Принцип перевоплощения - Ольга Володарская

Лика росла очень пугливой, робкой и мечтательной девочкой. У нее не было друзей и подруг, всех их заменял папа. И еще книги! Читать Анжелика очень любила. Особенно сказки про злых волшебниц и заколдованных принцесс. И что удивительно, симпатизировала не спящим красавицам, а именно ведьмам, и всегда очень огорчалась из-за того, что прекрасные принцы в финале их умертвляли.

Училась Лика слабенько. Не хватало усидчивости. Да и рассеянность мешала хорошо усваивать материал. Девочка на уроках витала в облаках, дома вместо учебников читала художественную литературу. Мать, поймав ее за этим, ругалась на чем свет стоит, а книги рвала. Папа подбирал их, заклеивал и втихаря возвращал дочери. Если Сашка это замечал, то ябедничал матери, и тогда доставалось и Анжелике, и отцу.

Когда девочка училась во втором классе, ей предложили роль Дюймовочки в школьной постановке. Лика была очень низенькой и худенькой до прозрачности. К тому же у нее было трогательное личико: бледное, узенькое, с маленькими носиком и ротиком, но с огромными, просто бездонными глазами. Только Дюймовочку и играть! Но Лика от главной роли отказалась и попросила второстепенную, изъявив желание перевоплотиться в мышь. В эту противную, мелочную «сутенершу», которую никто из девочек не хотел играть. А Лика сыграла! Да как! Зал ей стоя аплодировал. Даже мать, присутствующая на спектакле, похлопала. А после похвалила и настоятельно рекомендовала дочери записаться в драматический кружок. Лика так и сделала. И не из-за мамы, а потому что сама поняла, что больше всего на свете хочет играть на сцене и в будущем стать актрисой.

В кружке при Доме пионеров Лика занималась несколько лет. Каких только злодеек за это время не переиграла! Положительную роль лишь однажды взялась исполнить, в какой-то патриотической постановке, и лишь потому, что других там просто не было. Перевоплощение Лике давалось очень легко. В жизни она была все той же робкой, милой девочкой, что мухи не обидит, на сцене же становилась исчадием ада. Некоторые, посмотрев спектакли, даже начали ее побаиваться. Но только не брат. Сашка по-прежнему не давал сестре житья. Повзрослев, он превратился в самого настоящего монстра. Причем сексуального!

Саша созрел рано. В тринадцать это был уже вполне сформировавшийся юноша. Как следствие – повышенный интерес к противоположному полу. Как же страдала Лика от этого его интереса! Он подглядывал за ней в душе, воровал ее трусики, щупал за грудь, несколько раз девочка просыпалась оттого, что Саша брал ее руку и шарил ею по своим гениталиям. В пятнадцать, когда он впервые напился, вообще пытался сестру изнасиловать! Завалил на диван, раздел, взгромоздился... Хорошо хоть его состояние не позволило ничего сделать, а иначе...

С тех пор Лика брата возненавидела! И мечтала поскорее покинуть отчий дом, чтобы не видеть его и мать. Она планировала после школы поступить в областной театральный институт и жить в общежитии. По окончании его устроиться в театр, снять жилье и забрать в город отца. Вдвоем они бы зажили! Но в планы Лики вмешалась судьба...

Ей оставалось два месяца до получения аттестата, когда случилось страшное! Мать с Сашкой попали в автомобильную аварию. Они возвращались из города поздно вечером (моталась туда регулярно, пытаясь «отмазать» брата Лики от армии), а тут дождь, плохая видимость, мокрый асфальт...

Машину занесло, и она врезалась в дерево. Мать погибла на месте, Саша со множественными ушибами и травмой позвоночника был доставлен в больницу. По пути он впал в кому, и врачи думали – не выживет...

Но он выжил... К сожалению!

Когда Сашу выписали из больницы, Лика надеялась, что отец отдаст его в дом инвалидов. Все равно брат ничего не соображал! Он был как овощ. Бессловесный, ничего не понимающий, недвижимый. Если б его поместили в казенный дом, он все равно не почувствовал бы разницы! Но отец не мог поступить так со своим ребенком. Он оставил его. И велел Анжелике за ним ухаживать. Только днем, а вечерами он делал это сам. Придет, бывало, с работы, больной от усталости, и не к столу обеденному, а к Сашке – судно из-под него вынимать.

Так Анжелика с папой и жили. Из месяца в месяц одно и то же – забота о больном, и больше ничего. Ни о каком поступлении в институт уже и речи не было. Как Лика могла отца бросить? Один-то он не справился бы ни за что. Вот и махнула на свою мечту рукой. Устроилась по окончании школы уборщицей в магазин. С утра сбегает, полы помоет и домой, к брату. Так год прошел. Весна наступила. Последний звонок. Выпускники дружными стайками бегали по улицам поселка, обсуждая куда поступать... Лике было так тошно! И так хотелось все бросить и уехать... В город! За мечтой! За счастьем! А тут еще преподавательницу актерского мастерства встретила. И та давай вспоминать о талантах Лики! И сожалеть о том, что она их в землю зарыла...

