогал советом, опекал и на работу устроиться помог, разносчицей газет. Но как-то вечером, когда Костик пришел немного навеселе, он подошел к Лике и поцеловал ее в губы. До этого целоваться ей приходилось дважды. Оба раза с ровесниками – мальчишками, что ходили вместе с ней в театральный кружок. Это было смешно и мокро. С Костиком же все вышло по-иному: смачно и волнующе. Потом, когда от поцелуя в губы он перешел к другим, более интимным, стало еще интереснее! Лика и не предполагала, что ее тело способно так откликаться на прикосновения.

Сексом они занимались все ночь! Вернее, сам процесс не занял много времени (Костику было уже шестьдесят пять лет, и он не мог похвастаться молодецким пылом), а вот ласки длились так долго, что Лика начала боятся, как бы сознание не потерять. Но не потеряла! Выносливой оказалась. И очень чувственной. И за то, что Лика в себе это открыла, Костику надо было спасибо сказать. Только за это, но вот за остальное...

После того как они стали любовниками, старик взвалил на девушку все домашние заботы. Стирка, уборка, готовка – все было на ней. Костик только по магазинам ходил. И то потому, что не хотел доверять Лике деньги. Те, что она зарабатывала на почте, ей разрешалось расходовать под контролем Костика. Чтоб на какую-нибудь ерунду не потратила, тогда как ей нужны были новые трусы и перчатки. Не на свои же ему все это покупать?

Характер у Костика был скверный. Как многие старики, он был брюзглив, дотошен, капризен и обожал говорить о своих болячках. Лика его еле терпела! Ей уж и секс с ним был противен. Но она, скрипя зубами, уступала ему. До лета оставалось всего ничего, Лика намерена была дотянуть до поступления в институт, и после того, как с Костиной помощью поступит, уйти от противного старикашки...

Дотянула! Подала документы. Но тут оказалось, что Костик врал ей не только насчет своих связей, но даже и профессии (все жизнь он проработал радиотехником, о чем Лика узнала, наткнувшись на его трудовую книжку) и помочь с поступлением не мог никак. Пользовался, короче, ее наивностью. Когда Лика это поняла, первой мыслью было – дать ему кулаком в наглый морщинистый глаз и послать подальше, но она сдержала этот порыв, решив, что старикан так дешево не отделается. Лишил ее, понимаешь, девственности, пользовался ею год, и не только в сексуальном, но и в хозяйственном плане, а она возьмет, да так просто ему это с рук спустит? Ну уж нет, за удовольствие платить надо, раз так – пусть раскошеливается! Конечно, идеальным вариантом было бы оттяпать у Костика половину жилплощади, но у него есть сын и дочь, вряд ли они позволят отцу прописать кого-то в квартире, а вот чему они никак не смогут помешать, так это снятию денег со сберкнижки. Лика знала, что у Костика была скоплена приличная сумма «на смерть». Вот ее-то она и решила получить в качестве компенсации за моральный и физический ущерб (обманул – нанес моральный ущерб, девственности лишил – физический!).

– Спешу сообщить тебе радостную новость! – возвестила Лика, когда Костик вернулся домой от дочери – свою юную любовницу он с собой никогда не брал. – Ты скоро снова станешь папой!

Бедный Костик, услышав такое, едва не хлопнулся в обморок. А Лика продолжала:

– Я так счастлива, милый! У нас будет малыш. А то и два – у меня в родне у многих близнецы рождались...

Справившись с первым приступом паники, Костик принялся Лике вдалбливать, что детей ей иметь рано, а ему поздно, но та упрямо не соглашалась на аборт. Тем более прерывать первую беременность очень опасно. Вдруг потом у нее больше не будет детей?

Долго Костик Лику уговаривал. Несколько дней. Все безрезультатно! Наконец догадался денег предложить. Лика, конечно же, поломалась для вида, потом согласилась принять «дар». Якобы потому, что ребеночка кормить чем-то надо будет, а помощи ждать неоткуда. К Костику же она не сможет обратиться, потому что смертельно обижена, и знать его больше не хочет. И отчество малышу не Константинович даст, а Сергеевич, в честь своего папы.

