Обвиняется в убийстве - Гарри Картрайт

Когда Присцилла вновь появилась в зале заседаний и заняла место, с которого вот уже седьмой день давала показания, Ричард Хейнс обрушил на нее целый шквал вопросов, намереваясь доказать, что и она, и Фарр ожидали каких-то неприятностей еще до событий 2 августа. Именно этого больше всего и боялось обвинение, поэтому Шэннон выступил с категорическим протестом, утверждая, что все эти вопросы не имеют отношения к делу. Доулен, однако, отклонил протест и разрешил Хейнсу продолжать допрос.

Вопрос: Вы помните о своей встрече с Санди Майерс в приемной д-ра Саймонса за несколько дней до 2 августа?

Ответ: Я помню, что как-то встретилась с ней в приемной у врача.

Вопрос: Было ли это за несколько дней до 2 августа?

Ответ: Я не могу припомнить точной даты.

Вопрос: Когда вы встретились с Санди Майерс, вы сказали ей, что хотели бы с ней переговорить?

Ответ: Нет.

Вопрос: Вы не сказали ей: "Должно случиться нечто ужасное?"

Ответ: Нет, я этого не говорила.

Вопрос: Вы не помните, о чем вы говорили?

Ответ: Я помню, что говорила только она.

Вопрос: А вы не помните, что ей ответили?

Ответ: По-моему, я ей ничего не ответила.

Хейнс хотел продолжить эту тему, но обвинение выступило с протестом, и на этот раз Доулен, удовлетворив протест, прервал Хейнса. Тот спросил затем Присциллу о пистолете 36-го калибра, который Фарр держал в своем черном автомобиле "тандерберд". Не означало ли это, что он опасался за свою жизнь? Присцилла ответила, что он брал с собой пистолет лишь тогда, когда перевозил крупные суммы денег для бара "Райнстоун ковбой". Хейнс улыбнулся и многозначительно посмотрел в сторону присяжных — он хотел, чтобы они вспомнили об этом позже, когда будет установлено, что в ночь убийства, то есть через несколько недель после увольнения Фарра из бара "Райнстоун ковбой", пистолет все еще лежал у него в машине.

"Вы находились там [в баре "Райнстоун ковбой"], когда Стэн Фарр сказал Хорасу Коупленду: "Убирайся отсюда к черту!"?" — быстро спросил Хейнс. Присцилла ответила так же быстро: "В таком тоне Стэн никогда ни с кем не разговаривал. По крайней мере в моем присутствии". Ранее в ходе этого же перекрестного допроса Хейнс расспрашивал Присциллу о том, что происходило в карете "скорой помощи", а затем неожиданно спросил: "Вы ведь уже знали тогда, что Андрия Уилборн мертва?", на что Присцилла ответила: "Нет, не знала". Хейнс подумал, что неплохо было бы теперь вернуться к этому еще раз, но передумал, считая, что это может быть неправильно истолковано и нанесет защите лишь ущерб. Лучше пока не затрагивать ее материнских чувств. Он еще раз косвенно показал присяжным, что Фарр не ладил ни с Рафнером, ни с Коуплендом. Этого было пока достаточно.

— У нас больше нет вопросов к свидетельнице, — неожиданно заявил он к концу дня.

На этом мучения Присциллы почти закончились. После этого Тим Карри и его помощники целую ночь посвятили разработке тактики обвинения на следующий день, когда им предстояло еще раз допросить свою свидетельницу. Становилось ясно, что Каллен Дэвис вряд ли когда-нибудь будет вызван для дачи свидетельских показаний. Поэтому обвинение решило, что нужно каким-то иным образом показать истинное лицо человека, судьбу которого они решают. Нужно было рассказать о его легкомысленном отношении к деньгам, о его любви к оружию, а также о вспышках безудержной ярости, которые могли быть достоверно засвидетельствованы очевидцами. Доулен, конечно, вряд ли позволит вызвать свидетелей для подтверждения этих фактов, однако ему все же придется признать правомерность связанных с этим вопросов, особенно если они будут касаться жертвы Каллена — Андрии Уилборн.

Утром на следующий день обвинению неожиданно повезло. Когда Карри стал задавать свидетельнице вопросы о взаимоотношениях Каллена и Андрии, пытаясь показать, что девочка так сильно боялась отчима, что в конце концов вообще отказалась приезжать в особняк, Присцилла вдруг сказала, что как-то Каллен промучил Андрию всю ночь, заставляя ее заниматься математикой. Прежде чем защита успела заявить протест, Присцилла сказала присяжным, что Каллен ударил девочку ногой и назвал ее дурой. Доулен попросил прокурора и его помощников подойти к нему для совещания. Те запротестовали для видимости, но было ясно, что в данном случае им удалось добиться успеха. Несмотря на протест защиты, Доулен разрешил обвинению задать Присцилле несколько вопросов о случае, происшедшем за несколько месяцев до размолвки, когда Каллен заставил ее позвонить Андрии и приказать ей вернуться на уикенд в особняк.

