Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов

совещания при НКВД СССР от 3 ноября 1938 года как «социально-опасный элемент» Протас была осуждена на 5 лет ИТЛ.

7 мая 1937 года была арестована как «жена» Тухачевского Ю. Н. Кузьмина. Ее обвинили в том, что она «занималась шпионской деятельностью в пользу иностранных разведывательных органов». Содержалась в Бутырской тюрьме. Постановлением Особого Совещания от 11 февраля 1938 года Кузьмина Ю. И. как «член семьи изменника родины» была осуждена на 8 лет ИТЛ.

«На август 1943 года находилась в Темлаге НКВД СССР, – пишет Юлия Кантор. – После освобождения из-под стражи задержана в порядке директивы НКВД и Прокурора СССР от 1942 года в Темлаге МВД по вольному найму до особого распоряжения.

Постановлением Особого Совещания при МВД СССР от 17 декабря 1946 года «за отбытием срока наказания» из ИТЛ освобождена, одновременно как «социальноопасный элемент» осуждена к ссылке на 5 лет».

В общем, под репрессивный каток НКВД попали все, кто хоть каким-то образом был связан с Михаилом Николаевичем Тухачевским.

Осенью 1937 года была арестована и Наталия Ильинична Сац. В лагерях ГУЛАГ она провела 5 лет и после освобождения в 1942 году отправилась в Алма-Ату.

В своих мемуарах «Жизнь – явление полосатое» она напишет такие строки: «Поезд пополз медленнее и остановился. Печка погасла. Темно и холодно.

– Гражданин начальник, солдатик дорогой, – журчит голос Фаины. Она каким-то чудом вскарабкалась к решетчатому окну под крышей. – Подойдите, пожалуйста, к окошечку… Цветастый шарф подействовал. Слышно угрюмое мужское:

– Что надо?

Фаина ликует и продолжает:

– Нам бы огарочек свечки, а то с непривычки в темном вагоне страшно нам.

Тишина. Шаги. Прошел мимо.

Вторичный всплеск Фаины с уменьшительно-унизительными словечками…

Тоже мимо.

И вдруг хриплый мужской голос:

– Девушка, или кто ты есть, это женский, особый вагон?

– Жены мы. За мужей, – отвечает Фаина. Хриплый голос переходит на шепот:

– А жена маршала Тухачевского среди вас есть? Очень желательно увидеть.

Тухачевская лежит у стенки на нижних нарах, нюхает нашатырный спирт. Стальные глаза широко открыты, губы сцеплены. С трудом уступает она коллективным уговорам, и множество рук поднимают, подсаживают ее, держат у решетчатого окошка. Мы слышим прерывающийся от восторга мужской голос:

– Ты самого Тухачевского видела?

– Да.

– И за руку его держала?

– Да.

– И целовала его?

– Да-а-а, – стонет заключенная.

Хриплый голос говорит как фанатик, без тени пошлости. Но ответы все тише, пока в наших руках не оказывается опущенная голова сразу сникшей женщины. Ее кладут на нары с полуоткрытым ртом, беззвучно повторяющим это страшное “да”».

Говорят в истории нет сослагательного наклонения, но все-таки, если бы Тухачевский перешел в Гражданскую войну к белым, выжил бы и эмигрировал за границу, все его женщины остались бы жить. Их не сломала бы и не растоптала сталинская машина репрессий. Их жизнь была бы намного счастливее и прекрасней. Но, к сожалению, ничего изменить было нельзя.

После Тухачевского осталась специальная работа «Справка о грунтах и лаках для скрипок», где он обобщил свои исследования в этой области. Кроме того, Михаилу Николаевичу удалось самостоятельно сделать несколько скрипок. Одни утверждают, что две. Другие, что их было гораздо больше.