Порадовавшись тому, что так легко отделался, Костик всучил Лике деньги и выпроводил вон. Та, внутренне ликуя, покинула квартиру. И отправилась на вокзал. Но не для того, естественно, чтобы уехать, а дабы снять себе недорогое жилье у одной из старух, толкущихся у Курского.

В тот год она в институт опять не поступила. Но на сей раз по своей вине! Желая обрести индивидуальность, она полностью сменила имидж и репертуар, и явилась на экзамен в каком-то кошмарном платье в пол, с начесом на голове, диким макияжем, и читать взялась отрывок из «Венеры в мехах» Захер-Мазоха. Приемная комиссия пришла в ужас от такой индивидуальности и срезала Анжелику уже на первом туре. И если другие абитуриенты, которых забраковали так же, как ее, ринулись на экзамены в другие театральные вузы, то Лика, не допускавшая мысли о провале, их примеру не последовала и вынуждена была «сойти с дистанции».

«Все равно поступлю! – поклялась она себе. – В театральные вузы до двадцати пяти принимают, а мне только двадцать два, значит, три шанса у меня есть!».

Деньги, полученные от Костика, подходили к концу, но Лика не поскупилась и наняла себе педагога по актерскому мастерству. Это была очень и очень пожилая актриса, начинавшая играть еще на сцене Императорского театра. Звали ее Ириада Борисовна Зеленцова. Ростом с пятиклассницу, худющая, нелепо одетая, с зализанными волосами и вечной сеточкой на жидком хвостике, на первый взгляд она казалась не совсем адекватной, проще говоря – чокнутой. На самом же деле Ираида находилась в здравом уме и на память пожаловаться не могла, поэтому педагог из нее вышел неплохой. Она научила свою подопечную многим хитростям профессии, но главное не это. Зеленцова помогла найти Лике свой образ. Именно она посоветовала ей перестать завивать волосы, ярко красить губы и носить макси.

«Гладкая прическа, бледность щек, огромные глаза и никакой помады, – напутствовала она девушку. – И свои платья до полу выкини! У тебя потрясающие ноги, их нужно показывать!». Лика вняла советам преподавательницы и сменила имидж, все равно та была не довольна: «Индивидуальности, детка, индивидуальности не хватает! И стиля! Что на тебе за платье? Ах, из ЦУМа? Ну что ж поздравляю, в таких же по Москве ходят сотни девушек! Ну и что, что фирменное и больших денег стоит? Все это не имеет никакого значения! Главное – быть эксклюзивом, значит, носить то, что недоступно другим. Нет, не Диора, ты все равно не сможешь позволить себе иметь его в личных портных, на поточные вещи тебя из толпы не выделят. Примерь лучше мое платье, то, которое я надевала в 1949 на премьеру „Чайки“, оно тебе пойдет! Не модно, говоришь? А тебе не плевать? Ты вне моды. Ты это ты! Считаешь, над тобой начнут подсмеиваться? Нет, детка, не начнут, но только в том случае, если ты будешь носить его с достоинством и уверенностью в своей неотразимости...».

Когда Лика стала настоящим «эксклюзивом», Ираида Борисовна взялась за ее манеры. «Не ржи, как лошадь. И не гримасничай. Твое лицо должно оставаться спокойным, даже, не побоюсь этого слова, мертвым. Пусть на нем живут только глаза! И руками ты зачем так машешь? Минимум лишних движений. А те, что делаешь, наполняй грацией... ». Лика внимала своей преподавательнице, как царице небесной. Жаль, недолго их общение продлилось – Зеленцова умерла спустя четыре месяца после знакомства. Но и этого времени оказалось достаточно: на этот раз Анжелика поступила в вуз без особых проблем. Мечта сбылась! Лика стала студенткой ГИТИСа!