Обращаясь к присяжным, Присцилла сказала: "Он [Каллен] велел мне позвонить Андрии и сказать, чтобы она приезжала к нам на уикенд. На это я ответила, что звать девочку домой не стану. Тогда он закричал: "Черт возьми, я же тебе сказал: позвони ей и заставь приехать!"" Защита вновь заявила протест. Карри предупредил свидетельницу: "Не надо говорить, что сказала Андрия. Это будет показанием с чужих слов. Расскажите лучше, что вы сами ей сказали".

Присцилла продолжила: "Я сказала: "Здравствуй, Андрия. Почему ты не хочешь к нам приехать? Мы так по тебе скучаем… Ты же знаешь, что тебе нужно немножко подогнать математику. Каллен просто хочет, чтобы ты побольше занималась математикой. Мне так хочется, чтобы ты к нам приехала"".

После этих слов Дэвис вырвал у нее телефонную трубку. Затем Присцилла передала разговор Каллена с Андрией.

— Он сказал: "Черт возьми, ты приедешь к нам или нет?!" Затем добавил: "Плевать я хотел на твои планы. Ты обязана приехать!.. Ну, хорошо же, проклятая девчонка. Чтобы ноги твоей больше не было в этом доме, пока не научишься меня слушаться! И вот что еще. Верни мне все, что я тебе когда-то дарил. Что? Сама знаешь что! Чтобы все мне вернула!"

— После этого телефонного разговора, — мягко спросил Карри, — Андрия Уилборн приезжала хоть раз в дом № 4200 на Мокингберд, пока там жил обвиняемый?

— Нет, не приезжала, — ответила Присцилла. При этом в глазах у нее стояли слезы, а руки и губы дрожали.

— Сколько тогда ей было лет?

— Десять.

Когда Карри спросил Присциллу об оружии, которое хранилось у Каллена в разных комнатах по всему особняку, она рассказала, что часто видела, как тот стрелял по мишеням в имении Дэвисов на озере Игл-Маунтин.

— Стрелял он очень хорошо, — добавила она.

Вопрос: Сколько у него было ружей и пистолетов?

Ответ: Не знаю. Несколько.

Вопрос: Где вы их видели?

Ответ: Под кроватью, в шкафу, на полке в старом доме, на полке в его комнате в новом доме, под сиденьем и в багажнике его автомобиля.

Когда Карри приступил к последней серии вопросов, Присцилла горько плакала.

Вопрос: Г-жа Дэвис, стрелял ли У. Т. Рафнер в вас и Стэна Фарра 2 августа 1976 года?

Ответ: Нет, не стрелял.

Вопрос: Стрелял ли Хорас Коупленд в вас и Стэна Фарра в ту ночь?

Ответ: Нет, не стрелял.

Вопрос: А теперь, г-жа Дэвис, скажите присяжным, кто стрелял в вас и Стэна Фарра в ту ночь?

Ответ: Каллен Дэвис, подсудимый!

Свою последнюю атаку защита проводила, когда в зале не было ни Присциллы, ни присяжных. Хейнс требовал, чтобы ему разрешили допросить Присциллу в связи с ее бракоразводным процессом с Джеком Уилборном и заставить ее рассказать о том, как она сначала соблазнила Уилборна, а после близости с ним закричала, что ее якобы изнасиловали. Все это еще раз раскрывало ее сущность "алчной интриганки", заявил суду Хейнс. Она использовала секс, чтобы обобрать Джека Уилборна, а теперь пытается сделать то же самое с Калленом, приписав ему убийство. Хейнс утверждал, что допрос свидетельницы по этим вопросам позволил бы выявить суть дела. "Мотивами сфабрикованной против Каллена Дэвиса истории была алчность этой женщины и намерение завладеть его состоянием", — сказал он. В ответ на это обвинение заявило, что факты, касающиеся бракоразводного процесса десятилетней давности, не только не относятся к делу, но и истолкованы крайне предвзято. Доулен с этим согласился, но все же сделал одну уступку защите: он разрешил ей задать Присцилле несколько вопросов, касающихся ее нынешнего бракоразводного процесса с Калленом.

Хейнс задался целью во что бы то ни стало доказать, что Присцилла прекрасно знала, что подписывала добрачное соглашение. Именно поэтому она и должна была сфабриковать дело против Каллена. Присцилла продолжала настаивать, что поставила свою подпись под соглашением потому, что ее обманули. Хейнс, однако, утверждал, что это было сделано в присутствии свидетелей и за два дня до женитьбы Каллена удостоверено его секретаршей Ферн Фрост. Присцилла же утверждала, что впервые увидела Фрост в день свадьбы, когда случайно столкнулась с ней в зале для посетителей в больнице, где умер старик Дэвис. Хейнс предпринял еще одну атаку. Он хотел убедить присяжных в том, что в период совместной жизни с Калленом Присцилла, получая от него на свои расходы 20 тысяч Долларов ежемесячно, старалась накопить побольше денег на тот случай, если ей придется с ним расстаться. Присцилла не отрицала, что ежемесячно получала именно такую сумму, но на вопрос о том, что она делала с деньгами, ответила: "Я их тратила".