Сама не своя Лика вернулась домой. А там ненавистный братец! Лежит бревнышком, в потолок смотрит. Обделался уже раза два. И губами чмокает – есть просит. Смотрела Лика на него, смотрела, потом взяла подушку и с силой прижала к его лицу...

Сашка не дернулся даже – шевелиться-то не мог. Только кряхтел громче обычного да стонал.

Когда Лика оторвала подушку от лица брата, он уже не дышал. Она подсунула ее под неподвижное тело, глубоко протолкнула в Сашин рот крышку от пузырька из-под лекарств, и, мгновенно вызвав у себя слезы, с криком выбежала из дома и к соседям. Те сначала и не поняли ничего, так натурально Лика изображала впавшего в панику человека, но когда девушка успокоилась, стало ясно, что во время приема лекарств больным она нечаянно уронила ему в рот крышку, которая тут же застряла у него в горле. Лика пыталась ее достать, но Саша так клацал зубами, что у нее не вышло. И теперь он не дышит! Неужели умер?

Бабка-соседка отправилась вместе с Ликой к ней домой и вынуждена была признать, что Саша на самом деле скончался. Девушка тут же забилась в истерике. Она обливалась горючими слезами и причитала, что смерть Саши на ее совести. Пусть все произошло случайно, без злого умысла, но все равно ей нет прощенья. Старушка, естественно, стала девушку жалеть и уговаривать не винить себя. «На все воля божья, – увещевала она Лику. – Видать, Господь решил вас с отцом от тяжкой ноши избавить... А то ведь света белого не видели!».

Точно такого же мнения придерживались и другие сельчане. Даже участковый. И не стал заводить уголовного дела. Для всех Саша погиб в результате несчастного случая. И только Лика знала, чья на самом деле воля избавила их с отцом от тяжкой ноши!

В областной город Лика поехала после похорон брата. С вокзала сразу в театральный институт направилась, чтобы документы подать. Сначала почти бежала, так ей хотелось поскорее там оказаться, потом перешла на быстрый шаг, а когда до парадного крыльца оставалось всего несколько метров, остановилась. Ну, поступит она в этот провинциальный вуз, отучится... и что? Дальше-то куда? В театр местный? Или на региональное телевидение диктором? Скучно...

В Москву надо ехать! В «Шуку» поступать. Или ГИТИС. Только там из нее настоящую актрису сделают. И играть по окончании одного из этих учебных заведений она начнет не на сцене провинциального театрика, Лика будет блистать на столичных подмостках, а то и мировых!

Распалив себя такими мечтами, Лика развернулась и пулей бросилась обратно на вокзал – брать билет до Москвы.

Столица амбициозную провинциалку встретила холодно. Родственников у Лики в Москве не было, денег, чтобы снять жилье – тоже, поэтому пока сдавала вступительные экзамены, ночевала на вокзале. Питалась раз в день. На проезде экономила – либо «зайчиком» каталась, либо пешком ходила. Голову мыла в вокзальном туалете. Там же стирала бельишко.

Первый экзаменационный тур Лика прошла легко. Второй тоже. А вот на третьем ее срезали! Сказали – талант есть, но индивидуальности нет, работайте над собой и приходите на следующий год. Лика была в шоке! Нет, она, конечно, знала, что ничем особо от остальных не отличается, обычная провинциалочка в дешевеньком платье и с химической завивкой (таких много поступало в ГИТИС, ничуть не меньше, чем роскошных, модных, ярких детишек актеров и режиссеров), но разве это важно? И читала она то же, что и все. Крылова да Толстого. Но ведь талантливо читала, комиссии нравилось... И вдруг – бац! Индивидуальности нет!

Потом ей объяснили, что ее срезали потому, что одна из роскошных, модных, ярких, дочурка именитого режиссера, недобирала балла, а принять ее в ГИТИС было просто необходимо... Ее приняли, а Лика велели работать над собой и приходить на следующий год...

Как плакала она в метро, возвращаясь из института! Так плакала, что сидящий по соседству дядечка не смог остаться равнодушным. Он стал гладить девушку по голове и расспрашивать, что ее так расстроило. Лика ему все выложила! И тогда попутчик открыл ей тайну. «Я ведь тоже артист, – поведал он зареванной Лике. – И когда-то сидел в той самой приемной комиссии ГИТИСа. Теперь, правда, на пенсии, но связи с коллегами сохранились. Могу посодействовать. Правда, в этом году уже ничего не сделаешь, но на следующий... – Он украдкой покосился на ее небольшие, но аппетитные грудки, выглядывающие из выреза платья. – А пока можешь у меня пожить. Я тебе комнату сдам задаром. Взамен только услуг потребую. Прибраться, например, постирать. Вдовец я, без женщины трудно...».