Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость - Вадим Удилов

Слова, гревшие душу советскому руководству, Барзани говорил и позднее. Он заявлял, что намерен и в дальнейшем продолжать борьбу с иранцами, и просил Советское правительство «дать его отряду возможность отдохнуть несколько месяцев, вооружиться, командованию — пройти боевую выучку, а затем разрешить уйти на территорию Ирана». Идея взять реванш за постыдный уход из Северного Ирана понравилась партийному руководству и в Москве, и в Баку. «В связи с этим пожеланием Мустафы Барзани, — напоминал МВД Сталину в 1949 году, — секретарь ЦК КП(б) Азербайджана товарищ Багиров внес предложение в правительство разместить отряд в одном из лагерей на берегу Каспийского моря, организовав его питание, снабжение и обучение личного состава военному делу. В соответствии с состоявшимся решением правительства в отряде было сформировано 3 стрелковые роты, артиллерийская батарея, минометная батарея, саперный взвод, взвод связи, танковый взвод. От Министерства Вооруженных сил СССР отряду было придано 25 офицеров Советской Армии для обучения личного состава военному делу». Складывалось впечатление, что СССР собирается развязать небольшую войну, используя отряд Барзани в качестве ядра для развертывания полноценной армии. Иначе зачем готовить из его боевиков танкистов? Но оказалось, что советские товарищи неправильно оценивали планы курдских. Для начала шейхи-комиссары из отряда Барзани стали произносить проповеди перед верующими азербайджанцами и, как докладывало в Москву МГБ АзССР, отнюдь не призывали мусульман любить советскую власть. «Спустя некоторое время, — говорилось в докладе МВД 1949 года, — агентурным путем было установлено, что Мустафа Барзани, являясь политически неграмотным человеком, имеет намерение организовать из курдских племен княжество и возглавить его. Пребывание в Советском Союзе Барзани расценивал как временное явление, ни к чему его не обязывающее. В связи с этими настроениями Мустафы Барзани товарищ Багиров поставил перед правительством вопрос о том, чтобы перевести отряд курдов с территории Азербайджанской ССР подальше от границы с Ираном. По постановлению Совета Министров СССР от 9 августа 1948 года Министерством внутренних дел отряд был переведен из района Баку на территорию Узбекской ССР (ст. Верхнее-Комсомольская Ташкентской железной дороги), где был хорошо устроен и продолжал военную подготовку. В конце 1948 года Мустафа Барзани был принят секретарем ЦК КП(б) Узбекистана товарищем Юсуповым, которому высказал недовольство положением отряда и просил устроить ему встречу с товарищем И.В. Сталиным для объяснения своего положения и своих планов. Мустафа Барзани просил также товарища Юсупова направить на учебу в Ташкентскую партийную школу 5 офицеров его отряда и, кроме того, организовать учебу солдат и офицеров отряда для подготовки из них летчиков, танкистов, шоферов и саперов-подрывников. В конце беседы Барзани добавил, что, если ему не будет разрешена поездка в Москву, он покончит жизнь самоубийством. За последнее время руководящая группа отряда проявляет недовольство своим положением и в особенности бездействием отряда. Расходы на содержание отряда Мустафы Барзани на 1949 год составляют 6 662 467 рублей. Учитывая, что дальнейшее содержание отряда курдов Мустафы Барзани может вызвать нежелательные с их стороны проявления, МВД СССР считает целесообразным отряд курдов расформировать и расселить мелкими группами в глубинных районах Узбекской ССР так, чтобы курды не имели общения между собой и чтобы Мустафа Барзани и его приближенные были лишены возможности поддерживать связь с расселенными курдами и оказывать на них влияние. Обязать местные органы власти трудоустроить курдов в сельском хозяйстве и промышленности республики. Административный надзор возложить на органы МВД Узбекистана. С товарищем Юсуповым этот вопрос согласован. Тов. В.М. Молотов с этим предложением согласился».