* * *

В своей книге о Тухачевском Борис Соколов попытался раскрыть тайну Лидии Норд. Однако насколько известно, ему это сделать не удалось…

Лидия Норд – настоящая имя и фамилия Ольга Алексеевна Оленич-Гнененко (1907–1967). Малоизвестная поэтесса, мемуарист, родственница жены Тухачевского. Автор книги «Маршал Тухачевский», «Инженеры душ» и других.

По утверждению авторов Б. Равдина и Г. Суперфина, она родилась «скорее всего в Полтавской губернии, в имении Кегичевка, принадлежавшем семье ее отца, Алексея Павловича Оленич-Генененко, присяжного поверенного, выпускника Харьковского университета. Среди родственников Лидии Норд, связанных с литературой и журналистикой: Петр Павлович Оленич-Гнененко, Павел Павлович Оленич-Гнененко и наиболее известный в этом роду в качестве литератора – Александр Павлович Оленич-Гнененко (1893–1963), прозаик, поэт, признанный переводчик стихотворений Эдгара По и «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла.

Не исключено некоторое участие Лидии Норд в литературно-журналистской жизни Ленинграда 1930-х годов, ее реальное знакомство с писателями – обитателями Царского Села.

(…) Военный корреспондент во время войны с Германией, раненная и плененная в ноябре 1941 года под Ленинградом, оказавшаяся во время войны с Германией, примкнувшая к власовскому движению и направленная в Италию в качестве ответственного секретаря и выпускающего газеты РОА «Доброволец»; послевоенный эмигрант в Великобритании, ночная сестра в доме для умалишенных в Лидсе, автор «Русской мысли», «Нашей страны», «Нового русского слова», «Часового», «Русской службы Би-би-си», активная участница культурной и общественной жизни русской эмиграции в Великобритании. Скончалась в Лондоне».

Как маршал Кулик сделал своих жен несчастными

Путешествие маршала «Но»

В первый день войны маршал Кулик получил личный приказ от Сталина выехать в действующую армию и помочь малоопытным командирам в организации разгрома врага. На следующий день состоялось назначение Кулика постоянным советником Ставки Главного Командования.

Рано утром 23 июня 1941 года Григорий Иванович Кулик на самолете отправился в Белосток, в штаб 10-й армии, поскольку в Москве и в Минске полагали, что именно там возникла главная угроза Западному фронту.

Маршал спешил помочь генералу Болдину, но немецкая авиация уже полностью господствовала в небе Белоруссии, и самолет представителя Сталина, спасаясь от ее истребителей, сел на вынужденную посадку прямо в поле на пути к Белостоку. Дальше путь в штаб 10-й армии он преодолевал на двух танках.

В ночь на 23 июня 1941 года колонна танкового полка получила приказ на выдвижение под Гродно. Во время марша (около 200 танков КВ, Т-34, Т-26 и бронемашин разведроты) ей неоднократно приходилось попадать под удары германской авиации, так как полк оставался без всякого прикрытия.

«Вражеские самолеты буквально висели над нашими войсками. Отбомбится одна группа, на смену прилетит другая. И так с утра до вечера. Фашистские летчики гонялись за отдельными танками, машинами, повозками и даже за отдельными людьми. Самолеты иногда снижались так, что были видны ухмыляющиеся лица летчиков и грозящие кулаки. При появлении немецких самолетов мы как можно быстрее съезжали с дороги, искали укрытия. Иногда пулеметным огнем заставляли немецких летчиков подниматься выше. И вот наша колонна рассыпалась в очередной раз, прикрылась молодым лесом, тянувшимся вдоль дороги. Впереди, над перекрестком дорог, кружились немецкие самолеты, непрерывно бомбя и обстреливая наши войска», – вспоминал Б. А. Бородин. Выпускник Орловского бронетанкового училища, командир взвода танков Т-28 13-го танкового полка Борис Афанасьевич Бородин, в молодом лесу обратил внимание на подбегающего к его машине майора-артиллериста.

– Я адъютант заместителя наркома обороны, Маршала Советского Союза Кулика, – представился.

– Здравия желаю, товарищ майор, – не расслышав