С предложением согласился и Сталин. И курды Барзани оказались на положении поднадзорных поселенцев. Надо признать, что это был не самый худший вариант. Когда республиканцы проиграли гражданскую войну в Испании, их офицеров, учившихся в СССР, попросту посадили в лагеря НКВД и держали лишь чуть лучше, чем вражеских военнопленных. Так что с курдами обошлись по тем временам гуманно. А самому генералу Барзани узбекские товарищи выделили хлебную должность весовщика в совхозе. Хотя Молла Мустафа и без того не бедствовал — каждый курд отдавал вождю часть заработка, будь то солдатская зарплата или заработок рабочего совхоза. Все заботы о курдах и их политико-моральном состоянии переложили на контрразведку. Но, как рассказывал мне начинавший в то время свою службу в МГБ в Узбекистане капитан, а впоследствии генерал-майор Вадим Удилов, работа эта оказалась крайне трудной. Курды держались сплоченно, и обзавестись агентурой удалось далеко не сразу. Самым надежным способом оказался «медовый капкан». Оставшиеся без присмотра командиров и шейхов курды, долгие годы жившие вдали от семей, довольно охотно знакомились с местными девушками. Немалая часть из них оказывалась осведомителями ГБ и помогала приобрести такой же статус курдским боевикам. «Женщины помогали нам очень охотно, — вспоминал Удилов, — ведь курды были красивыми ребятами». Однако, как рассказывал генерал, не меньшей проблемой были затем встречи с агентами: «Один наш товарищ, чтобы получить информацию, ночью полз по-пластунски огородами к дому агента. Подползал к открытому окну, а тот потихоньку рассказывал обо всем, что узнал. А вот другой наш товарищ, работавший под «крышей» сотрудника администрации совхоза, сплоховал. Его беседы с агентом засекли курды. Расправа была жестокой. Они агента привязали к кровати и пытали, выясняя, что нам известно. Тогда его удалось спасти. Мы отправили его жить в отдаленный район. И вдруг получаем сообщение, что он убит — перерезано горло от уха до уха. Поехали туда. Приезжаем, встречает начальник райотдела МГБ. «К следственным действиям все готово?» — спрашиваю. Он говорит: «Все». Ведет нас в дом председателя колхоза. А там во дворе стол накрыт, а на месте преступления все следы затоптаны. Но мы этих фанатиков из охраны Барзани все равно нашли. Они, уходя, через несколько километров окровавленный нож выбросили. Вот по нему-то на них и вышли». Вообще генерал не скрывал, что борьба шла с переменным успехом. Опытным партизанам иногда удавалось перехитрить контрразведчиков. Один из приближенных Барзани умудрился незаметно уехать в Москву и там от имени шефа провести переговоры с иракским послом в СССР о возможном возвращении отряда на родину. Однако иракцы вовсе не жаждали видеть у себя хорошо обученных курдских боевиков. Курдов вновь собрали в единый отряд, когда в Иране начались волнения, — в Кремле решили, что было бы неплохо держать боевиков Барзани наготове. Но в Москве опять ошибались. Как рассказывал Удилов, руководство отряда не собиралось воевать за советские интересы. По данным агентуры, Мустафа Барзани и его помощники разрабатывали планы захвата контроля над нефтяными месторождениями Киркука в Ираке. И, видимо, эта информация вновь повлияла на решение Москвы — курдский отряд так и остался в Узбекистане. Генерал Барзани надеялся, что его жизнь изменится после смерти Сталина, и в апреле 1953 года тайно отправился в Москву. Побег был спланирован столь тщательно, что задержали его только у Спасской башни. А затем во избежание дальнейших хлопот оставили жить в столице. Он снова попал под надзор, но формально ему объявили, что необходимо повысить уровень образования. Барзани учили военным наукам, а затем направили в Высшую партийную школу. Но домой, несмотря на все его просьбы, так и не отпускали.